Отношение Чичикова к Манилову. Поэма Н.В

По ошибке называет помещичьи угодья вместо Маниловки Заманиловкой, ничего манящего и «заманивающего» в деревне и барском доме нет: несколько хиленьких клумб, дом и стены оттенка голубого, похожего на серый, нигде нет зелени, мрачные серые бревенчатые избы.

Манилов , на первый взгляд, кажется очень приятным человеком. Но в приятности этой «чересчур … сахару», аж до приторности. Только заманчивая улыбка в его образе привлекательна. В нем нет «задора», ничто его не увлекает, только пространные мысли постоянно бродят в голове.

Человеку, можно сказать, в этой жизни ничего не надо - живёт себе и живёт. Точнее, существует по принципу: будет день - будет пища. Автор отмечает, что у Манилова всё шло «как-то само собою»: и хозяйство, и внутреннее обустройство дома, и взаимоотношения со слугами.

Основная и печальная черта Манилова: все проекты, добрые и хорошие начинания остаются словами: от прочтения книги (закладка в которой уже незнамо сколько лет лежит на четырнадцатой странице) до подземного хода с каменным мостом через пруд. Не сделано - и ладно. В доме много нерешенных проблем, но помещика занимают только мечтания. Пусто в кладовой, на кухне непонятно что готовится, воровка ключница, пьяницы слуги - всё это предметы низкие, недостойные барских господ.

Пройдоха Чичиков сразу почувствовал определяющую особенность личности Манилова - слащавость в манерах и поступках, а также стремление угодить. Потому весь разговор Чичикова с Маниловым - сплошное заискивание и лесть. Обо всех чиновниках города N говорится в превосходной степени: «препочтеннейший», «прелюбезнейший человек», общество самое обходительное, все чрезвычайно приятные и достойные.

Даже прохождение Чичикова через дверные проемы кабинета и столовой в доме Маниловых превращается в настоящий пафос: гость и хозяин не могут договориться, кто же из них пойдет первым, так как каждый ну очень хочет уступить другому. В итоге, оба проходят в двери одновременно. Аферист Чичиков «подстраивается» под Манилова, под эту перенасыщенную сахаром вежливость, чтобы осуществить свою корыстную цель - покупку «мертвых» душ.

При озвучивании Чичиковым своего выгодного предложения Манилову, последний пребывает в сильном недоумении. У него аж выпадает трубка изо рта, он утверждает будто «послышалось странное слово», даже подозревает Чичикова в сумасшествии («не спятил ли» гость). Но стремление угождать подталкивает Манилова к поступку - продать Чичикову «умерших» крестьян. Притом, происходит это на основании того, что у Чичикова «блестящее» образование, которое «видно во всяком … движении» и глубокое выражение лица, характерное только для «слишком умного министра».

Обращают на себя внимание (буквально режут слух) греческие имена у детей Манилова (Фемистоклюс и Алкид). Сейчас тоже некоторые родители стремятся назвать своих детей редкими «экзотическими» именами. Они, как и Манилов, пытаются казаться образованными, умными и начитанными. Но этот факт говорит только о внутренней пустоте и показной напыщенности, за которой ничего не стоит.

До конца разговора читатель надеется, что Манилов, даже несмотря на слащавость и угодничество - не такой уж плохой человек. Но окончательно этот миф развенчивает последнее выражение Манилова в разговоре с Чичиковым о том, что «умершие души - совершенная дрянь». Даже меркантильного Чичикова эти слова приводят в замешательство, и он возражает: «Очень не дрянь!».

Пустые мечтания, слащавая показная вежливость и лесть - увы, все составляющие Манилова.

Почему намерение Манилова отдать мёртвые души безвозмездно произвело на Чичикова столь сильное впечатление?

Но Чичиков сказал просто, что подобное предприятие, или негоция, никак не будет несоответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России, а чрез минуту потом прибавил, что казна получит даже выгоды, ибо получит законные пошлины.

Так вы полагаете?..

