Рабле биография. Франсуа рабле - человек и комикс эпохи возрождения
О детстве и юности Франсуа Рабле , знаменитого гуманиста эпохи Ренессанса, одного из величайших писателей-сатириков в истории мировой литературы, известно мало. Он появился на свет во французской провинции Турень, в городе Шиноне между 1483 и 1494 гг., скорее всего в ноябре 1494 г. Известно также, что отца будущего писателя звали Антуан Рабле и он был не то кабатчиком (по одним данным), не то аптекарем или юристом (по другим).
В 1510 г. отец отправляет юного Франсуа послушником в францисканский монастырь Сельи, оттуда Рабле попадает в монастырь Де Ля Бометт, затем в аббатство в Фонтене-ле-Конт. Молодой человек изучает латынь, греческий, древнееврейский, право, получает сан священника. В 1525 г. Рабле добивается разрешения перейти в Бенедиктинский орден, уделявший особое внимание интеллектуальному развитию: поводом послужило негативное отношение в среде францисканцев (одного из самых консервативных монашеских орденов) к изучению греческого языка. В монастыре бенедиктинцев Рабле занимается изучением естествознания и медицины. Впрочем, и у бенедиктинцев вольнолюбивому и любознательному Рабле тесно и вскоре он покидает монастырские стены, чтобы отправиться в Париж, а затем - в Университет Монпелье, где в 1530 г. получает степень бакалавра медицины. В том же году Рабле переехал в Лион и через два года стал врачом в местной больнице. К тому же времени относится и начало литературной деятельности Рабле: он издаёт «Афоризмы» выдающегося врача античности Гиппократа со своими собственными комментариями. А вскоре под псевдонимом Алькофрибас Назье (анаграмма от Франсуа Рабле) выходит в свет книга «Пантагрюэль, король дипсодов, показанный в его доподлинном виде со всеми его ужасающими деяниями и подвигами», которая и стала первой (по времени издания, но не по хронологии описываемых событий) книгой его знаменитой эпопеи «Гаргантюа и Пантагрюэль», принесшей автору бессмертную славу. Толчком для написания романа стал успех анонимной приключенческой книги «Великие и бесподобные хроники огромного великана Гаргантюа, содержащие рассказы о его родословной, величине и силе его тела, также диковинных подвигах, кои совершены за короля Артура, его господина», это непритязательное произведение пользовалось тогда во Франции колоссальным успехом. Рабле решил написать своеобразное продолжение этого «бестселлера» той поры, в похожем развлекательном ключе, но наполненное гораздо более глубоким содержанием, острейшей социальной сатирой. Неудивительно, что опасаясь репрессий, автор скрыл своё имя за псевдонимом. В 1534 г., вернувшись из поездки в Италию, где он побывал в составе свиты своего покровителя парижского епископа (а позднее - кардинала) Жана дю Белле, Рабле публикует под тем же псевдонимом предысторию «Пантагрюэля» - «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля». Обе книги добиваются оглушительного успеха, но очень скоро оказываются в числе запрещённых теологами Сорбонны. К тому же резко меняется ситуация в общественной жизни Франции: либеральный прежде король Франциск I ужесточает цензуру, призывает к истреблению еретиков. Рабле поспешно уезжает из Лиона и в июне 1535 г. прибывает в Рим, где добивается аудиенции и отпущения грехов - в том числе и за побег из монастыря - у папы Павла III.
За самовольные отлучки Рабле лишился места врача в Лионе, он снова принимает сан и в 1536 г. получает должность каноника в монастыре Сен-Мор-де-Фоссе, но надолго в монастыре не задерживается: при помощи дю Белле он добивается разрешения на медицинскую практику, получив степень доктора медицины, работает врачём в разных городах Франции, читает лекции и через некоторое время признан как один из лучших врачей страны. Он получает достаточно высокий пост при дворе - должность приемщика прошений, подаваемых на имя короля. В тоже время растёт литературная слава его романа. В 1542 г. Рабле переиздаёт «Гаргантюа и Пантагрюэля», смягчив, правда, некоторые наиболее острые места в произведении. Третья часть эпопеи выходит в 1546 г. (под настоящим именем автора). Книга вновь подвергается нападкам и Рабле вынужден некоторое время скрываться за границей - в немецком городе Мец и в Риме и возвращается на родину лишь в 1549 г. В начале 1548 г. выходят отдельным изданием одиннадцать глав четвёртой книги, а в 1552 - её полный текст.
