Что не так с памятником Плисецкой. Да и со всеми остальными памятниками
Девятиметровая Плисецкая челябинского скульптора Митрошина изображена в роли Кармен. Сделана по мотивам статуэтки, которую по легенде Майе Михайловне мастер подарил после ее слов «Давно ты, Витюша, для меня ничего не лепил». Фото – Артем Геодакян / ТАСС
Москва панически боится пустоты и продолжает заполнять все возможные места монументальный скульптурой.
Приобретение этой недели – памятник Майе Плисецкой на Большой Дмитровке.
Александр Можаев задается вопросом – может хватит ставить?
20 ноября 2016 в московском сквере имени Майи Плисецкой состоялось открытие памятника великой балерине.
Реакция москвичей снова оказалась крайне противоречивой, в диапазоне от «такого не было даже при Лужкове» до «зато Родиону Щедрину нравится».
То, что все больше новых памятников, по идее призванных объединять народ вокруг общих ценностей, становятся поводом раздора, явно говорит о том, что в отрасли не все ладно, а вошедший в моду термин «скульптуробесие» как бы намекает на гиперактивность столичной Комиссии по монументальному искусству.
Началось это, собственно, еще в 1990-е, когда памятники стали прибывать один за одним, причем не на окраинах, а в центре, который и так исполнен смыслов и не страдает от отсутствия качественной дореволюционной и советской скульптуры.
Если вы помните, на Страстном бульваре постепенно появились изваяния Высоцкого (1995), Рахманинова (1999) и Твардовского (2013), с интервалом в сто и двести метров.
Теоретически меж Рахманиновым и Высоцким пустует еще одно резервное место, а если принять 100 метров за норматив, то на Бульварном кольце можно разместить еще более 85 замечательных монументов. При этом Страстному бульвару повезло в плане того, что все три увековеченных персонажа действительно не чужие ему люди.
Чистопрудному бульвару достался Абай Кунанбаев, о существовании которого до 2006 года в Москве вообще мало кто догадывался, но зато у Абая есть симпатичный пьедестал с парой казахских идолищ, которые отсылают нас к памяти о находившемся здесь Поганом пруде.
Проблема исторической привязки памятника к месту остается дискуссионной: на то, что князь Владимир никогда не бывал в Москве можно возразить, что Христос не бывал в Рио-де-Жанейро, символом которого является его статуя.
Но мы наблюдаем полную потерю чувства уместности: сначала скульптор Церетели населяет строгий Александровский сад, считавшийся мемориалом военной славы, своими веселыми зверушками, а потом, когда зверушки и прилегающие фонтаны становятся традиционным местом гуляний, над ними внезапно нависает драматичный, если не сказать зловещий Гермоген скульптора Щербакова.
И совсем вопиющий пример - памятник жертвам Беслана, установленный не в тихом парке, не на церковном дворе, а прямо на тротуаре гуляющей Солянки.
Пропало даже общее понимание того, что такое памятник. Споря о памятниках Ивану Грозному и маршалу Маннергейму, мой коллега Рахматуллин указываетна то, что, согласно Далю, памятник не что иное, как «сооружение в честь и память», а министр Владимир Мединский предлагает извлечь из этой формулы отдание чести, говоря, что «памятник - это от слова «память», а не от слов «хороший» или «плохой».
Отсюда, конечно, рукой подать и до Берии, и до Лжедмитрия, и до памятника Лиху Одноглазому.
Предположим, что и это тема дискуссионная. Но вот аксиома, против которой не попрешь: городскую монументальную скульптуру от всей прочей отличает то, что она городская.
Ее задача не только увековечить ту или иную личность или событие, но и занять верное место в привычной среде. И это уже не абстрактный спор о вкусах, градостроительство - наука довольно точная.
Скажем, не упомню, чтобы кто-то критиковал памятник Шухову, удачно замкнувший Сретенский бульвар, ранее упиравшийся в пустоту асфальтовой площади. Это, кстати, тот же самый одиозный скульптор Салават Щербаков, но в 2008 году, еще до чина придворного мастера.