Я полагаю, что это будет хорошо.

А, если хорошо, это другое дело: я против этого ничего, - сказал Манилов и совершенно успокоился.

Теперь остается условиться в цене.

Как в цене? - сказал опять Манилов и остановился. - Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.

Великий упрек был бы историку предлагаемых событий, если бы он упустил сказать, что удовольствие одолело гостя после таких слов, произнесенных Маниловым. Как он ни был степенен и рассудителен, но тут чуть не произвел даже скачок по образцу козла, что, как известно, производится только в самых сильных порывах радости. Он поворотился так сильно в креслах, что лопнула шерстяная материя, обтягивавшая подушку; сам Манилов посмотрел на него в некотором недоумении. Побужденный признательностию, он наговорил тут же столько благодарностей, что тот смешался, весь покраснел, производил головою отрицательный жест и наконец уже выразился, что это сущее ничего, что он, точно, хотел бы доказать чем-нибудь сердечное влечение, магнетизм души, а умершие души в некотором роде совершенная дрянь.

Очень не дрянь, - сказал Чичиков, пожав ему руку. Здесь был испущен очень глубокий вздох. Казалось, он был настроен к сердечным излияниям; не без чувства и выражения произнес он наконец следующие слова: - Если б вы знали, какую услугу оказали сей, по-видимому, дрянью человеку без племени и роду! Да и действительно, чего не потерпел я? как барка какая-нибудь среди свирепых волн... Каких гонений, каких преследований не испытал, какого горя не вкусил, а за что? за то, что соблюдал правду, что был чист на своей совести, что подавал руку и вдовице беспомощной, и сироте-горемыке!.. - Тут даже он отер платком выкатившуюся слезу.

Манилов был совершенно растроган. Оба приятеля долго жали друг другу руку и долго смотрели молча один другому в глаза, в которых видны были навернувшиеся слезы. Манилов никак не хотел выпустить руки нашего героя и продолжал жать ее так горячо, что тот уже не знал, как ее выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался в город. Потом взял шляпу и стал откланиваться.

Показать текст целиком

В данном эпизоде представлена сделка Чичикова и Манилова. Желание помещика отдать мертвые души безвозмездно произвело на героя большое впечатление. Попробуем разобраться, почему это намерение так впечатлило Чичикова.
Начиная переговоры с Маниловым, Чичиков не мог предугадать реакцию помещика на подобную сделку. Она могла бы даже иметь отрицательные для героя последствия. Поэтому он пытается убедить Манилова, что в этой негоции нет ничего п

1.Чем был занят Манилов дома?

Манилов,призрачный мечтатель,оторванный от реальности и ничего не сделавший в жизни полезного.Учтивый,вежливый и гостеприимный хозяин,видит только хорошее и живёт в "розовых" очках.Манилов погружён в мечты,которым не суждено сбыться.Мёртвая душа,не сделавшая ничего доброго в своей жизни.Дома он курит трубку,строит грандиозные планы,а на деле ничего не закончено,ремонт начат,мост-в мечтах,книга читается два года на одной странице.

2. Как он относился в ведению своего хозяйства? О чём он думает после отъезда Чичикова?

Манилов и его жена не следят за хозяйством,всё пущено на самотёк. Проблем в хозяйстве много,но Манилов предпочитает их не замечать. Учёт душ не ведётся,сколько крестьян-точно никто не знает.Учитывая только мужчин,Манилов не в курсе,сколько их в каждом доме. Грандиозных планов много,но это лишь мечты.Эгоист,занят лишь собой,чёрствый и никчёмный человек.

После отъезда Чичикова,Манилов предаётся мечтам о дружбе.Хорошо жить с другом,берега реки,возвышенный мечты и Манилов погружается в свои грёзы.

3.Как раскрывается бесхозяйственность Манилова в описании его деревни,дома?