Благодаря могущественным покровителям, последние годы жизни писателя прошли относительно спокойно - несмотря на непрекращающееся преследование его книг. В 1551 году Франсуа Рабле получил приход в Медоне (близ Парижа). Он умер в 1553 г. в Париже, успев, как гласит легенда, сказать перед смертью: «Задёрните занавес, фарс сыгран».
Уже после смерти писателя, в 1564 г. появилась созданная на основе его черновых набросков пятая часть книги.
Книга Рабле вошла в золотой фонд мировой литературы, хотя отношение к ней до сих остаётся неоднозначным: откровенный юмор (существует даже выражение «раблезианский юмор»), многочисленные физиологические подробности создали книге репутацию одного из самых «непристойных» классических произведений. Например, Джордж Оруэлл однажды назвал Рабле «исключительно порочным, нездоровым писателем». В тоже время Шатобриан и Гюго превозносили Рабле как основателя всей французской литературы, Бальзак видел в нём своего учителя. «Гаргантюа и Пантагрюэль» - это грандиозная энциклопедия европейской жизни эпохи Возрождения: невероятно жизнелюбивая книга, воспевающая радости плоти, знаменующая собой изменение мировоззрения людей того времени, многие намёки и аллегории книги ещё не расшифрованы до конца.
В 30-х годах прошлого века Н. Заболоцким создан русский перевод-пересказ для детей, в котором заретушированы или удалены все «неприличные» эпизоды. А самый первый (сокращённый) перевод книги на русский появился лишь в 1901 году (!) - переводчица Анна Энгельгардт. Существовал, правда, ещё перевод В. Маркова, выполненный в 70-х годах XIX в., но он так и не был напечатан.
Рабле является одним из важнейших авторов-предтеч современной фантастики. Влияние романа-эпопеи «Гаргантюа и Пантагрюэль» на развитие фантастического жанра - огромно, в книге можно заметить черты многих направлений фантастики: первые две части романа представлены писателем в виде гротеска, своего рода пародии на средневековый рыцарский роман с присущими этим романам многочисленными волшебно-мифологическими чертами, здесь и великаны, и всевозможные чудовища и аллегорические преувеличения; не обошлось и без описания жизни в потустороннем мире; главы, посвящённые Телемской обители, являются классической утопией. В некоторых главах произведения явственно угадываются черты антиутопии. Особенно богаты на фантастические элементы четвёртая и пятая части книги, повествующие о путешествии друзей к оракулу Божественной Бутылки - здесь фантазия Рабле в описании невероятных чудес, природы и удивительных обитателей встречающихся на пути островов не имеет никаких границ. Знаменитый эпизод с «замороженными звуками» - один из первых, описанных в литературе, способов сохранения звуковой информации. Главу о посещении Острова железных орудий
Французский
Биография
Место и время рождения Рабле доподлинно неизвестны. Некоторые исследователи называют годом его рождения 1483, большинство склоняется к тому, что он родился в ноябре 1494 года рядом с Шиноном , где его отец работал адвокатом. Местом его рождения считается поместье Девинье в Сёйи (англ.) русск. , где сейчас расположен музей писателя.
В детском возрасте Рабле был отдан послушником в монастырь францисканцев в Фонтене-ле-Конт . Там он изучал древнегреческий и латинский языки, естественные науки, филологию и право, заслужив своими изысканиями известность и уважение среди своих современников-гуманистов, включая Гийома Бюде . Из-за неодобрения орденом его изысканий, Рабле добился разрешения Папы Климента VII перейти в бенедиктинский монастырь в Мальезе , где он встретил более тёплое отношение к себе.
