Бунин был убежден, что не должно быть “деления художественной литературы на стихи и прозу”, и признавался, что такой взгляд кажется ему “неестественным и устарелым”. “Поэтический элемент, - продолжал он свою мысль, - стихийно присущ произведениям изящной словесности одинаково как в стихотворной, так и в прозаической форме. Проза также должна отличаться тональностью. Многие чисто беллетристические вещи читаются как стихи, хотя в них не соблюдаются ни размер, ни рифма... К прозе не менее, чем к стихам, должны быть предъявлены требования музыкальности и гибкости языка”.

Наиболее полно эти требования реализовались в шедевре бунинской прозы - рассказе “Антоновские яблоки”, написанном в 1901 г. В этом произведении отчетливо явлено лирическое начало, подчиняющее себе все остальное. Рассказ представляет собой единый лирический монолог, передающий душенное состояние героя. Значимыми становятся ритм поэтического дыхания, музыкальность, неопределенная зыбкость интонации, импрессионистическая образность. Лирика как бы ведет за собой прозу. Писатель активно использует уподобления, метафоры, эпитеты, первоначально возникшие в его стихах и переживающие здесь свое второе рождение. Повествование течет, повинуясь лишь прихотливому настроению художника, изредка прерываясь размышлениями “по поводу”, которые вплетаются в ткань повествования, почти не обнаруживая шва. Благодаря насыщению повествования поэтической образностью вырабатывается особый лаконизм, сопряженный с магической плавностью и завораживающей протяженностью. Повторы слов, паузы создают выразительный музыкальный лад. Вот лишь один отрывок из “Антоновских яблок”: “Вспоминается мне ранняя погожая осень.... Помню раннее, свежее, тихое утро <...> Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и - запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести”. Предельная концентрированность деталей, смелость сравнений производят впечатление нарядности, богатого убранства повествования, остающегося при этом строгим, резким, четким. He здесь ли кроются истоки своеобразия более поздней прозы писателя, которая получила название “парчовой”?

“Антоновские яблоки” явили собой необыкновенный взлет мастерства Бунина, до этого уже почти 10 лет плодотворно работавшего в литературе. В них произошла и идейная “переориентация” художника. Ранний Бунин работал преимущественно в русле, близком народническому умонастроению, т.е. его произведения пронизывала жалость к погибающим, разбросанным по отдаленным уголкам России крестьянам, к нищающей деревне. Он касался социальных проблем, обозначая пропасть между власть имущими и людьми, обделенными самым необходимым. Теперь же главным в его вещах становится настроение. Настроение прощания, горечи по навсегда утрачиваемому, растворяющемуся в дымке времени укладу жизни, обычаям, привычкам, настроение, определяемое тем, что человек всегда склонен поэтизировать то, что теряет. От общественного содержания, которое во многом конструировало его ранние вещи, писатель переходит к живописанию настроения, которое и становится главным “событием”, “сюжетом” произведения. Один из критиков - современников Бунина - зафиксировал эту особенность в следующих словах: «Фабула, рассказ, все отошло на задний план, все заменилось “настроением”, и значительная часть <...> этих рассказов скорее напоминают стихотворения в прозе».

Бунин обогатил лирическую прозу начала XX в. открытием новых, ранее не исследованных связей человека и окружающего мира. Взаимодействие окружающей природы и чувств героя становится предельно интенсивным. Для Бунина, по его собственному признанию, “мир - зеркало, отражающее то, что смотрит в него. Все зависит от настроения. Много у меня было скверных минут, когда все и вся казалось глупо, пошло, мертво, и это было, вероятно, правда. Ho бывало и другое, когда все и вся было хорошо, радостно и осмысленно”. И добавлял, когда его упрекали в пристрастии к изображению природы: “Я ведь о голой и протокольно о природе не пишу. Я пишу или о красоте, то есть, значит, все равно, в чем бы она ни была, или же даю читателю, по мере сил, с природой часть своей души. <...> И разве часть моей души хуже какого-нибудь Ивана Петровича, которого я изображу?” Ho писатель “не отказывался” и от изображения людей.

Однако теперь его герои заняты тем, что переживают самые разнообразные настроения, вызываемые внешними впечатлениями. Отражение мира отныне возникает в его произведениях в психологическом преломлении. Помимо традиционного “очеловечивания” природы, встречавшегося в искусстве и ранее, отражения в ней чувств, мыслей, настроений людей, Бунин находит “самостоятельное”, отдельное, эстетическое начало в самой природе, которое проясняет чувство человека, “запечатлевает” его, придает ему одухотворенность.

Первоначально “Антоновские яблоки” предназначались для книги “Эпитафии”, задуманной Буниным как прощальное слово, сказанное им вослед уходящему миру русского дворянства.

В нее должны были войти еще рассказы “Руда” и “Новая дорога”. Время написания этих произведений - время окончательного разорения “дворянских гнезд”, исчезновения и особого полудворянского-полукрестьянского быта, когда дворянская жизнь среднего достатка имела еще сходство с богатой мужицкой жизнью. И если в 1890-е гг. эстетический идеал писателя связывался с изображением простого человека, его трудовой жизни, то в 1900-е гг. эстетически ценным становится раскрытие внутренней сути дворянского бытия.

Четырехчастная композиция “Антоновских яблок” полна глубокого смысла. По музыкальной наполненности она явно соотносима с сонатой, также обычно стоящей из четырех частей. Первая часть - воспоминание о сборе яблок - вызывает мажорно-торжественное настроение. Запах яблок ассоциируется с радостью, соединяется душистым дымом вишневых сучьев, ароматом меда, осенней свежести, новой соломы и мякины. Рефреном звучат слова “славно”, “хорошо”, “бодро”, сопровождающие разнообразные состояния. Цветовой и звуковой ряд отличаются насыщенностью, интенсивностью: золотой сад, коралловые рябины, голубоватый дым, бриллиантовое созвездие Стожар, багровое пламя костра. Картины, возникающие перед взором повествователя, чудесно-сказочны. Тени, отбрасываемые фигурами людей, напоминают великанов. Автор запечатлевает “картинки”, призванные подтвердить довольство, крепость, основательность, устойчивость деревенской жизни. Даже ноги старостихи “тупо и крепко” упираются в землю. Нарядны девки-однодворки в красных сарафанах, красивы “дикарские” костюмы дворовых. Подробно описывается одежда одной из женщин: на голове “рога” - “косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги, в полусапожках с подковками <...>, безрукавка - плисовая, занавеска длинная, а понева - черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым “прозументом”. Подробные описания замедляют повествование, образуют особые “лакуны”, когда автор словно призывает остановиться и насладиться созерцаемым. И уже в этом рассказе появилось присущее Бунину умение видеть красоту даже в отталкивающем: у мещанина, торгующего всякой мелочью, в помощниках брат - “картавый шустрый полуидиот”, лицо старостихи - “широкое, сонное”, а сама она “важная, как холмогорская корова”. И все эти “неприглядные” детали составляют единое целое с бойким, нарядным, шумным деревенским миром, где особо выделена группка трогательных мальчуганов-покупателей. Они - в коротеньких порточках, мелко перебирают босыми ножками (уменьшительно-ласкательные суффиксы, к которым прибегает в данном случае Бунин, призваны указать на трепетно-незащищенное, слабое, робкое, что тоже является частью ликующего мира).