Всюду царит запустение и беспорядок,дом построен в самом неудобном и продуваемом месте.Деревня в запустении,пруд зарос ряской,только беседка для мечтаний выглядит прилично.Никаких деревьев в деревне,всё вырублено,крестьяне ленивы и пьют.Манилов не хозяин,200 домов он сумел сосчитать,а сколько людей,чем и как они живут-он не знает,да и не хочет знать.

4.Как отнесся Манилов к предложению Чичикова продать мертвые души? Как характеризует его сцены купли-продажи?

Выронил трубку и открыл рот.Первое впечатление-шок,но Манилов глуп,чтобы заподозрить мошенничество.Он готов отдать души,ему ничего не надо взамен.Он рад лести Чичикова,приятны ему и комплементы.Манилову не интересно,зачем понадобились кому-то умершие крестьяне.Он глуп беспросветно,но это от его безразличия ко всему,лени,которая не даёт ему вникать в суть вещей,да и попустительства,лишь бы не доставить неприятности некому,мелкая душонка.

5.Что можно сказать о положении крестьян Манилова?

Манилов не морит голодом крестьян,не изнуряет работой,но абсолютно равнодушен к их проблемам и судьбам.Он не пытается помочь,улучшить их тяжёлую жизнь.Крестьяне не боятся,но и не уважают барина.Дворовые бессовестно обманывают помещика,воруют,а рабочие-пьют,говоря, что уходят на заработки. Крестьяне,как и хозяин,вежливые и приветливые люди.

План 3 главы:"В гостях у Коробочки".

1)Потеря пути,ночлег в глуши.

2)"Дубовоголовая" вдова,тягость общения.

3)Хозяйство Коробочки и предложение Чичикова.

4)Торг за души,попытка "распродажи" и счастье отъезда.

Приступая к работе над поэмой «Мертвые души», Гоголь ставил перед собой цель «показать хотя с одного боку всю Русь». Поэма построена на основе сюжета о похождениях Чичикова - чиновника, скупающего «мертвые души». Такая композиция позволила автору рассказать о разных помещиках и их деревнях, которые посещает Чичиков с целью совершить свою сделку. По словам Гоголя, перед нами следуют герои, «один пошлее другого». С каждым из помещиков мы знакомимся только в течение того времени (как правило, не более одного дня), которое проводит с ним Чичиков. Но Гоголь избирает такой способ изображения, основанный на сочетании типичных черт с индивидуальными особенностями, который позволяет составить представление не только об одном из персонажей, но и о целом слое российских помещиков, воплощенном в данном герое.

Очень важная роль отводится при этом Чичикову. Авантюрист-мошенник для достижения своей цели - покупки «мертвых душ» - не может ограничиваться поверхностным взглядом на людей: ему надо знать все тонкости психологического облика того помещика, с которым предстоит заключить весьма странную сделку. Ведь дать на нее согласие помещик может только в том случае, если Чичикову удастся уговорить его, нажав на нужные рычаги. В каждом случае они будут разными, поскольку различны люди, с которыми Чичикову приходится иметь дело. И в каждой главе сам Чичиков несколько меняется, стараясь чем-то походить на данного помещика: по манере поведения, речи, высказываемым представлениям. Это верный способ расположить к себе человека, заставить пойти его не только на странную, но, по сути, преступную сделку, а значит, стать соучастником преступления. Вот почему так старается Чичиков скрыть свои истинные мотивы, предоставив каждому из помещиков в качестве объяснения причин своего интереса к «мертвым душам» то, что именно этому человеку может быть понятнее всего.

Таким образом, Чичиков в поэме не просто аферист, его роль важнее: он необходим автору как мощный инструмент для того, чтобы испытать других персонажей, показать их скрытую от посторонних глаз сущность, раскрыть их главные черты. Именно это мы видим в главе 2, посвященной посещению Чичиковым деревни Манилова. В основе изображения всех помещиков - один и тот же микросюжет. Его «пружина» - действия Чичикова, покупателя «мертвых душ». Непременными участниками каждого из пяти таких микросюжетов являются два персонажа: Чичиков и помещик, к которому он приезжает, в данном случае это Чичиков и Манилов.