Позднее Рабле покинул монастырь для обучения медицине в университетах Пуатье и Монпелье . В 1532 году он перебрался в Лион , один из культурных центров Франции. Там он совмещал врачебную практику с редактированием латинских трудов для печатника Себастьяна Грифа (англ.) русск. . Свободное время он посвящал написанию и публикации юмористических памфлетов, критиковавших устоявшиеся порядки и выражавших его понимание свободы личности.
В 1532 году под псевдонимом Алькофрибас Насье (фр. Alcofribas Nasier , анаграмма от его собственного имени без седиля) Рабле опубликовал свою первую книгу - «Пантагрюэль», ставшую потом второй частью обессмертившего его имя «Гаргантюа и Пантагрюэля». В 1534 году последовала её предыстория - «Гаргантюа», где рассказывалось о жизни отца протагониста предыдущей книги. Оба произведения были осуждены богословами Сорбонны и католическими клириками за своё сатирическое содержание. Третья часть, опубликованная Рабле в 1546 году под его настоящим именем, также была запрещена.
Благодаря поддержке влиятельной семьи дю Белле Рабле получил разрешение короля Франциска I на продолжение публикаций. Однако после смерти монарха писатель вновь столкнулся с неодобрением академической элиты, а французский парламент приостановил продажи его четвёртой книги.
Рабле некоторое время - в 1534 и 1539 годах преподавал медицину в Монпелье. Он часто путешествовал в Рим вместе со своим другом кардиналом Жаном дю Белле , также недолгое время (когда пользовался покровительством Франциска I) жил в Турине у его брата Гийома . Семейство дю Белле снова помогло Рабле в 1540 году - в легализации двух его детей (Огюста Франсуа и Жюни).
Издания
- Классическое издание - Марти-Лаво, вышедшее в 1875 году под заглавием: «Oeuvres Complètes de Rabelais», с примечаниями и словарём.
Переводы на русский язык
- Повесть славного Гаргантуаса, страшнейшего великана из всех, доныне находившихся в свете. - СПб. , 1790 (первый русский перевод)
- Избранные места из «Гаргантюа» и «Пантагрюэлля» Рабле и «Опытов» Монтеня. / Перевод С. Смирнова. - М ., 1896.
- В. А. Пяста . - М.-Л.: ЗИФ , 1929. - 536 с., 5 000 экз.
- Гаргантюа и Пантагрюэль. / Перевод Н. М. Любимова . - М .: Гослитиздат, 1961. Издание содержит многочисленные сокращения цензурного характера, в том числе удалённые главы.
- Гаргантюа и Пантагрюэль. / Перевод Н. М. Любимова . - М .: Художественная литература , 1973. - (Библиотека всемирной литературы). Тот же перевод, но с почти полностью восстановленным текстом.
- Многочисленные переиздания.
Напишите отзыв о статье "Рабле, Франсуа"
Примечания
- В честь Франсуа Рабле назван астероид Рабле (англ.) русск. , открытый Л. Г. Карачкиной в Крымской Астрофизической Обсерватории 14 октября 1982 г.
- Автор фразы «Аппетит приходит во время еды»
- В фильме Интерстеллар чёрная дыра названа героем его книги Гаргантюа
- Последними словами поэта предположительно были «Иду искать Великое "Возможно», по другой версии - «Beati qui in Domino moriuntir».
Ссылки
- Бахтин М.
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Отрывок, характеризующий Рабле, Франсуа
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l"or de l"Angleterre a transportee, des extremites de l"univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l"armee d"Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
Франсуа Рабле краткая биография писателя и мыслителя-гуманиста, ученого, филолога, врача, естествоиспытателя, одного из крупнейших деятелей Возрождения изложена в этой статье.