Автор хочет приобщить к постижению этого дивного целого читателя, поэтому часто он использует глаголы второго лица единственного числа: “идешь”, “пробежишь”, “вскинешь”, “встрепенешься”... Бунин легко переходит от первого лица, которое призвано передать личные наблюдения рассказчика, ко второму, призванному доказать всеобщность переживаемых ощущений. И подобная “игра” с использованием глаголов поражает. Также обращает на себя внимание контрастность сопоставлений (праздничная гамма наступившего утра и зловеще-ясный колорит ночи), выливающаяся в итоге в гармоничность общего звучания, нарушаемого - как предостережение - прерывистым характером звуков - скрипом телег, стуком падающих яблок. Звуковые “перебивки” рождают ощущение тревоги, которую подтверждает словно невзначай сказанное мещанином о старостихе: “Хозяйственная бабочка! Переводятся теперь такие...”

Так впервые в рассказе возникает мотив разрыва связи времен. Ho и эти слова тонут в великолепии окружающего мира, который воспринимается вечным наряду с космосом, мирозданием. Недаром в конце этой части взгляд рассказчика устремляется к черному небу с “огнистыми полосками падающих звезд”, проникает в его “темно-синюю глубину”. И как итог всего пережитого звучит восклицание: “... как хорошо жить на свете!”

Настроение второй части призвано подтвердить былое довольство и благополучие деревенской жизни. Народ прибран и весел, мужицкая жизнь - богатая, постройки - домовитые. Мужицкое существование вообще кажется Бунину заманчивым, видит он его в идеализированно-привлекательном образе, через внешние приметы: чистые замашные рубахи по праздникам, несокрушимые сапоги с подковами, обед у тестя с горячей бараниной на деревянных тарелках, с ситниками, сотовым медом, брагой. Жизнь барчука в описываемое писателем время еще неотделима от жизни дворовых: перед охотой он наскоро завтракает в людской горячей картошкой и черным хлебом с крупной солью.

Ho особенно устойчивой и крепкой выглядит усадьба тетки рассказчика, Анны Герасимовны, - “небольшая, но вся старая, прочная, окруженная столетними березами и лозинами”. В поведении дворовых еще чувствуются отголоски крепостного права. Помещичий дом - “невелик и приземист”, стоит “во главе двора, у самого сада - ветви лип обнимали его”. Кажется, “что ему и веку не будет, так основательно глядел он из-под своей необыкновенно высокой и толстой крыши, почерневший и затвердевшей от времени”. У дома - два крыльца с колоннами, на фронтоне сидят сытые голуби, в комнатах - запах яблок, мебели красного дерева, сушеного липового цвета. Да и сама тетушка, ведущая разговоры о былом, тоже какая-то “прочная”, важная, приветливая, угощающая славным обедом. Бунин со вкусом живописует подаваемые блюда. Ho главное угощение - яблоки всевозможных сортов - “дули”, “бель-барыня”, боровинка, плодовитка. Как видим, названия звучат привлекательно, тепло, радушно...

Ho постепенно мелодия печали становится все более различима, усиливается при обращении к жизни природы, на что указывает набирающая силу цветовая - серебристо-синяя - гамма: перламутровые стекла, лиловатый туман. Так возникает тема угасания, старения, изживания... Начинают преобладать слова с корнем “старый”. Жизнь на исходе, у последней черты - вот то ощущение, которым должен проникнуться читатель. Тема смерти возникает при упоминании о долголетии стариков и старух Выселок, причем писатель подает ее не одухотворенно, а приземленно-физиологично. Панкрату почти сто годков, и он чувствует, что “зажился”. Старуха его “подслеповато смотрит куда-то вдаль из-под грустно приподнятых бровей, трясет головой и точно силится вспомнить что-то”. Она уже приготовилась к уходу в мир иной: купила себе на могилу большой камень и саван с ангелами, крестами, молитвой, напечатанной по краям. Повар тетушки дряхл, из почерневшей людской выглядывают какие-то ветхие старики и старухи - “последние могикане”, по определению Бунина. Ho еще веет из сада “бодрой осенней прохладой”, еще на памяти деревенские приметы - “ядреная антоновка - к веселому году”, “осень и зима хорошо живут, коли на Лаврентия вода тиха и дождик”.

Ho уже третья часть символизирует собой последнюю вспышку проявлений жизни перед полнейшим исчезновением. Усиливается мотив заброшенности, единичности, невосполнимости прежнего: после былого изобилия “в саду найдешь случайно забытое мокрое и холодное яблоко”, уже «нет троек, нет верховых “киргизов”, нет гончих и борзых собак, нет дворни». Постепенно угасает и природа, и помещичья жизнь: “ледяной ветер” гонит “хмурые тучи”, голубой цвет неба - “жидкий”, пепельные облака похожи на “космы”. Прошлое проступает только с “пожелтевших” страниц “дедовской книги”. Великолепие сцены охоты воспринимается как агония больного, “прощальный праздник осени”. Верховодит им шурин рассказчика, Арсений Семеныч, высокий ростом, стройный, худощавый, широкоплечий, похожий на цыгана красавец. Он одет в малиновую рубаху, бархатные шаровары. У него дикие выходки: он пугает собравшихся в доме гостей и залезшую на стол черную борзую выстрелом из револьвера. Ho все это создает особую канву бытия, выписано с любовью, выглядит ярко, привлекательно, необычно. Как и подробно описанные ощущения охотника, слившегося в погоне за зверем с лошадью. Бунин рисует картину, полную звуков (фырканье и хрипы лошади, отчаянные вопли охотников, бурный лай и “стоны” собак), красок (ковер черной осыпавшейся листвы, раскинувшиеся зеленя), запахов (грибная сырость, перегнившие листья, мокрая древесная кора, лошадиный пот, шерсть затравленного зверя), внутреннего напряжения (опьяняющая мысль о поимке зверя, глоток ледяной сырости воздуха, попойка после завершения охоты).

Ho вот скрылись из глаз стая и охотники, и сразу охватывает “мертвая тишина”, будто попал в “заповедные чертоги”. А вслед за этим “безнадежно-тоскливо звенят рога”, созывая разбежавшихся собак, в окружающем начинают преобладать серые оттенки, пришедшие на смену осеннему буйству красок, проступает запах плесени. Усиливается субъективность восприятия происходящего: автор от эпически спокойного тона воспоминаний переходит к эмоционально окрашенному переживанию: “...яблоко покажется необыкновенно вкусным”. Воспоминания о прошлом рождают двойственное чувство: грусть смешивается с памятью о радостных минутах, имевших место когда-то. Так, молодому крепкому сну, который сморит после охоты, не способно помешать то, что засыпаешь на кровати, на которой, вероятно, умер старик, чье имя окружено мрачными крепостными легендами.