В каждой из пяти глав, посвященных помещикам, автор строит рассказ как последовательную смену эпизодов: въезд в усадьбу, встреча, угощение, предложение Чичикова продать ему «мертвые души», отъезд. Это не обычные сюжетные эпизоды: не сами события представляют интерес для автора, а возможность показать тот предметный мир, окружающий помещиков, в котором наиболее полно отражается личность каждого из них; не только дать сведения о содержании разговора Чичикова и помещика, а показать в манере общения каждого из героев то, что несет в себе черты как типические, так и индивидуальные.

Сцена купли-продажи «мертвых душ», которую я буду анализировать, в главах о каждом из помещиков занимает центральное место. До нее читатель уже может вместе с Чичиковым составить определенное представление о том помещике, с которым ведет беседу мошенник. Именно на основе этого впечатления Чичиков и строит разговор о «мертвых душах». А потому успех его целиком зависит о того, насколько верно и полно ему, а значит, и читателям, удалось понять этот человеческий тип с его индивидуальными особенностями.

Что же нам удается узнать о Манилове до того, как Чичиков приступает к самому для него главному - беседе о «мертвых душах»?

Глава о Манилове начинается с описания его усадьбы. Пейзаж выдержан в серо-голубых тонах и все, даже серый денек, когда Чичиков посещает Манилова, настраивает нас на встречу с очень скучным - «серым» - человеком: «деревня Манилова немногих могла заманить». О самом Манилове Гоголь пишет так: «Он был человек так себе, ни то ни се; ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Здесь использован целый ряд фразеологизмов, как бы нанизанных друг на друга, которые все вместе позволяют нам сделать вывод о том, насколько в действительности пуст внутренний мир Манилова, лишенного, как говорит автор, какого-то внутреннего «задора».

Об этом же свидетельствует и портрет помещика. Манилов поначалу кажется приятнейшим человеком: любезным, гостеприимным и в меру бескорыстным. «Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами». Но автор не зря замечает, что в «приятность» Манилова «чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства». Такая слащавость проскальзывает и в его семейных отношениях с женой и детьми. Недаром чуткий Чичиков сразу, настроившись на волну Манилова, начинает восхищаться его миловидной женой и вполне заурядными детьми, «отчасти греческие» имена которых явно выдают претензию отца и его постоянное стремление «работать на зрителя».

Это же проявляется и во всем остальном. Так, претензия Манилова на изящность и просвещенность и полная ее несостоятельность показана через детали интерьера его комнаты. Здесь стоит прекрасная мебель - и тут же два недоделанных кресла, обтянутых рогожей; щегольской подсвечник - а рядом «какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале». Всем читателям «Мертвых душ», конечно же, памятна и книжка в кабинете Манилова, «заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он читал уже два года».

Знаменитая вежливость Манилова оказывается тоже только пустой формой без содержания: ведь это качество, которое должно облегчать и делать приятным общение людей, у Манилова перерастает в свою противоположность. Чего только стоит сцена, когда Чичиков несколько минут вынужден стоять перед дверями в гостиную, поскольку он стремится перещеголять хозяина в вежливом обхождении, пропуская вперед, а в результате они оба «вошли в дверь боком и несколько притиснули друг друга». Так в частном случае реализуется авторское замечание о том, что в первую минуту о Манилове можно только сказать: «Какой приятный и добрый человек!», затем уже «ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную».

Зато сам Манилов считает себя человеком культурным, образованным, хорошо воспитанным. Таким представляется ему не только Чичиков, явно всеми силами старающийся угодить вкусам хозяина, но и все окружающие люди. Это очень хорошо видно из разговора с Чичиковым о городских чиновниках. Оба они наперебой расхваливают их, называя всех прекрасными, «милыми», «прелюбезными» людьми, нисколько не заботясь о том, соответствует ли это истине. Для Чичикова - это хитрый ход, помогающий расположить к себе Манилова (в главе о Собакевиче он тем же чиновникам будет давать весьма нелестные характеристики, потакая вкусу хозяина). Манилов же вообще представляет отношения между людьми в духе идиллических пасторалей. Ведь жизнь в его восприятии - полная, совершенная гармония. Вот на этом-то и хочет «сыграть» Чичиков, собираясь заключить с Маниловым свою странную сделку.