Франсуа Рабле биография кратко
Франсуа Рабле появился на свет ноябрьским днем 1494 года в Сейи в поместье Девинье. Касательно того, чем занимался его отец, то тут есть две версии. Согласно первой версии он был адвокатом, вторая гласит, что отец был содержателем трактира, а третья приписывает его в аптекари.
В раннем возрасте его отдали на обучение в монастырь Фонтене-ле-Конт к монахам-францисканцам. Здесь он выучил древнегреческий и латинский языки, естественные науки, право. Его прогрессивные взгляды не позволили ему оставаться надолго в монастыре, и Франсуа просит папу Климента перевести его к бенедиктинцам в Мальезе.
Рабле вскоре покидает духовенство. Свою учебу предпочел продолжить в университетах Монпелье и Пуатье, изучая медицину. Его однокурсником был будущий лекарь и провидец Мишель де Нострадамус.
Мыслитель в 1532 году решает осесть в Лионе и заняться врачебной практикой, редактированием рукописей. Врачевание было весьма успешным делом, и он стал примером врача эпохи европейского Возрождения. Рабле с легкостью препарировал трупы и лечил своих пациентов не только лекарствами, но и психоанализом, основываясь на методах Гиппократа. А все свободное время посвящал публикациям памфлетов сатирического жанра.
Первую книгу опубликовал в 1532 году. Она называлась «Пантагрюэль» и была частью большого, бессмертного романа «Гаргантюа и Пантагрюэль». Его смелые взгляды на вещи, события вызвали осуждение со стороны духовенства. Они осмеяли его основы мироздания.
В 1534 году и в 1539 году Франсуа Рабле преподавал в Монпелье медицину. Также мыслитель часто совершал путешествия в Рим со своим другом Жаном дю Белле и Турин. Кстати семья его друга помогла ему «легализовать» детей, рожденный не в браке – Жюни и Франсуа. В период 1545-1547 годов он живет в Меце, укрываясь от парижских богословов. В 1547 году Рабле назначили викарием Медона и Сен-Кристоф-дю-Жамбе, но писатель от должности отказался.
Франсуа Рабле
Франсуа Рабле.
Рабле (Rabelais), Франсуа (1494? - 9.IV.1553) - французский писатель, гуманист. Выдающийся представитель культуры Возрождения. Был монахом; в монастыре овладел латинским и греческим языками, вступил в переписку с Г. Бюде. Изучал медицину в Монпелье, в 1537 году получил степень доктора медицины. Был в тесной дружбе с гуманистом Э. Доле. Основное произведение Рабле, принесшее ему мировую славу, - фантастический роман "Гаргантюа и Пантагрюэль" ("Gargantua et Pantagruel", v. 1-5, Lion, 1532-64). По своим изобразительным средствам и постановке проблем роман тесно связан с народной жизнью и народной культурой того времени. Уничтожающий смех романа направлен против феод.альногомира и его идеологии. Осмеивая религиозный фанатизм, культ аскетизма и нетерпимость, Рабле выступал как враг не только католической церкви, но и Реформации, за что подвергся нападкам со стороны Ж. Кальвина . Создав образ идеального, "просвещенного государя" - Пантагрюэля, Рабле нарисовал утопическую картину идеального общества (Телемское аббатство), построенного на принципах личной свободы, в котором осуществлена гуманистическая идея гармонического воспитания человека в противовес средневековой схоластической системе воспитания.
И. E. Верцман. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 11. ПЕРГАМ - РЕНУВЕН. 1968.
Рабле, Франсуа. Шарж
Рабле, Франсуа (Rabelais, Francois) (ок. 1494 – ок. 1553), крупнейший представитель литературы французского Возрождения, прославленный автор сатирических повествований Гаргантюа (Gargantua) и Пантагрюэль (Pantagruel). Родился, по утверждениям одних ученых, в 1483, по убеждению других – в 1494; ко второму мнению склоняется большинство биографов. Полагали, что его отец был трактирщиком, но эта легенда давно опровергнута: он был судебным чиновником, т.е. принадлежал к просвещенному среднему сословию, которому столь многим обязано французское Возрождение. Антуану Рабле принадлежали в Турени земли неподалеку от Шинона; в одном из его поместий, Ладевиньер, и родился Франсуа.