С тех пор много воды утекло и нельзя даже сказать, что сегодня монументалисты стали хуже справляться с градостроительными задачами - они вообще перестали их перед собой ставить. Я так и не смог смириться с церетелиевским Петром, но мне понятна логика тех, кто придумал поставить ультравертикальный парусник на стрелке двух рек.
Теперь мы докатились до памятника Владимиру, который полностью игнорирует контекст окружения: место выбиралось под статую, уже изготовленную для совершенно другой ситуации. В результате пришлось отказаться от пьедестала, как детали, несущественной в сравнении с претензиями инициаторов, возжелавших компенсировать потерю Воробьевых гор покорением наиболее близкой к Кремлю Боровицкой площади.
Спасибо, конечно, что не Красной, но если так дальше пойдет, то они и до нее доберутся. Потому что комиссия по монументальной культуре не намерена сбавлять обороты.
Выше я предложил идею равномерной расстановки памятников на Бульварном кольце с интервалом в сто метров и только собирался приплести аллегорию с египетскими аллеями сфинксов, как прочитал свежее высказывание председателя комиссии Льва Лавренова:
«У меня есть конкретное предложение: в Кремле образовался сквер на месте двух уничтоженных монастырей. Нужно ли их восстанавливать - вопрос пока открытый. А почему бы не создать там аллею бюстов всех русских великих князей и царей и водить туда экскурсии?»
Это вдогонку недавней новости о создании аллеи «художественных изображений» всех патриархов у храма Христа и инициативе ростовского отделения «Единой России» по установке множественных памятников Александру Невскому вдоль границ Российской Федерации.
Почин создания массовых монументальных комплексов положен Российским военно-историческим обществом, учредившим в Кривоколенном переулке так называемый «Сквер полководцев», в котором собраны совершенно разные, будто по сусекам собранные изваяния героев, бюсты и ростовые фигуры, разного масштаба, на разных пьедесталах, с отчего-то затесавшимся в пеструю компанию медведем и овчаркой.
Монументальная скульптура, ранее доступная лишь избранным, равнявшая портретируемого с мраморными и бронзовыми героями античности, вышла в тираж. После памятников сырку «Дружба», киногерою Доценту и коту Матроскину, жанр все более клонится к вольному раздолью сувенирной лавки, независимо от масштаба и пафоса самих монументов.
На мой взгляд, российскую монументальную скульптуру окончательно похоронил знаменитый в девяностые тандем архитектора Посохина и скульптора Церетели, реюнион которого был отмечен в 2015 году - уже при Собянине - установкой на площади Разгуляй памятника ополченцам Бауманского района. Если не видели - сходите посмотреть, сильная штука.
Сразу возникает вопрос: что это? Если памятник событиям 1941 года, то почему такие странные костюмы, почему крест на груди вместо более предсказуемого комсомольского значка?
Установители разъясняли, что среди женщин района и в те годы встречались глубоко верующие, не прячущие крест под рубаху, и что вообще памятник следует трактовать в ключе глубокого символизма, присущего творчеству Церетели. Платок на голове - знак скорби, восторженная улыбка девочки - взгляд на купола противостоящего Елоховского храма и так далее.
Однако и сама поза, и вызывающая грубость барельефного солдатского портрета в руках женщины намекают на то, что изначально здесь намечалась икона. И точно: эта статуя является точным повторением одной из 11 фигур жен декабристов, презентованных в Галерее Церетели в 2008 году, а девочка, соответственно, дочь декабриста.
Чтобы втюхать фигуры Совету ветеранов, понадобилось лишь убрать икону и подрезать подол изначально длинного детского платья.
Знали ли ветераны, «долго обсуждавшие эскизы» памятника, что принимают декабристский секонд-хенд, - неизвестно, но история определяет общую тенденцию: тираж, сувенирка.