Но есть и другие козыри в его колоде, позволяющие с легкостью «обыграть» прекраснодушного помещика. Манилов не просто живет в иллюзорном мире: сам процесс фантазирования доставляет ему истинное удовольствие. Отсюда и его любовь к красивой фразе и вообще к любому роду позирования - именно так, как показано в сцене купли-продажи «мертвых душ», он и реагирует на предложение Чичикова. Но самое главное то, что кроме пустых мечтаний Манилов ничем заниматься просто не может - ведь нельзя же, в самом деле, считать, что выбивание трубки и выстраивание «красивыми рядками» грудок пепла и есть достойное занятие просвещенного помещика. Он является сентиментальным фантазером, совершенно не способным при этом к действию. Недаром его фамилия стала нарицательным словом, выражающим соответствующее понятие, - «маниловщина».

Праздность и безделье вошли в плоть и кровь этого героя и стали неотъемлемой частью его натуры. Сентиментально-идиллические представления о мире, мечты, в которые он погружен большую часть своего времени, приводят к тому, что хозяйство его идет «как-то само собой», без особого с его стороны участия, и постепенно разваливается. Всем в имении заправляет мошенник-приказчик, а хозяин даже не знает, сколько у него умерло крестьян со времени последней переписи. Для ответа на этот вопрос Чичикова хозяину имения приходится обратиться к приказчику, но выясняется, что умерших много, но «их никто не считал». И только по настоятельной просьбе Чичикова приказчику дается распоряжение их перечесть и составить «подробный реестрик».

Но дальнейший ход приятной беседы повергает Манилова в полное изумление. На вполне закономерный вопрос, зачем посторонний человек так интересуется делами его имения, Манилов получает шокирующий ответ: Чичиков готов купить крестьян, но «не то чтобы совершенно крестьян», а мертвых! Надо признать, что не только такого непрактичного человека, как Манилова, но и любого другого подобное предложение может обескуражить. Впрочем, Чичиков, справившись с волнением, тут же уточняет:

«Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые».

Это уточнение уже о многом позволяет догадаться. Собакевичу, например, и вовсе не потребовалось никаких объяснений - он сразу схватил суть противозаконной сделки. Но Манилову, ничего не понимающему и в обычных для помещика делах, это ни о чем не говорит, а изумление его переходит все границы:

«Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут».

Чичиков выдерживает паузу и начинает наступление. Расчет его точен: хорошо уже поняв, с кем он имеет дело, мошенник знает, что Манилов не допустит, чтобы кто-то подумал, будто он, просвещенный, образованный помещик, не способен уловить суть разговора. Убедившись, что перед ним не сумасшедший, а все тот же «блестяще образованный» человек, каким он почитает Чичикова, хозяин дома хочет «не упасть лицом в грязь», как говориться. Но что же можно ответить на такое действительно сумасшедшее предложение?

«Манилов совершенно растерялся. Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос - черт его знает». В конце концов он остается «в своем репертуаре»: «Не будет ли эта негоция не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?» - спрашивает он, проявляя показной интерес к государственным делам. Впрочем, надо сказать, что он вообще единственный из помещиков, который в разговоре с Чичиковым о «мертвых душах» вспоминает о законе и интересах страны. Правда, в его устах эти рассуждения принимают нелепый характер, тем более, что, услышав ответ Чичикова: «О! помилуйте, ничуть», - Манилов совершенно успокаивается.