Остается неясным, каким образом и в силу каких причин он в столь раннем возрасте (предположительно в 1511) поступил в монастырь. Загадочны и мотивы, заставившие его отдать предпочтение францисканским обителям. Эти монастыри в ту пору оставались в стороне от гуманистических устремлений и даже изучение греческого считали уступкой ереси. Симпатизировавший гуманизму епископ Жофруа д"Эстиссак из ближайшего бенедиктинского аббатства Мальезе взял к себе секретарями Франсуа и его друга Пьера Ами.
В 1530, оставаясь в духовном звании, Рабле появился в известной медицинской школе в Монпелье и уже через шесть недель был готов держать экзамены на бакалавра – несомненно, что медициной он занимался и прежде. Два года спустя он стал врачом городской больницы в Лионе. В те времена Лион был крупным центром книжной торговли. На ярмарках среди народных книг можно было найти переделки средневековых романов о деяниях великанов и всевозможных чудесах, например Большие хроники (автор неизвестен). Успех этой истории семейства великанов побудил Рабле приняться за собственную книгу. В 1532 он напечатал Страшные и ужасающие деяния и подвиги достославного Пантагрюэля (Horribles et espouantables faicts et prouesses du tres renomm Pantagruel). Хранителями ортодоксальной догмы, в том числе Сорбонной, теологическим факультетом Парижского университета, книга была немедленно осуждена. В ответ Рабле убрал несколько запальчивых выражений (вроде «сорбоннского осла») и, отставив старые побасенки, написал разящую сатиру, не оставлявшую сомнений насчет его намерений в будущем. Это была книга о Гаргантюа, «отце Пантагрюэля». Великаны остались и в ней, как остались и многочисленные отзвуки перепалки, происходившей в 1534. В тот период многие из друзей Рабле оказались в заточении, были изгнаны либо ожидали еще более плачевные судьбы. Пользовавшийся большим влиянием дипломат Жан Дю Белле, кардинал и посланник в Риме, несколько раз брал с собой в Рим Рабле и добился от папы полного прощения за те прегрешения против церковной дисциплины, которые его друг допускал в былые дни (Отпущение 17 января 1536).
Вплоть до 1546 Рабле писал мало: много времени отнимала у него работа над сочинениями, представленными на докторскую степень, полученную в 1537. Известен случай, когда были перехвачены его письма и он на время удалился в Шамбери. Третья книга (Tiers Livre), описывающая новые приключения Пантагрюэля, была осуждена, как и прежние. На помощь пришли высокопоставленные друзья. Кардинал Дю Белле добился для Рабле приходов в Сен-Мартен де Медон и Сен-Кристоф де Жамбе. Кардинал Оде де Шатийон получил королевское одобрение на публикацию Четвертой книги (Quart Livre), что не помешало Сорбонне и парижскому парламенту осудить ее, как только она вышла в 1552.
В своих сочинениях Рабле демонстрирует исключительное богатство тональности – от послания Гаргантюа сыну (Пантагрюэль, гл. VII) до таких мест, когда сами заглавия едва ли воспроизводимы без пропусков, обозначаемых точками. Оригинальность Рабле всего ярче проявилась в его необычайно красочном и пышном стиле. В его трудах по медицине еще чувствуется влияние Галена и Гиппократа. Один из наиболее известных французских врачей, он во многом обязан своей репутацией тому обстоятельству, что был способен толковать греческие тексты, а также анатомическим сеансам, до какой-то степени предвещавшим методы лабораторного исследования. Не назвать особенно самобытной и его философию. Напротив, писания Рабле – истинная находка для прилежного любителя устанавливать источники и заимствования. Зачастую повествование занимает всего несколько строк, и страница почти полностью заполняется примечаниями. Этот комментарий, отчасти лингвистический, составляли ученые источники, речь простонародья, включая диалекты, профессиональный жаргон разных сословий, а также греческий и латынь – распространенные в ту эпоху кальки.