В этой части особенно важно сопряжение динамики и статики, жизни и смерти. Сцены охоты даны как непрестанное перемещение, обрисованное с помощью глаголов движения: помчишься, мелькают, выскочишь, наддашь. Столь же насыщенно и ярко воспроизведено завершение охотничьей страды - “все ходят из комнаты в комнату <...>, беспорядочно пьют и едят, шумно передавая свои впечатления...”. Ho это кипение жизни будто “застывает”, прерывается при виде “убитого матерого волка, который, оскалив зубы, закатив глаза, лежит с откинутым на сторону пушистым хвостом среди залы и окрашивает своей бледной и уже холодной кровью пол”. Так Бунин напрямую сталкивает жизнь и смерть.

Зато пребывание в доме на следующий после охоты день предстает как царство спокойствия и тишины, где главным становится погружение в “культурное” прошлое, запечатленное в книгах ушедших столетий. Через прикосновение к книгам давних эпох восстанавливаются утраченные связи. Жизнь навечно запечатлевается в причудливой вязи и “манерном слоге” осьмнадцатого века. Ими буквально “упивается” рассказчик. Как и напыщенносентиментальными фразами, переполняющими повести эпохи романтизма с их причудливыми, немного нелепыми на современный вкус названиями - “Тайны Алексиса”, “Виктор, или Дитя в лесу”. Автор от “любимых старинных слов”, запаха кожи, источающей приятную кисловатость, напоминающую старинные духи, чувствует такое же непреходящее щемящее волнение, как ранее от слов диалектных, к которым он прибегал для описания крестьянского быта - ободняется, пунъка, вприческу, меры - и запаха яблок, костра, дыма... И точно так же, как деревенские девки, бабы и мальчишки, прекрасны для него аристократические “головки в старинных прическах”, что на фамильных портретах “кротко и женственно опускают свои длинные ресницы на печальные и нежные глаза”. Все это “старинная мечтательная жизнь”, от которой осталось только воспоминание!

И как итог - четвертая часть, воспроизводящая наступившее разорение, оскудение, конец былого величия. Ушедшее время отмеривают краткие фразы: “Перемерли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч”. Звучат они скорбно, как заупокойная молитва. Свет как бы меркнет, все заволакивает тьма, деревня напоминает пустыню, по которой гуляет ветер. Ho так не хочется прощаться с прошлым, и рассказчик, словно уговаривая себя, повторяет: “Ho хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь!”, “Хороша и мелкопоместная жизнь”. И в доказательство приводит и “запах дыма”, которым по-прежнему веет от жилища, и дух зимней свежести, источаемый ворохом соломы, и шум людской, где “девки рубят капусту” и поют “дружные, печально-веселые деревенские песни”. Ho все же о призрачности новой жизни, о запустении говорит бледный свет осеннего утра, синеватые пасмурные дали, почерневшие листья и убогий, какой-то вымороченный обряд ежедневных дел, отныне определяющих образ жизни мелкопоместного дворянина. Вместо комнаты, украшенной портретами, - голые стены кабинета, вместо малиновой рубахи - распоясанная косоворотка, вместо красавца хозяина - коренастая фигура в шароварах с заспанным лицом татарского склада, окутанная запахом дешевого табака и махорки. Из сеней несет псиною, в саду пахнет промерзшей за ночь листвой. Да и сам сад - “обнаженный”, редкий, с наполовину вырубленной березовой аллеей. А сытых голубей и кобчиков, сидевших на телеграфных проводах, словно “черные значки на нотной бумаге” (удачно найденное писателем сравнение!), заменили нахохленные галки.

Конец былого дворянского царствования отмечен “грустной безнадежной удалью”, которая и составляет основное “настроение” обитателей запущенных усадеб: они опять вечерами собираются вместе, поют под гитару, пьют, охотятся. Ho все это - не более чем дань прошлой жизни, совершаемой по привычке, потому что борзых нет и охота уже не та, и пьют на последние деньги, и хутор затерян в российских полях, и шутки невеселы, и приходится “прикидываться” довольным, не замечающим, что происходит на самом деле. Потому и заканчивает писатель повествование о былом великолепии прошлой жизни русской народной песней о заметенной белым снегом пути-дороге.

Так, по Бунину, оказалась затерянной и погубленной судьба русского дворянства.

Ho перед тем как рассказать о последних радостях мелкопоместного дворянства, Бунин делает последнюю “остановку” в своем повествовании, описывая молотьбу. Казалось бы, опять кипит дружная работа, людей объединяет единый порыв: “девки торопливо разметают ток, бегают с носилками, метлами”, зерно “с жужжаньем и свистом пролетает в барабан и растрепанным веером возносится из-под него кверху”, постепенно “все звуки сливаются в приятный шум молотьбы”, все быстрее начинают мелькать “красные и желтые платки, руки, грабли, солома”. Ho нет прежней радости в этом совместном действии: его сопровождает “однообразный крик и свист погонщика”, через равные промежутки времени хлещущего кнутом ленивого мерина, барабан в риге гудит слишком настойчиво, летящее хоботье накрывает все окружающее облаком пыли, и барин стоит, “весь посеревший от него”. А то что Бунин подробно описывает, как “лениво натягивая постромки, упираясь ногами по навозному кругу и качаясь, идут лошади в приводе”, среди которых выделяется бурый мерин, который “совсем спит на ходу, благо глаза у него завязаны”, наводит на мысль, что столь же механичной, неодухотворенной, ленивой и обреченной стала жизнь, которую отныне оживляют одни воспоминания да грезы “наяву”. Недаром рассказчик все время так настойчиво повторял: “И вот я вижу себя снова в деревне, глубокой осенью”; “и вот я вижу себя в усадьбе Арсения Семеныча...”, “закроешь глаза - вся земля так и поплывет под ногами”. Да, живет он отныне только воспоминаниями, будто с закрытыми глазами...

Писатель в “Антоновских яблоках” не просто расширил сферу своих наблюдений. В начале XX в. он перешел к обобщающим размышлениям. Поэтому судьба конкретной деревни Выселки и конкретных людей может восприниматься как общая судьба всего дворянского сословия, да и всей России в целом.

Вывод Бунина однозначен: только в воображении, только в памяти остается время счастливой, беспечной молодости, острых ощущений и переживаний, гармоничного существования в единении с природой, жизнью простых людей, величием космоса.