Но хитрый расчет Чичикова, основанный на тонком понимании внутренних импульсов поступков собеседника, даже превзошел все ожидания. Манилов, считающий, что единственной формой человеческой связи является чуткая, нежная дружба и сердечная привязанность, не может упустить возможность проявить великодушие и бескорыстие по отношению к новому другу Чичикову. Он готов не продать, а подарить ему столь необычный, но почему-то нужный другу «предмет».

Такой поворот событий даже для Чичикова оказался неожиданным, и первый раз в течение всей сцены он чуть приоткрыл свое истинное лицо:

«Как он ни был степенен и рассудителен, но тут чуть не произвел даже скачок по образцу козла, что, как известно, производится только в самых сильных порывах радости».

Даже Манилов заметил этот порыв и «посмотрел на него в некотором недоумении». Но Чичиков, тут же спохватываясь, вновь все берет в свои руки: надо всего-навсего выразить как следует свою признательность и благодарность, и хозяин уже «весь смешался, покраснел», в свою очередь уверяя, что «хотел бы доказать чем-нибудь сердечное влечение, магнетизм души». Но тут в длинный ряд любезностей врывается диссонирующая нота: оказывается, для него «умершие души в некотором роде совершенная дрянь».

Недаром Гоголь, человек глубоко и искренне верующий, вкладывает в уста Манилова эту кощунственную фразу. Ведь в лице Манилова мы видим пародию на просвещенного русского помещика, в сознании которого опошляются явления культуры и общечеловеческие ценности. Некоторая внешняя привлекательность его по сравнению с другими помещиками - лишь видимость, мираж. В душе он так же мертв, как и они.

«Очень не дрянь», - живо парирует Чичиков, нисколько не смущающийся тем, что собирается нажиться на смерти людей, человеческих бедах и страданиях. Более того, он уже готов расписывать свои беды и страдания, которые якобы претерпел за то, «что соблюдал правду, что был чист на своей совести, что подавал руку и вдовице беспомощной, и сироте-горемыке!» Ну, тут и Чичикова явно занесло, почти как Манилова. О том, за что он действительно испытал «преследования» и как помогал другим, читатель узнает только в последней главе, но уж о совести ему, организатору этой аморальной аферы, говорить явно не пристало.

Но все это нисколько не волнует Манилова. Проводив Чичикова, он вновь предается своему любимому и единственному «делу»: размышлению о «благополучии дружеской жизни», о том, как «хорошо было бы жить с другом на берегу какой-нибудь реки». Мечты уносят его все далее и далее от реальной действительности, где свободно разгуливает по России мошенник, который, пользуясь доверчивостью и неразборчивостью в людях, отсутствием желания и способности заниматься делами таких людей, как Манилов, готов обмануть не только их, но и «надуть» государственную казну.

Вся сцена выглядит очень комичной, но это «смех сквозь слезы». Недаром Гоголь сравнивает Манилова со слишком умным министром:

«…Манилов, сделавши некоторое движение головою, посмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертах лица своего и в сжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела».

Здесь авторская ирония вторгается в запретную сферу - высшие эшелоны власти. Это могло означать лишь то, что иной министр - олицетворение высшей государственной власти - не так уж и отличается от Манилова и что «маниловщина» - типичное свойство этого мира. Страшно, если разоряющееся под властью нерадивых помещиков сельское хозяйство, основу экономики России ХIХ века, могут захватить такие нечистые на руку, аморальные дельцы новой эпохи, как «подлец-приобретатель» Чичиков. Но еще хуже, если при попустительстве власти, волнующейся только о внешней форме, о своем реноме, вся власть в стране перейдет к людям, подобным Чичикову. И это грозное предупреждение Гоголь адресует не только своим современникам, но и нам, людям ХХI века. Будем же внимательны к слову писателя и постараемся, не впадая в маниловщину, вовремя заметить и убрать подальше от дел наших сегодняшних чичиковых.