Гаргантюа и Пантагрюэля называют романами. Действительно, на их композицию большое влияние оказали популярные в то время рыцарские романы. Рабле тоже начинает рассказ с рождения своего героя, который, конечно, появляется на свет «весьма странным образом». Затем традиционно идут главы о детстве и воспитании в отроческие годы – воспитывают героя как адепты Средневековья, так и Возрождения. Воспитание в духе последнего вызывает у автора только восторги, воспитание же в духе Средневековья – одно презрение. Когда Гаргантюа конфискует колокола Собора Парижской Богоматери, теологический факультет Парижского университета направляет к нему делегацию с целью их вернуть. Возглавивший эту делегацию магистр Ианотус де Брагмардо описан со злою насмешкой. В резком контрасте с этим слабоумным стариком стоит прекрасно воспитанный, светлый умом Гаргантюа, чья внешность столь же безукоризненна, как и его латынь. Среди его помощников едва ли не самый интересный – брат Жан, очень схожий с братом Туком из баллад о Робин Гуде. Брат Жан – воплощение идеала, близкого сердцу автора, как близок он был и Эразму Роттердамскому: это монах, отнюдь не пренебрегающий живой, деятельной жизнью, умеющий постоять за свою обитель и словом, и делом.
В Пантагрюэле, следующем за Гаргантюа (хотя он напечатан раньше), заимствования из фольклора, составившие основу рассказа, намного очевиднее. Герой-великан, одержимый жаждой приключений, прямо перенесен в рассказ из лубочных книг, продававшихся на ярмарках в Лионе и Франкфурте. Его рождение происходит также «весьма странным образом» и описывается с многочисленными акушерскими подробностями. Столь же красочно повествование о том, как росло это громадных размеров чудо природы, но постепенно основное внимание автор начинает уделять интеллектуальным устремлениям в духе Возрождения. Показательна сцена знакомства с Панургом, который рекомендует себя, произнося речи на многих языках, – эпизод, точно рассчитанный с целью вызвать смех у публики, принадлежащей к кругам гуманистов, где могли счесть немецкий трудным, однако различали греческий и древнееврейский, если говорящий демонстрировал «истинный дар риторики». В этой же книге (глава VIII) находим написанное стилем Цицерона письмо к Пантагрюэлю, свидетельствующее, сколь страстно верили тогда люди в наступление новой эпохи.
Появившись в повествовании, Панург останется в нем до самого конца. Третья книга построена так, что он постоянно находится в центре действия, рассуждая то на темы экономики (о пользе долгов), то о женщинах (следует ли ему жениться?). Когда рассказ доходит до женитьбы Панурга, Рабле заставляет его искать совета то у одного персонажа, то у другого, так что в деле участвуют разные группы людей. Их мнения оказываются совсем не убедительными, и Панург решает прибегнуть к совету оракула Божественной Бутылки, так что книга завершается на ноте и ироничной, и горькой.
Четвертая книга полностью отведена под путешествие Пантагрюэля, представляющее собой и паломничество в средневековом духе, и ренессансный опыт познания, отчасти в подражание Жаку Картье, описавшему свои путешествия, или многочисленным «космографиям» того времени. Сочетание средневековых и ренессансных элементов у Рабле не должно удивлять читателя. Та же амбивалентность свойственна и другим деталям его повествования. Путешествие начинается с евангелической, почти протестантской церемонии, но, с другой стороны, перед нами старая привычка давать аллегорические названия различным островам, которые посещает экспедиция (как острова Папеманов и Папефигов). Дабы эта географическая фантазия не иссякала, названия берутся даже из древнееврейского, как, например, остров Ганабим (множ. число от слова ganab – вор). Странно, что изобретательный и неунывающий Панург постепенно становится малосимпатичным персонажем, как, например, в знаменитой сцене бури на море, когда он ведет себя как трус, в отличие от брата Жана, с его твердостью духа, владением ситуацией и знанием морского дела.