Кстати, версия жены декабриста с иконой была в 2010 году подарена поселку Мучкапскому Тамбовской области - поменяв бюст и голову, она стала статуей «Поклонись своей матери», а голова другой жены декабриста, с кудрями и капюшоном, скоро станет деталью другого памятника матери - в Иркутске, который изначально претендовал на полный комплекс жен декабристов.
А теперь вернемся к новоявленному памятнику Плисецкой, который уже обрел множество поклонников и противников, и посмотрим на него не сточки зрения бессмысленного спора о вкусах, а в свете обозначенных выше претензий.
Во-первых, откуда на Дмитровке взялся неожиданный сквер имени балерины? Лет десять назад на этом месте стоял дом № 14, в котором провел детство поэт Владислав Ходасевич. Потом было получено разрешение на реконструкцию, здание расселили, потом включили в список бесхозных домов, представлявших «террористическую угрозу», и тихо снесли с видами на последующее «воссоздание».
Никто не знает, почему власти отказались от застройки домовладения, может быть, виной проблемы с грунтами (в 1998-м и 2000-м на улице случились провалы), может, что-то еще, но по факту сквер Плисецкой - это случайный пустырь, выбитый в линии застройки замечательной улицы. С двух сторон его обрамляют глухие стены, украшенные яркими граффити.
А само пространство сквера, являющееся фоном для памятника, окружено задниками соседних домов, никак не рассчитанных на обзор с улицы. И если уж город отчего-то постановил никогда ничего здесь не строить, то следовало подумать об архитектурном решении пустыря, об ограде, которая поможет вписать очевидный разрыв в линию улицы.
Вместо этого предполагается, что проблему должен решить памятник, острый и вертикальный, как гвоздь, прижимающий к земле зияющую пустоту места. Диагональная динамика фигуры и цилиндр пьедестала, вызывающие сравнения со штопором в пробке, тоже подчеркивают это впечатление.
Из-за того что статуя поднята очень высоко, она воспринимается на фоне неба в Х-образном ракурсе, который кажется «растрепанным» мелкой пластикой рук и убором прически.
Критики-театралы подсказали логичную мысль: запечатленный статуей танец неправильно смотреть из оркестровой ямы, отсюда и бросающаяся в глаза странность силуэта.
На фотографиях памятника, сделанных из окон соседнего дома, статуя выглядит лучше. Автор памятника Виктор Митрошин рассказал, что начинал работу над образом Плисецкой со статуэтки конкурсного приза. Эту же аналогию подсказывает разница фактуры тела и платья, характерная именно для небольших сувенирных статуэток - особенно азиатского производства.
Претензии нынешней московской скульптуры явно превосходят ее возможности. Просто время такое: стиль приходит, потом уходит, и даже сильнейшие профессионалы вдруг оказываются беспомощны, как это было с мастерами советской эстрады и архитектуры ближе к середине 1980-х.
Нам сообщают, что многие современные монументалисты работают не ради корысти, а чтобы, пользуясь случаем, вписать свои имена в историю российского искусства. Но, кажется, бывают и в истории искусства моменты, которые благоразумнее переждать в провинции у моря.
Прогуливаясь по центру Москвы, забрела в сквер на Большой Дмитровке – тот самый, где недавно открыли памятник Майе Плисецкой в образе Кармен.
Здесь же, кстати, располагается и громадное, во всю стену, граффити балерины, созданное бразильским художником Эдуардо Коброй.
Кто это? – заинтересованно расспрашивала своего деда девочка лет четырех, глядя на скульптуру.
- Самая известная русская балерина, Майя Плисецкая! – терпеливо объяснил ребенку пожилой мужчина.
– Очень талантливая. Танцевала «умирающего лебедя», это балет такой… Очень долго никто не мог ее в этом превзойти… Представляешь, выступала на сцене до 65 лет. Прожила долгую жизнь, и всегда оставалась стройной и изящной…
- Красивая! – с уважением ответила девочка.
– Она уже умерла? Жаль… А где она научилась так танцевать? А у меня так получится?..