Чичиков, познакомившись в городе с помещиками, получил от каждого из них приглашение посетить имение. Галерею владельцев «мертвых душ» открывает Манилов. Автор в самом начале главы дает характеристику этого персонажа. Внешность его первоначально производила очень приятное впечатление, затем – недоумение, а в третью минуту «… скажешь: “Черт знает что такое!” и отойдешь подальше…». Слащавость и сентиментальность, выделенные в портрете Манилова, составляют сущность его праздного образа жизни. Он постоянно о чем‑то думает и мечтает, считает себя образованным человеком (в полку, где он служил, его считали образованнейшим), хочет «следить какую‑нибудь этакую науку», хотя на столе у него «всегда лежала какая‑то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года». Манилов создает фантастические проекты, один нелепее другого, не имея представления о реальной жизни. Манилов – бесплодный мечтатель. Он мечтает о нежнейшей дружбе с Чичиковым, узнав о которой «государь… пожаловал бы их генералами», мечтает о беседке с колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления»… Вся жизнь Манилова заменена иллюзией. Даже речь его соответствует характеру: пересыпана сентиментальными выражениями вроде «майский день», «именины сердца». Хозяйством он не занимался, «он даже никогда не ездил на поле, хозяйство шло как‑то само собою. Описывая обстановку в доме, Гоголь также замечает эту леность и незавершенность во всем: в комнатах рядом с хорошей, дорогой мебелью стояли кресла, обтянутые рогожею. Хозяин усадьбы, по‑видимому, и не замечает, как имение его приходит в упадок, мысль его далеко, в прекрасных, абсолютно невозможных с точки зрения реальности мечтах.

Приехав к Манилову, Чичиков знакомится с его женой, с детьми. Чичиков со свойственной ему проницательностью сразу понимает сущность помещика и то, как с ним нужно вести себя. Он становиться таким же слащаво‑любезным, как Манилов. Долго упрашивают они друг друга пройти вперед и «наконец оба приятеля вошли в дверь боком и несколько притиснули друг друга».

Прекраснодушному Манилову нравится все: и город, и его обитатели. Павел Иванович с удовольствием поддерживает его в этом, и они рассыпаются в любезностях, говоря о губернаторе, полицмейстере и «таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми». В дальнейшем разговоре оба собеседника не забывают постоянно одаривать друг друга комплиментами.

Знакомство с детьми Манилова слегка удивило Чичикова экстравагантностью их имен, что, впрочем, еще раз подтвердило мечтательную, оторванную от реальности натуру помещика. После обеда оба собеседника удаляются в кабинет, чтобы, наконец, заняться предметом, ради которого Чичиков и приехал в губернию. Манилов, услышав просьбу Чичикова, очень растерян.

«– Как‑с? извините…я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово…

– Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились по ревизии как живые, – сказал Чичиков».

Манилов не только несколько глуховат, но к тому же отстал от окружающей жизни. Иначе он не удивился бы «странному» сочетанию двух понятий: душа и мертвая.

Писатель намеренно делает нечеткими границы между живым и мертвым, и эта антитеза обретает метафорический смысл. Предприятие Чичикова предстает перед нами как некий крестовый поход. Он как бы собирает по разным кругам ада тени покойников с целью вывести их к настоящей, живой жизни. Манилов интересуется, с землей ли хочет купить души Чичиков. «Нет, на вывод», – отвечает Чичиков. Можно предположить, что Гоголь здесь имеет в виду вывод из ада. Помещика, не знающего даже, сколько крестьян у него умерло, заботит, «не будет ли эта негоция не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России». В момент разговора о мертвых душах Манилов сравнивается со слишком умным министром. Здесь ирония Гоголя как бы нечаянно вторгается в запретную область. Сравнение Манилова с министром означает, что последний не так уж и отличается от этого помещика, а «маниловщина» – типичное явление. Манилова окончательно успокаивает пафосная тирада Чичикова о его преклонении перед законом: «закон – я немею пред законом». Этих слов оказалось достаточно, что бы так ни в чем и не разобравшийся Манилов подарил крестьян.