В данном рассказе оказались сведены воедино философская, эстетическая и историческая концепции писателя. “Мужицкое” и “барское” благополучие прошлого контрастно противопоставлялись одичанию и беспросветности настоящего. Плавно, будто скользя в менуэте, торжественно-величаво выписывал Бунин уходящие в прошлое обычаи: “удивительный обед: вся насквозь розовая ветчина с горошком, фаршированная курица, индюшка, маринады, красный квас - крепкий и сладкий-пресладкий”, праздничную осеннюю ярмарку, ритуалы охотничьих сборов. Вечные старухи и старики Выселок как бы олицетворяли собой непоколебимую прочность дворянского бытия, нарушенного, однако, неумолимым ходом времени. Усадебная жизнь представала неким “потерянным раем”, блаженство которого, конечно, не могут возвратить к жизни жалкие потуги мелкопоместных дворян, воспринимающиеся скорее как пародия на былую роскошь. Дыхание прекрасного, некогда наполнявшее старинные дворянские усадьбы, аромат антоновских яблок уступили место запахам гнилости, плесени, запустения.

М. Горький совершенно справедливо воспринял эстетический идеал писателя как попытку соединить прекрасное и вечное, сказав по прочтении “Антоновских яблок”: “Люблю я <...> отдыхать душою на том красивом, в которое вложено вечное”.. В 1901 году Бунин подтвердил это мнение в одном из стихотворений, написав: “Ищу я в этом мире сочетанья прекрасного и вечного”. Ho Горький все же проинтерпретировал “Антоновские яблоки” в традиционно социологическом духе - как “пахнущие отнюдь не демократично”, т.е. намекнул на пристрастие Бунина к крепостническому времени. Ho одновременно то ли язвительно, то ли завистливо произнес: “Нет, хорошо, когда природа создает человека дворянином, хорошо!”

Над сословной “зависимостью” Бунина, действительно гордящегося своей принадлежностью к дворянскому сословию и тем, что он является потомком Жуковского и поэтессы Анны Буниной, посмеялся и А.И. Куприн, создав пародию, названную “Пироги с груздями”. Начиналась она так: “Отчего мне так кисло и так грустно, и так мокро? Ночной ветер ворвался в окно и шелестит листами шестой книги дворянских родов (Бунин очень гордился тем, что туда вписана его родовая фамилия. - М.М.). Странные шорохи бродят по старому помещичьему дому. Быть может, это мыши, а быть может, тени предков? Кто знает? Все в мире загадочно. Я гляжу на свой палец, и мистический ужас овладевает мной! Хорошо бы теперь поесть пирога с груздями. Ho как он делается? Сладкая и нежная тоска сжимает мое сердце, глаза мои влажны. Где ты, прекрасное время пирогов с груздями, борзых, густопсовых кобелей, отъезжего поля, крепостных душ, антоновских яблок, выкупных платежей? С томной грустью на душе выхожу я на крыльцо и свищу лиловому облезлому индюку. Старый, бельмистый кобель Завирай чешет хребтистую, шелудивую спину о балконную балясину. Садовник Ксенофонт идет мимо, но не ломает шапки. В прежнее время я бы тебя, хама, на конюшню...” и т.д.

Несомненно, Куприну удалось схватить основные особенности бунинской прозы: внимание к конкретике, почти физиологические подробности, точность изображения действительности. Ho глубину бунинского восприятия уходящего времени, ностальгию по исчезающим, почти не осязаемым уже приметам быта он не оценил, сделав акцент на будто бы присущем Бунину пристрастии к барскому укладу, идеализации крепостнических отношений. Он, конечно, не мог знать, что, по сути, “Антоновские яблоки” выросли из запавшего в память Бунина эпизода его юности:

«Нынче почти весь день пропадал на охоте... <...> проснулся я <...> рано. Вышел на крыльцо и увидал, что начинается совсем осенний день. Заря - сероватая, холодная, с легким туманом над первыми зеленями... Крыльцо и дорожки по двору отсырели и потемнели. В саду пахнет “антоновскими” яблоками... Просто не надышишься! <...> Как я люблю осень!.. У меня не только пропадает всякая ненависть к крепостному времени, но я даже начинаю невольно поэтизировать его. Хорошо было осенью чувствовать себя именно в деревне, в дедовской усадьбе, с старым домом, старым гумном и большим садом с соломенными валами! Хорошо было ездить целый день по зеленям, проезжать по лесным тропинкам, в полуголых аллеях, чувствовать лесной, холодный воздух!.. Право, я желал бы пожить прежним помещиком! Вставать на заре, уезжать в “отъезжее поле”, целый день не слезать с седла, а вечером, с здоровым аппетитом, с здоровым, свежим настроением возвращаться по стемневшим полям домой, в усадьбу, где уже блестит, как волчий глаз на лесной опушке, далекий огонек дома... Там тепло, уютно, освещенная столовая...»

В этом отрывке ощутимо не желание оказаться в положении владельца крепостных душ, а стремление почувствовать себя человеком, свободным от мелочных дел, не думающем о материальных предметах, зависимости от денег, способным бездумно отдаться естественному течению событий, не знающим тягот и треволнений обыденной жизни, “выпадающим” из времени, а значит, владеющим им беспредельно “Идейная” критика, Горький, Куприн не поняли того, что Бунин писал не о крепостническом прошлом, не о природе в “чистом виде”, а о красоте. Он рано осознал, что писать о красоте - значит писать обо всем сущем, поскольку красота растворена в каждом явлении бытия:

Радость жизни во всем я ловлю -
В звездном небе, в цветах, ароматах.

Вон радуга... Весело жить
И весело думать о небе,
О солнце, о зреющем хлебе
И счастьем простым дорожить:
С открытой бродить головой,
Глядеть, как рассыпали дети
В беседке песок золотой...
Иного нет счастья на свете.

Так презрение к вырождающейся современности и исчезновение того прошлого, к которому обращены все помыслы художника, приводило к появлению в творчестве писателя “вневременных ценностей”. Бунину удавалось под обыденным течением жизни в прошлом вскрывать истинно прекрасное и неуничтожимое временем. В “Антоновских яблоках” определилась индивидуальная манера Бунина, ставшая ведущей для него на ближайшие несколько лет: мягкая, нежная, задушевная живописность, задумчивый тон, неясно выписанные контуры, намеренно слабые, словно на старинных гобеленах краски, дымка грустной мечтательности, поэтическая перспектива, воздух, который пронизывает все повествование.

Горький сравнил талант Бунина с матовым серебром и советовал ему отточить его в нож, чтобы поражать зло. Ho талант Бунина служил Красоте, Разуму, Добру и Жизни. Писатель шел от вещей к словам, в первую очередь живописуя “материю”, предметный мир. Ведь бунинские усадьбы - это не усадьбы “вообще”, не некий благостный рай, а знакомые до мелочей Выселки, усадьба тетушки, поместье шурина. Возникают многочисленные детали; запомнившиеся подробности придают изображению достоверность, единственность, неповторимость; делают их безусловной реальностью. Возникает своеобразный культ живого и прекрасного, рождается чувственная любовь к миру, наполненному запахами, звуками, красками, всем видимым, слышимым, осязаемым. И читатель “Антоновских яблок” чувствует “счастье просветленья, / Высокий трепет приобщенья / К духовной жизни, красоте!” - как писал Бунин в одном из своих стихотворений.