Помню, сколько шума наделал памятник Майе Плисецкой в интернете в ноябре, когда только состоялось его открытие. Высказаться по поводу уместности нового монумента и его художественных качеств поспешили почти все, и очень немногие в позитивном ключе, как это у нас обычно бывает. Критиковать скульптуры в центре Москвы стало хорошим тоном.
Впрочем, про данный конкретный памятник все же высказывались довольно осторожно. Плисецкую у нас любят, и заслуженно. Кумир миллионов, нескольких поколений, настоящая звезда, своим трудом и талантом прославившая русский балет.
А я на днях убедилась, что памятник «работает» - привлекает внимание, заставляет остановиться и подумать. Дети смотрят и задают вопросы, взрослые рассказывают им о замечательной балерине, нашей гордости и частичке нашей истории. Да и сами вспоминают, заходят в интернет, читают, смотрят, восторгаются…
Кстати, идея создания памятника принадлежала не кому-нибудь, а... самой Плисецкой. Заняться созданием скульптуры она лично еще при жизни попросила своего давнего хорошего знакомого, скульптора Виктора Митрошина.
К сожалению, окончательного эскиза памятника Майя Михайловна уже не увидела. Тем не менее Митрошину помогали советами близкие люди Майи Михайловны – известная балерина Татьяна Предеина, а также любимый муж, с которым Майя Плисецкая прожила в любви и согласии половину века – Родион Щедрин.
На первый вариант эскиза, по воспоминаниям Митрошина, он отреагировал совсем без восторга:
- «Ну, это не балерина».
На второй: «Балерина, но не Майя».
И только третий одобрил: «Вот это - Майя!»…
Кстати, важная деталь: при создании памятника бюджет не пострадал.
Вся сумма, а это более 20 миллионов рублей, нашлись вне государственного кошелька. Главную лепту внес фонд "Искусство, наука и спорт" А.Б.Усманова, а скульптор Виктор Митрошин в память о Майе отдал на производственный процесс свой гонорар.
Замечательная инициатива, я считаю.
Потому что, например, монумент легендарной Галине Улановой в 2010 году к ее 100-летию Департаменту культуры «пробить» не удалось, равно как и некоторым другим великим артистам Большого…
А вы были у памятника Майе Плисецкой? Как он вам?
Плисецкая как никто умела привлекать к себе талантливых людей. Мировой звездой со всеми положенными статусами она пришла на парижскую выставку мало кому известного скульптора Виктора Митрошина. А осмотревшись, вызвалась сказать приветственную речь - ее поразило, что талантливый "уральский мужик", не обученный ни языкам, ни светским манерам, своим ходом на машине привез в Париж скульптуры, и Париж ахнул. Такие истории Майе были очень по душе, так что дружба завязалась сама собой. Очарованный скульптор подарил балерине статуэтку - ее образ, и она так понравилась прототипу, что спустя какое-то время Плисецкая упрекнула поклонника: "Давно ты, Витюша, для меня ничего не лепил". И вскоре рассматривала эскиз статуэтки своей любимой роли Кармен. Скульптор готовил ее как подарок к 90-летию Плисецкой, к 20 ноября 2015 года. За полгода до этой даты Майи Михайловны не стало .
Но такой искренний сердечный дар не остался кабинетным. По инициативе знаменитого композитора, мужа и главной опоры балерины Родиона Константиновича Щедрина, статуэтка стала основой памятника. Только что, через полтора года после ухода Плисецкой и в день ее рождения 20 ноября его открыли в самом центре Москвы, в сквере на Большой Дмитровке между 12 и 16 домом. До родного дома Майи Плисецкой, Большого театра, отсюда рукой подать.