В Четвертой книге путешествие не завершено. Пятая книга заканчивается сценой у оракула Божественной Бутылки, чье таинственное слово истолковывается как «тринк», т.е. как приглашение испить из чаши познания. Тем самым финал всего произведения приобретает оптимистическую тональность – герои полны надежд, что впереди новая эра.
Пятая книга появилась в двух вариантах вскоре после кончины Рабле. Споры о том, не является ли она подделкой, ведутся давно. Тот факт, что Пятая книга не может быть безоговорочно признана творением Рабле, осложняет понимание и оценку его взглядов. Даже по тем частям произведения, относительно которых не возникает сомнений в авторстве, сложно судить, каково было отношение автора к религии. В наши дни принято считать, что он был последователем Эразма, т.е. желал церковных преобразований, но не отделения от Рима. Неприязнь к монашеству объясняется не только отвращением к аскетизму, но и напряженной в ту пору полемикой, которая шла в самих монастырях между приверженцами гуманизма и ревнителями средневековых порядков. Об этой полемике Рабле думал, насмешливо описывая библиотеку монастыря Св.Виктора (Пантагрюэль, глава VII), в которой полки уставлены книгами с комическими заглавиями (вроде «Башмаков терпения»).
Последние годы Рабле окутаны тайной. Возможно, никогда не будет выяснено, почему он отказался от своих приходов вскоре после того, как их получил. Ничего достоверно не известно о его смерти, помимо эпитафий поэтов Жака Таюро и Пьера де Ронсара, причем последняя звучит странно и не комплиментарна по тону. Обе эпитафии появились в 1554. Даже о месте захоронения Рабле ничего нельзя сказать точно. Традиционно считается, что он погребен на кладбище собора св.Павла в Париже.
Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас".
Далее читайте:
Исторические лица Франции (биографический указатель).
Сочинения:
Oeuvres, v. 1-5, P., 1913-31;
Oeuvres complètes, t. 1-5, P., 1957; в рус. пер.: Гаргантюа и Пантагрюэль, пер. Н. Любимова, М., 1961.
Литература:
Евнина Е. Франсуа Рабле. М., 1948
Франсуа Рабле. Биобиблиографич. указатель, М., 1953;
Пинский Л. Смех Рабле. – В кн.: Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. М., 1961
Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965
Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М., 1973
Lefranc A., Rabelais, P., 1953;
Plattard J., Rabelais, l"homme et l"oeuvre, P., 1958.
Франсуа Рабле – французский писатель, один из величайших европейских сатириков-гуманистов эпохи Ренессанса – родился в Шиноне (в Турени), точная дата рождения неизвестна. Есть версии, что это 1483 или 1494
, в зависимости от источника.
Предположительно Франсуа был сыном кабатчика (некоторые утверждают - аптекаря, занимавшегося и питейной торговлей), по другим источникам его отец был адвокатом, лишился матери в самом раннем возрасте, или (по другим известиям) очень рано отвергнутым ею и отданным в монастырь, чем некоторые биографы, с немалой натяжкой, объясняют отсутствие в произведениях Рабле чистоты, идеальности, нежности.
Прямо из кабацкой среды, где проходят первые 10 лет жизни Рабле, он, по воле отца, попадает учеником в францисканский монастырь Сёльи, оттуда в монастырь Де Ля Бометт, затем, также в качестве ученика, в кордельерское аббатство в Фонтене-ле-Конт (Fontenay le Comte). Сохранилось известие, что во время этих переходов Рабле встретил среди своих товарищей-учеников юношу, который впоследствии послужил ему образцом для одной из самых выдающихся фигур в его романе - монаха Жана де Энтомуара (в переводе Н.М. Любимова - Жан Зубодробитель).