Любовь СЕЛИВАНОВА,
11-й класс, ОУ № 14,
г. Липецк
(учитель –
Ланская Ольга Владимировна)

Композиция рассказа “Антоновские яблоки”

Наиболее ёмко и совершенно философские размышления И.А. Бунина о прошлом и будущем, тоска по уходящей патриархальной России и понимание катастрофичности грядущих перемен отразились в рассказе “Антоновские яблоки”, который был написан в 1900 году, на рубеже веков. Дата эта символична, поэтому и привлекает особое внимание. Она разделяет мир на прошлое и настоящее, заставляет ощутить движение времени, обратиться к будущему. Именно эта дата помогает понять, что рассказ начинается (“...Вспоминается мне ранняя погожая осень”) и заканчивается (“Белым снегом путь-дорогу заметал...”) нетрадиционно. Образуется своеобразное “кольцо” – интонационная пауза, которая делает повествование непрерывным. Фактически рассказ, как и сама вечная жизнь, не начат и не закончен. Он звучит в пространстве памяти и звучать будет вечно, так как в нём воплощена душа человека, душа многострадального народа. В нём отражена история государства Российского.

Особое внимание следует обратить на композицию произведения. Автор разделил рассказ на четыре главы, и каждая глава – это отдельная картина прошлого, а все вместе они образуют целый мир, которым так восхищался писатель.

В начале первой главы описан удивительный сад, “большой, весь золотой, подсохший и поредевший”. И кажется, что жизнь деревни, надежды и помыслы людей – всё это как будто на втором плане, а в центре прекрасный и таинственный образ сада, и сад этот – символ Родины, и включает он в своё пространство и Выселки, которые “...ещё со времён дедушки славились богатством”, и стариков и старух, которые “жили... очень подолгу”, и большой камень около крыльца, который хозяйка “сама купила себе на могилу”, и “овины и риги, крытые впричёску”. И всё это живёт вместе с природой единой жизнью, всё это неотделимо от неё, поэтому таким чудным и далёким кажется образ проносящегося мимо Выселок поезда. Он – символ нового времени, новой жизни, которая “всё громче и сердитее” проникает в устоявшийся русский быт, и дрожит земля, как живое существо, и человек испытывает какое-то щемящее чувство тревоги, а потом долго смотрит в “тёмно-синюю глубину” неба, “переполненную созвездиями”, и думает: “Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!” И в этих словах заключена вся тайна бытия: радость и скорбь, мрак и свет, добро и зло, любовь и ненависть, жизнь и смерть, в них прошлое, настоящее и будущее, в них вся душа человека.

Вторая часть, как и первая, начинается с народной мудрости: “Ядрёная антоновка – к весёлому году”, с добрых предзнаменований, с описания урожайного года – осени, которая была порой престольных праздников, когда народ “прибран, доволен”, когда “вид деревни совсем не тот, что в другую пору”. Проникновенной поэзией согреты воспоминания об этой сказочно богатой деревне с кирпичными дворами, которые были построены ещё дедами. Всё вокруг кажется близким и родным, и над усадьбой, над деревней ощущается удивительный запах антоновских яблок. Этот сладостный запах воспоминаний тонкой нитью связывает в одно целое весь рассказ. Это своеобразный лейтмотив произведения, и замечание в конце четвёртой главы о том, что “запах антоновских яблок исчезает из помещичьей усадьбы”, говорит, что всё меняется, всё уходит в прошлое, что начинается новое время, “наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства”. И далее автор пишет, что “хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь!” И вновь начинает описывать деревню, свои родные Выселки. Рассказывает о том, как проходит день помещика, подмечает такие детали, которые делают картину бытия настолько зримой, что кажется, будто прошлое превращается в настоящее, только при этом привычное, обыденное воспринимается уже как утраченное счастье. Возникает это ощущение ещё и потому, что автор использует большое количество цветовых эпитетов. Так, описывая во второй главе раннее утро, герой вспоминает: “...распахнёшь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом...” Видит он, как “сучья сквозят на бирюзовом небе, как вода под лозинами становится прозрачной”; замечает он и “свежие, пышно-зелёные озими”.

Не менее богата и разнообразна и звуковая гамма : слышится, “как осторожно поскрипывает... длинный обоз по большой дороге”, раздаётся “гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок”, звучат голоса людей. В конце рассказа всё настойчивее слышится “приятный шум молотьбы”, и “однообразный крик и свист погонщика” сливаются с гулом барабана. А потом настраивается гитара, и кто-нибудь начинает песню, которую подхватывают все “с грустной, безнадёжной удалью”.

Особое внимание в рассказе Бунина необходимо обратить на организацию пространства . С первых строк создаётся впечатление замкнутости. Кажется, что усадьба – это отдельный мир, который живёт своей особой жизнью, но в то же время этот мир – часть целого. Так, мужики насыпают яблоки, чтобы отправить их в город; проносится куда-то вдаль мимо Выселок поезд... И внезапно возникает ощущение того, что все связи в этом пространстве прошлого разрушаются, утрачивается безвозвратно целостность бытия, исчезает гармония, рушится патриархальный мир, изменяется сам человек, его душа. Поэтому так необычно в самом начале звучит слово “вспоминается”. В нём светлая грусть, горечь утраты и одновременно надежда.

Необычна и организация времени . Каждая часть выстраивается по своеобразной вертикали: утро – день – вечер – ночь, в которой закреплено естественное течение времени. И всё-таки время в рассказе необычное, пульсирующее, и кажется, что в конце повествования оно убыстряется: “съезжаются мелкопоместные друг к другу” и “по целым дням пропадают в снежных полях”. И в памяти потом остаётся только один вечер, который провели они где-то в глуши. И об этом времени суток написано: “А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светится в темноте зимней ночи окно флигеля”. И символичной становится картина бытия: дорога, заметаемая снегом, ветер и вдали одинокий дрожащий огонёк, та надежда, без которой не может жить ни один человек. И поэтому, по-видимому, автор не разрушает календарное течение времени: за августом следует сентябрь, потом наступает октябрь, за ним – ноябрь, за осенью – зима.

И завершается повествование словами песни, которую поют нескладно, с особым чувством.

Широки мои ворота растворял,
Белым снегом путь-дорогу заметал...

Почему Бунин именно так заканчивает своё произведение? Дело в том, что автор вполне трезво сознавал, что “белым снегом” заносит дороги истории. Ветер перемен ломает вековые традиции, устоявшийся помещичий быт, ломает человеческие судьбы. И Бунин пытался увидеть впереди, в будущем, тот путь, по которому пойдёт Россия, но с грустью понимал, что обнаружить его в силах только время.