Конечно, между статуэткой и девятиметровым памятником громадная разница. Весь процесс Родион Щедрин контролировал лично. Его порыв поддержать память о балерине поддержало Министерство культуры РФ, и затем проект один за другим одобрили комиссия по монументальному искусству при Мосгордуме, представители Мосгорнаследия и Москомархитектуры. Технология такова, что комиссии принимают глиняную модель 30 - 50 см, утвержденную на художественном совете. В процессе "роста" ее подправляли и дорабатывали в рамках эскиза, на все ушло около трех месяцев. Только затем ее отлили в литейном цехе в подмосковных Химках, под надзором автора собрали и привезли в сквер. Сначала масштаб, а потом и точное место для установки искал архитектор проекта Алексей Тихонов. Чтобы не ошибиться, еще до запуска процесса он сделал силуэтный макет памятника в натуральную величину и "примерял" его к скверу, так что можно надеяться, что в монументальном облике столицы московская любимица, символ всего самого сильного и свободного, что есть в балете, точно нашла свое место.
Я прочитываю свой характер. Острые углы его. Порывистость, которой я накликала столько забот на свою голову
На открытии памятника присутствовали вице-премьер Ольга Голодец, министр культуры Владимир Мединский, главный дирижер, руководитель Мариинского театра, народный артист РФ Валерий Гергиев, супруг Плисецкой Родион Щедрин и многие другие.
Затраченные на памятник деньги, более 20 миллионов рублей, нашлись вне бюджета. Главную лепту внес фонд "Искусство, наука и спорт", а скульптор Виктор Митрошин в память о Майе отдал на производственный процесс свой гонорар. Балерина успела отозваться в своей книге о прежней его работе: "Скульптурный портрет Виктора Митрошина "Майя" кажется мне одной из самых удачных работ современных художников. Я прочитываю свой характер. Острые углы его. Порывистость, которой я накликала столько забот на свою голову. Даже судьбу свою вижу. И балетное призвание… Словом, схожесть очевидна. Но очевиден и острый глаз скульптора. Его темперамент. Воля. Божий дар". Все-таки любовь может материализоваться.
Плисецкой очень нравился этот уголок Большой Дмитровки . Каждый раз, когда они с Родионом Щедриным прилетали в Москву , то непременно наведывались сюда, чтобы полюбоваться необыкновенным граффити, сделанным известным бразильским художником Эдуардо Коброй . Он увидел великую балерину в образе, конечно же, лебедя – но такого яркого, что принять его можно и за жар-птицу, которую Майя Михайловна тоже танцевала. «Я прямо обалдела, когда увидела этот портрет!» - призналась мне Плисецкая при встрече несколько лет назад.
Однажды, правда, заглянув сюда, они с Родионом Константиновичем расстроились. У стены дома с портретом все разрыли, поставили всем известные синие кабинки... И как-то надолго, как это бывает в России , развели стройку. Майя Михайловна лишь грустно вздыхала.
КСТАТИ
Виктор Митрошин, скульптор: Плисецкая успела увидеть эскиз памятника
«Комсомолка» поговорила с уральским мастером, дружившим с великой балериной, о том, как рождался замысел
Сегодня в Москве, на Большой Дмитровке, открыли памятник Майе Плисецкой.
Как ранее рассказал архитектор проекта Алексей Тихонов, основной идеей воплощения скульптуры было создать иллюзию парения балерины в образе Кармен на фоне неба. Митрошин отмечал, что старался создать не просто фигуру балерины, но максимально воплотить образ самой артистки. Автором скульптуры стал заслуженный художник России Виктор Митрошин, который был лично знаком с балериной.
Ну, не знаю. Мне кажется, Майя Михайловна достойна большего. Слишком примитивно и неэлегантно.
А как вам?
Как-то так...
Мне кажется, памятник получился слишком вульгарным и примитивным. Он больше напоминает не балерину, а стриптизершу. Чтобы передать красоту Плисецкой и ее танца нужен невероятный талант. Даже не знаю, кто бы мог хорошо решить такую задачу. В данной работе она и близко не решена. Вызывает у вас этот памятник хоть какие-то эмоции? Замирает сердце? Восторг? Вау? Никаких. Нет в этом памятнике и близко той энергетики, которую дарила зрителям Майя Михайловна. Танец Плесецкий завораживает. Памятник – кусок бездушного металла. Изображать жизнь в такой форме – преступление. 