Недостаточно образованный, чтобы посвятить себя одной из «либеральных профессий», Рабле поступил в монахи. Побудила его к этому, между прочим, и возможность, при известном материальном обеспечении, заниматься «гуманистическими» науками, занявшими в ту пору, то есть в разгар Возрождения во Франции, самое видное место в умственной жизни французов. Монашеская жизнь (и главным образом - ордена францисканцев), которой Рабле обрек себя 25 лет от роду, находилась в резком противоречии с натурой Рабле, неприязненной всяким мистическим крайностям и аскетическому умерщвлению плоти. Нерасположение его к монашеству усиливалось невежеством, фанатизмом и, вместе с тем, праздностью и развратом тех монахов, среди которых ему пришлось жить, и которые уже теперь давали ему драгоценный материал для его будущих сатирических изображений. Тем ревностнее занимался Рабле, в кружке нескольких единомышленников и благодаря сношениям с выдающимися деятелями Возрождения (например, с Буде), своими любимыми науками.
Когда неудовольствие монахов, которому немало способствовали и издевательства Рабле над ними, приняло форму преследования, Рабле бежал; хотя он скоро вернулся, но через год окончательно вышел из францисканского ордена и перешёл в бенедиктинский. В монастырь Франсуа, однако, уже не поступал, и в качестве простого священника жил при дворе епископа мальезесского (Maillezais), Жоффруа д’Эстиссака, отличавшегося образованностью и эпикурейскими наклонностями и собиравшего вокруг себя многих французских «гуманистов». Весьма вероятно, что к этому же времени относится начало общения Рабле с Эразмом Роттердамским, к которому он всегда питал глубочайшее уважение, называя его своим «отцом», даже «матерью». Покровительство епископа, а также игравших значительную роль в истории тогдашнего просвещения и занимавших важное положение братьев дю-Беллэ, дало Рабле возможность, не обременяя себя исполнением своих церковных обязанностей, заняться ботаникой и медициной.
В 1530 , сохраняя звание священника, он поступил на медицинский факультет университета Монпелье, где также учился будущий Нострадамус. Здесь Рабле читал публичные лекции по медицине (объяснение «Афоризмов» Гиппократа и «Ars parva» Галлиена), выпускал в свет некоторые учёные (не особенно важные по достоинству) сочинения и бывшие тогда в моде «альманахи», наконец - вел врачебную практику, несмотря на то, что степень доктора медицины он официально получил значительно позже. Такую же деятельность продолжает Рабле и в Лионе, куда переезжает из Монпелье, - но тут он вступает и на тот путь, на котором ему суждено было приобрести бессмертную славу: в 1532 или 1533 появляются в первой редакции две первые книги его знаменитого романа, без подписи автора (из боязни преследований), под псевдонимом «Алькофрибас Назье» (анаграмма его имени и фамилии), и под заглавием «Grandes et inestimables chroniques du grand et énorme géant Gargantua».
Важным событием в жизни Рабле была, почти одновременно с выпуском первых книг «Гаргантюа», поездка в Рим в качестве секретаря дю-Беллэ. Она обогатила его наблюдениями, давшими ему богатую пищу, как сатирику, бичевание которого обрушивалось преимущественно на испорченное католическое духовенство. Во время второй поездки в Рим, при Папе Павле III, Рабле, путём ухаживаний за кардиналами и другими влиятельными лицами, добился от Папы прощения своих многих провинностей (в том числе и бегства из монастыря) и несколько улучшил своё материальное положение. Тем не менее, преследования духовенства и парламента, выражавшиеся даже в сожжении его книг, заставляли его, несмотря на покровительство короля Франциска I, переезжать с места на место, терпеть всяческие лишения и постоянно дрожать за свою личную безопасность, особенно ввиду тех насилий и казней, которые беспрерывно совершались над его лучшими друзьями и единомышленниками.
Наконец в 1551 Рабле получил приход в Медоне (местечко около Парижа), где им была выпущена 4-я книга «Пантагрюэля». Хотя анафемы Сорбонны продолжались с прежней силой, но могущественная протекция (между прочим - Дианы де Пуатье) позволила автору вести относительно спокойное существование до самой смерти.