Итак, главным символом в рассказе с самого начала и до конца остаётся образ антоновских яблок . Неоднозначен смысл, вкладываемый автором в эти слова. Антоновские яблоки – это богатство (“Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась”). Антоновские яблоки – это счастье (“Ядрёная антоновка – к весёлому году”). И наконец, антоновские яблоки – это вся Россия с её “золотыми, подсохшими и поредевшими садами”, “кленовыми аллеями”, с “запахом дёгтя в свежем воздухе” и с твёрдым сознанием того, “как хорошо жить на свете”. И в связи с этим можно сделать вывод, что в рассказе “Антоновские яблоки” отразились основные идеи творчества Бунина, его миропонимание в целом, отразилась история души человеческой, пространство памяти, в котором ощущается движение бытийного времени, прошлое России, её настоящее и будущее.

Сочинение

В творчестве Бунина живут лучшие традиции "золотого века" русской литературы.. Г. Адамович, близко знавший Бунина, писал: "Я никогда не мог смотреть на Ивана Алексеевича, говорить с ним, слушать его без щемящего чувства, что надо бы на него наглядеться, надо бы наслушаться, - именно потому, что это один из последних лучей какого-то чудного русского дня".

Бунин нашел единственную верную возможность сохранить холодную чистоту и меланхолию усадебных образов, натюрмортов и пейзажей. Эти старые усадьбы, мелкопоместный быт, природа, аллеи - словом, вся бунинская эстетика - приметы "золотого века", который для И. А. Бунина не в будущем, а в прошлом. В ней, кроме зримо ощутимой личности автора, присутствует ограниченный набор образов; и чаще всего - это ветшающая усадьба, в заросшем саду кленовая, липовая или березовая аллея, она ведет к реке или пруду, две-три скамейки, а на заднике - время года. Чаще всего осень, реже - весна или лето. И еще: деревня, поле за нею и лес.

В "Антоновских яблоках" герой проживает в своих воспоминаниях длинную и трогательную усадебную осень. С охотами, обедами, библейскими образами крестьян из богатых Выселок. А какие красивые, загорелые, с обветренными лицами люди собираются у Арсения Семеныча: в поддевках и длинных сапогах, раскрасневшиеся после обеда и "шумных разговоров". А сад после дождя: "Но зато как красив он был, когда снова наступила ясная погода, прозрачные и холодные дни начала октября, прощальный праздник осени!" Бунин высказал теплые чувства к давно минувшему, мечту о возвращении духовной атмосферы старинных дворянских гнезд.

Сделано в рассказе еще одно признание: "...хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь!" Естественный быт, разумные устои совместного труда, близость к природе видел и сочно изобразил Бунин в сельском, богатом или нищенском, существовании. Автор идеализирует этот мир, в том числе, идеализирует внутреннее состояние тех, кто крепко связан с полями и лесными дорогами. Этот уходящий в прошлое уклад души и символизирует ядреный запах антоновских яблок.

Произведение начинается многоточием, то есть описываемое словно выхвачено из самой стихии жизни, из её бесконечного потока. Сюжет развивается как цепь воспоминаний и ощущений, связанных с ними. Для лирического героя Бунина описываемое происходит не в прошлом, а в настоящем, сейчас. Подобная относительность времени является одной из характерных черт бунинской прозы.

Одним из главных образов-лейтмотивов является в произведении образ запаха, сопровождающий всё повествование от начала и до конца. С течением времени запахи меняются от тонких, едва уловимых гармоничных природных ароматов в первой и второй частях рассказа – к резким, неприятным запахам, кажущимся каким-то диссонансом в окружающем мире, – во второй, третьей и четвёртой его частях ("запах дыма", "в запертых сенях пахнет псиной", запах "дешёвого табаку" или "просто махорки").

Меняются запахи – меняется сама жизнь, её основы. Смена исторических укладов показывается Буниным как смена личных ощущений героя, смена мировосприятия. Произведении построено на контрастах, создаёт у читателя иллюзию действия, происходящего на глазах или запечатлённого на полотне художника: "В темноте, в глубине сада, – сказочная картина: точно в уголке ада, пылает около шалаша багровое пламя, окружённое мраком, и чьи-то чёрные, точно вырезанные из чёрного дерева силуэты двигаются вокруг костра."

Цвета, как и запахи, меняются по ходу произведения. Полутона и оттенки ("бирюзовый", "лиловатый" и другие), присутствовавшие в первых частях произведения, сменяются контрастом чёрного и белого ("чёрный сад", "поля резко чернеют пашнями... забелеют поля", "снежные поля").

Многообразие жизни, её движение передают также в произведении звуки: "прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов... голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок". Все эти бесконечно разнообразные звуки, сливаясь, словно создают в произведении Бунина симфонию самой жизни.

Чувственное восприятие мира дополняется в "Антоновских яблоках" образами осязательными: "с наслаждением чувствуешь под собой скользкую кожу седла", "толстая шершавая бумага" – и вкусовыми: "вся насквозь розовая варёная ветчина с горошком, фаршированная курица, индюшка, маринады и красный квас – крепкий и сладкий-пресладкий...".

С максимальной точностью и выразительностью мироощущение героя "Антоновских яблок" выражено словами: "Как холодно, росисто, и как хорошо жить на свете!" Герою в молодости свойственно острое переживание радости и полноты бытия: "жадно и ёмко дышала моя грудь", "всё думаешь о том, как хорошо косить, молотить, спать на гумне в омётах..."

Однако в художественном мире Бунина радость жизни соединяется с трагическим сознанием её конечности. Писатель постоянно помнит о том, что "всё живое, вещественное, телесное непременно подлежит гибели". И в "Антоновских яблоках" мотив угасания, умирания всего, что так дорого герою, является одним из главных: "Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб...

Перемёрли старики на Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семёныч..." Умирает не просто прежний уклад жизни – умирает целая эпоха русской истории, дворянская эпоха, опоэтизированная Буниным в данном произведении. К концу рассказа всё более отчётливым и настойчивым становится мотив пустоты и холода. С особенной силой это показано в образе сада, когда-то "большого, золотого", наполненного звуками, ароматами, теперь же – "озябшего за ночь, обнажённого", "почерневшего", а также художественных деталях, выразительнейшей из которых является найденное "в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко", которое "почему-то покажется необыкновенно вкусным, совсем не таким, как другие".

Вот так, на уровне личных ощущений и переживаний героя, изображает Бунин происходящий в России процесс вырождения дворянства, несущий с собой невосполнимые потери в духовном и культурном отношении: "Потом примешься за книги – дедовские книги в толстых кожаных переплётах, с золотыми звёздочками на сафьянных корешках... и понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска...

Рассказ И.А. Бунина «Антоновские яблоки» относится к одному из тех его произведений, где писатель с грустной любовью вспоминает невозвратно ушедшие «золотые» дни. Автор творил в эпоху коренных изменений в обществе: все начало ХХ века залито кровью. От агрессивной среды можно было спастись только в воспоминаниях о лучших моментах.

Замысел рассказа появился у автора в 1891 году, когда тот гостил в усадьбе у брата Евгения. Запах антоновских яблок, которым были наполнены осенние дни, напомнил Бунину о тех временах, когда и поместья процветали, и помещики не беднели, и крестьяне благоговейно относились ко всему барскому. Автор трепетно относился к дворянской культуре и старопоместному быту, глубоко переживал их упадок. Вот почему в его творчестве выделяется цикл рассказов-эпитафий, которые повествуют о давно ушедшем, «умершем», но еще столь дорогом старом мире.

Писатель вынашивал свое произведение 9 лет. Впервые «Антоновские яблоки» были опубликованы в 1900 году. Однако рассказ продолжал дорабатываться и изменяться, Бунин шлифовал литературный язык, придавал тексту еще большую образность, и убирал все лишнее.

О чем произведение?

«Антоновские яблоки» представляют собой чередование картин дворянского быта, объединенных воспоминаниями лирического героя. Сначала ему вспоминается ранняя осень, золотой сад, сбор яблок. Всем этим управляют хозяева, которые жили в шалаше в саду, по праздникам устраивая там целую ярмарку. Сад наполнен разными лицами крестьян, которые поражают довольством: мужчины, женщины, дети – все они в самых хороших отношениях друг с другом и с помещиками. Идиллическую картину дополняют картины природы, в конце эпизода главный герой восклицает: «Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!»

Урожайный год в родовой деревни главного героя Выселки радует глаз: всюду довольство, радость, богатство, простое счастье мужиков. Рассказчик и сам хотел бы быть мужиком, не видя в этой доле никаких проблем, а только здоровье, естественность и близость к природе, а вовсе не бедность, малоземелье и унижение. От крестьянского он переходит к дворянскому быту прежних времен: крепостного права и сразу после, когда помещики еще играли главную роль. Примером служит усадьба тетки Анны Герасимовны, где чувствовались и достаток, и строгость, и крепостная покорность слуг. Обстановка дома также будто застыла в прошлом, даже разговоры только о былом, но в этом тоже есть своя поэзия.

Об охоте, одном из главных дворянских развлечений, говорится особо. Арсений Семенович, шурин главного героя, устраивал масштабные охоты, иногда и по несколько дней. Весь дом был наполнен людьми, водкой, папиросным дымом, собаками. Примечательны разговоры и воспоминания об этом. Рассказчик видел эти забавы даже во сне, погружаясь в дрему на мягких перинах в какой-нибудь угловой комнате под образами. Но и проспать охоту приятно, ведь в старом поместье кругом книги, портреты, журналы, при виде которых охватывает «сладкая и странная тоска».

Но жизнь изменилась, стала «нищенской», «мелкопоместной». Но и в ней есть остатки былого величия¸ поэтические отголоски бывшего дворянского счастья. Итак, на пороге века перемен у помещиков остались лишь одни воспоминания о беззаботных днях.

Главные герои и их характеристика

1. Разрозненные картины соединены через лирического героя, который представляет авторскую позицию в произведении. Он предстает перед нами человеком с тонкой душевной организацией, мечтательным, восприимчивым, оторванным от реальности. Он живет прошлым, скорбя о нем и не замечая, что на самом деле творится вокруг него, в том числе, и в деревенской среде.
2. Тетка главного героя Анна Герасимовна также живет прошлым. В ее доме царят порядок и аккуратность, идеально сохраняется старинная мебель. Говорит старушка тоже о временах своей молодости, да о наследстве.
3. Шурин Арсений Семенович отличается молодым, залихватским духом, в условиях охоты эти бесшабашные качества очень органичны, но каков он в быту, в хозяйстве? Это остается тайной, ведь и в его лице поэтизируется дворянская культура, как и у прошлой героини.
4. В рассказе много крестьян, но все они имеют схожие качества: народная мудрость, почтение к помещикам, ловкость и хозяйственность. Они низко кланяются, бегут по первому зову, в общем, поддерживают счастливую дворянскую жизнь.

Проблемы

Проблематика рассказа «Антоновские яблоки» главным образом сосредотачивается на теме обнищания дворянства, потери ими былого авторитета. По мнению автора, помещичий быт прекрасен, поэтичен, в деревенской жизни нет места скуке, пошлости и жестокости, хозяева и крестьяне отлично сосуществуют друг с другом и по отдельности немыслимы. Отчетливо проступает поэтизация Буниным и крепостного права, ведь именно тогда эти прекрасные усадьбы процветали.

Также важен еще один вопрос, поднимаемый писателем – это проблема памяти. В переломную, кризисную эпоху, в которую был написан рассказ, хочется покоя, тепла. Именно его человек всегда находит в воспоминаниях детства, которые окрашиваются радостным чувством, из того периода обычно возникает в памяти только хорошее. Это прекрасное и хочет навсегда оставить в сердцах читателей Бунин.

Тема

• Главная тема «Антоновских яблок» Бунина – дворянство и его быт. Сразу видно, что автор гордится собственным сословием, поэтому ставит его очень высоко. Деревенские помещики воспеваются писателем еще и из-за их связи с крестьянами, чистыми, высоконравственными, морально здоровыми. В сельских заботах нет места хандре, тоске и вредным привычкам. Именно в этих отдаленных поместьях живы дух романтизма, нравственные ценности и понятия чести.
• Большое место занимает тема природы. Картины родного края написаны свежо, чисто, с уважением. Сразу видна любовь автора ко всем этим полям, садам, дорогам, усадьбам. В них, по мнению Бунина, и заключается подлинная, настоящая Россия. Природа, окружающая лирического героя, поистине лечит душу, гонит разрушающие мысли.

Смысл

Ностальгия – вот главное чувство, которое охватывает и автора, и многих читателей того времени после прочтения «Антоновских яблок». Бунин – настоящий художник слова, поэтому его деревенская жизнь – идиллическая картина. Автор старательно обошел все острые углы, в его рассказе жизнь прекрасна и лишена проблем, социальных противоречий, которые в реальности накопились к началу ХХ века и неизбежно вели Россию к переменам.

Смысл этого рассказа Бунина – создать живописное полотно, погрузиться в ушедший, но манящий мир безмятежности и благоденствия. Для многих людей отход от действительности стал выходом, однако недолгим. Тем не менее, «Антоновские яблоки» — образцовое произведение в художественном плане, а у Бунина можно поучиться красоте его слога и образности.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Сочинение

Описание родной природы занимает особое место в творчестве И. А. Бунина. Его детство прошло среди орловских лесов и полей, и красота русского края то яркая, броская, то скромная и печальная навсегда покорила сердце писателя.

Рассказ Антоновские яблоки одно из самых лирических и поэтических произведений Бунина. Его можно назвать стихотворением в прозе. Достаточно прочесть несколько строк, чтобы проникнуться очарованием ранней осени, ощутить всю прелесть краткой, но чудесной поры бабьего лета: Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег.

Россия предстает у Бунина в прелести прохладных дней, покое полей, звенящих далей и широких просторов. Местность ровная, видно далеко. Небо легкое и такое просторное и глубокое… Вокруг раскидываются широкими косяками свежие, пышно-зеленые озими… А в ясную даль убегают четко видные телеграфные столбы, и проволоки их, как серебряные струны, скользят по склону ясного неба.

Писатель обладал удивительным и редким чутьем на краски, тонко чувствовал все оттенки цветовой гаммы. Краска рождает запах, свет краску, а звук восстанавливает ряд удивительно точных картин, писал К. Г. Паустовский. Читая Антоновские яблоки, убеждаешься в том, насколько верно отмечена эта особенность бунинской прозы. Словно сам ощущаешь запах яблок, ржаной соломы, душистый дым костра, видишь багровое пламя, пылающее у шалаша, гигантские тени, движущиеся по земле.

Из необъятного множества слов писатель безошибочно выбирает наиболее точные, сильные и живописные. И вот перед нами картина, написанная удивительно яркими и сочными мазками: На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд. Мелкая листва почти вся облетела с прибрежных лозин, и сучья сквозят на бирюзовом небе.

Бунин одинаково остро и тонко видит все: и раннюю погожую осень, и среднерусское лето, и пасмурную зиму. Русский пейзаж с его скромной застенчивой красотой нашел в нем своего певца.

Удивляет и восхищает прекрасное владение словом и тонкое чувство родного языка, характерные для Бунина. Его проза обладает ритмом и внутренней мелодией, как стихи и музыка. Язык Бунина прост, почти скуп, чист и живописен, писал К. Г. Паустовский. Но вместе с тем он необыкновенно богат в образном и звуковом отношениях от кимвального пения до звона родниковой воды, от размеренной чеканности до интонаций удивительно нежных, от легкого напева до

Гремящих библейских обличений, а от них до четкого, разящего языка орловских крестьян. Поэтическое видение мира не вступает в рассказе Бунина в противоречие с жизненной реальностью. В нем мы встречаемся со многими людьми, портреты которых написаны с резкой, порой ошеломляющей силой. Вот проходят перед нашим взором крестьяне бойкие девки-однодворки, барские в своих красивых и грубых, дикарских костюмах, мальчишки в белых замашных рубашках, старики…высокие, большие и белые как лунь, разорившиеся помещики. Мелкопоместным и их жизни писатель уделяет особое внимание. Это Россия, уходящая в прошлое. Время этих людей проходит. Бунин с нежной ностальгией вспоминает тетушку Анну Герасимовну и ее усадьбу. Запах яблок и липового цвета воскрешает в его памяти старый дом и сад, последних могикан дворового сословия бывших крепостных. Дом славился гостеприимством. И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде, под бирюзовым осенним небом!

А какой прекрасной кажется охота в прозрачные и холодные дни начала октября! Очень выразителен и эффектен портрет Арсения Семеновича, в усадьбе которого часто бывал герой рассказа. Судьба этого человека сложилась трагически, как и у многих мелкопоместных, обедневших до нищенства.

Томительно текут серые, однообразные будни бессвязной и бессмысленной жизни, которые суждено влачить обитателю разоряющегося дворянского гнезда. Но, несмотря на то, что такое существование несет признаки упадка и вырождения, Бунин находит в нем своеобразную поэзию. Хороша и мелкопоместная жизнь! говорит он. Исследуя русскую действительность, крестьянскую и помещичью жизнь, писатель видит то, что до него никто не замечал: сходство как образа жизни, так и характеров мужика и барина: Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, очень недавно, имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей деловитости и сельскому старосветскому благополучию. Несмотря на элегичность и спокойствие повествования, в строках рассказа чувствуется боль за дух одичания и вырождения, за крестьянскую и помещичью Россию, которая переживала период падения, материального и нравственного.

Антоновские яблоки это выражение глубокой и поэтической любви к своей стране. И. А. Бунин прожил сложную жизнь: он много видел, знал, трудился, любил и ненавидел, иногда ошибался, но на всю жизнь его величайшей и неизменной любовью была родина Россия.

Этой грустной поэзией увядания, умирания, запустения проникнуты и рассказы Бунина. Но его рассказы также проникнуты красотой, любовью. Как, например, рассказ Антоновские яблоки. Это очень красивый, интересный и своеобразный рассказ.

Когда я читала этот рассказ, меня преследовало странное чувство. Я ждала, когда же кончится вводная часть рассказа и начнется само действие, завязка, кульминация, итог. Я ждала, но вдруг рассказ закончился. Я удивилась: Почему это произведение относится к рассказам, а в нем нет сюжета Тогда я прочитала его еще раз, медленно, никуда не спеша. И тогда он предстал совершенно по-другому. Это не эпическое произведение, а скорее лиро-эпическое. Но зачем Бунин выбрал именно такую формуКогда я начала читать этот рассказ второй раз, мной овладело ощущение сна. Во-первых, рассказ начинается с многоточия. Вдруг начинают появляться зрительные образы.

Помню большой, весь золотой, поредевший сад, помню кленовые аллеи. Зрительные образы подкрепляются запахами: Тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок. Потом мы слышим звуки и совсем погружаемся в эту атмосферу, поддаемся настроению рассказа.

Но что же это за жизнь, с которой знакомит нас этот рассказВот появляются первые люди: Мужик, насыпающий яблоки, ест их с сочным треском одно за другим, но мещанин никогда его не оборвет, а только скажет Ваши, ешь досыта.

Мы видим этих добрых, красивых, сильных людей. А как они разговаривают друг с другом, с каким вниманием, пониманием и любовью!

Хозяйственная бабочка!… Переводятся теперь такие, именно бабочка, а не обычная сегодняшняя женщина или, грубо говоря, баба. Как тонко Бунин передает все интонации, выражения! Взять один только разговор батюшки и Панкрата! Бунин заставляет нас увидеть и почувствовать эту жизнь, именно почувствовать. Как он передает эти добрые, почти отеческие отношения мужика и барина. В этом рассказе Бунин описывает помещичью усадьбу. Уже мы видим ее не просто как дом, а как нечто одушевленное, нечто очень важное. Мне его передний фасад представлялся всегда живым, точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз. И действительно, усадьба в XIX веке это не просто место жительства. Усадьба это вся жизнь, духовное развитие, это образ жизни. Еще Грибоедов говорил об усадьбе: Кто путешествует в деревне, кто живет… В усадьбах проходила изрядная часть духовной жизни России. Взять хотя бы усадьбы Чехова, Блока, Есенина, Шереметева.

И Бунин погружает нас в эту жизнь. Летом охоты, мощное общение помещиков между собой. А зимой книги. Как Бунин описывает состояние души этого человека, сидящего в кресле и читающего Онегина, Вольтера! У читающего возникают старинные образы, он думает обо всем: о своих корнях, о родне, о том, что до него тоже текла жизнь, люди думали, страдали, искали, влюблялись. Бунин ставит задачу показать Россию, эту жизнь. Он заставляет задуматься об истории, о своих корнях.

И мы чувствуем это время, эту жизнь. Чувствуем эту Россию, патриархальную, с людьми не расчетливыми, а скорее особыми, одним словом, русскими.