Нам кажется, будто история обязана помнить все. Особенно если это история относительно недавняя, а объект воспоминаний при жизни слыл настоящим гением. Мы легко вспомним русского поэта Гавриила Романовича Державина, но кем был Николай Александрович Львов, скажут отнюдь не многие. А ведь они не просто жили в одно и то же время, но были близкими друзьями! О талантах Львова говорили все, кто его знал – они проявлялись в литературе, музыке, истории, архитектуре, геологии… Забегая далеко вперед — это был один из самых крупнейших зодчих России того времени. Так откуда же эта пелена забвения?

«Русский Леонардо»

Практически все статьи о Николае Львове начинаются одинаково – его сравнивают с Леонардо да Винчи. Иногда это выносится в заголовок, иногда с разной степенью тонкости шифруется в тексте, но результат всегда один. «Русский Леонардо», или, на худой конец «русский Ломоносов»… то есть, просто Ломоносов, конечно. В том смысле, что фигура, сопоставимая по яркости таланта с величайшими гениями разнообразия. Это, в общем-то, и не удивительно, ведь Львов почитал Ломоносова как кумира и во всем старался ориентироваться на него. И даже если след в истории от Львова остался меньший, чем от Ломоносова, стоит признать – попытка была более чем достойной.

Николай Александрович Львов родился в 1753 году, в семье тверского помещика Александра Петровича Львова. Род их был старинный, но весьма небогатый, и для образования сына Александр Петрович не сделал практически ничего.

По словам лично знавшего Николая Львова биографа, до восемнадцати лет тот оставался «захолустным дворянским недорослем» без образования, не умеющим писать по-русски и лишь немного «лепечущим по-французски».

Но после совершеннолетия «дворянский недоросль» рванул с места в карьер, переехав в Петербург и занявшись самообразованием настолько страстно, что искры летели. Вступив в гвардию, Львов не заинтересовался военным мастерством, но использовал открывшиеся возможности, чтобы обучаться в полковой школе. Он не только жадно глотал знания, особенно налегая на иностранные языки и искусствоведение, но и нашел себе верных, талантливых и влиятельных друзей. К ним относились: драматург Василий Васильевич Капнист, баснописец Иван Иванович Хемницер, художник Дмитрий Григорьевич Левицкий и наконец, Гавриил Романович Державин. Возможно, кроме Державина, имена покажутся вам незнакомы, но все они были выдающимися творцами своего времени. Левицкий, к примеру – признанный мастер портрета, академик Императорской Академии художеств. Хемницер – самый знаменитый российский баснописец до появления Крылова. Если в отдельно взятых талантах Николая Львова обгоняли многие его современники, то по части поиска друзей ему поистине не было равных.

Гений на все руки

За какие же заслуги Львова через двести лет после смерти называют «русским Леонардо»? Стоит заметить, что разностороннее образование, включающее в себя поэзию, живопись и иностранные языки входило в программу фактически всех дворян того времени. Другой вопрос в том, многие ли воспользовались им так, как это сделал Львов? Он писал стихи и басни, сочинил либретто трех комических опер и собирал народные песни. Будучи рьяным поклонником стиля великого итальянского архитектора Андреа Палладио, Львов осуществил блестящий перевод первого тома из сборника «Четыре книги об архитектуре» и опубликовал его.

Архитектура вообще была однозначно любимой профессией Львова – за свою жизнь он спроектировал и возвел около 90 сооружений!

Среди них – здание Почтового стана и ворота Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, здание Московского архитектурного института, Борисоглебский собор в Торжке и собор святого Иосифа в Могилеве, усадебные комплексы…

Параллельно Львов занимался наукой, из которой лучше всего ему давалась геология, разрабатывал и совершенствовал способы обработки материалов и строительства. Он активно продвигал использование русского земляного (т.е. каменного) угля вместо дорогостоящей древесины. Львов обожал дешевые и долговечные вещи, которыми можно заменять ценные аналоги. Например, в какой-то момент он изобрел технологию «каменного картона» – папье-маше с добавлением мела или цемента, предназначенного для создания украшений, барельефов и небольших статуй.

Любимым же его материалом являлся обычный грунт, обработанный по особой «землебитной» технологии. Метод укрепления земли таким образом, чтобы из нее можно было возводить дома, был известен еще в древнем Риме, но Львов отшлифовал его до сияющего блеска.

Землебит оставался мечтой «русского Леонардо» до самой смерти, он желал не просто строить из него дома, но обучить всех крестьян России новой технике. Если бы землебитные постройки вытеснили деревянные, можно было бы раз и навсегда забыть про пожары, пожирающие зачастую целые села.

Что может быть дешевле и безопасней грунта?! Для тех же, кто критиковал землебит как «ненадежный материал, боявшийся сырости», Львов представил великолепный Приоратский дворец, построенный по заказу Павла I на месте бывшего болота и на берегу Черного озера. Само наименование Приорат – это трансформировавшееся в русском языке слово «приорство» (фр. prieure): так в Западной Европе издавна называли небольшие монастыри и монастырские землевладения.

(Название – «Приоратский», восходит к древнему рыцарскому чину приора. Во времена Павла I в России нашли пристанище дворяне-эмигранты, бежавшие из Франции от гонений и преследований. Их главой был принц Конде, к которому с визитом ездил Павел с супругой, а Конде был приором этого Мальтийского ордена. В 1797 г. в Российской империи учредили Великое Приорство, а императору пожаловали чин великого гроссмейстера.)

По указу государя Павла I открылась архитектурная школа землебитного строения, где за шесть лет Львов обучил более восьмисот присланных из разных губерний крестьян, проявив недюжинный талант преподавателя. Казалось бы, вот он, человек, способный действительно продвинуть страну в новую эпоху – с высококачественным отечественным углем и при этом полностью лишенную пожаров… но такой мечте не суждено было сбыться.

От потери к потере

Землебит не прижился. После смерти императора Павла I в 1801 году попытки Львова «продать» новую технологию Александру I не увенчались успехом. Вскоре школа для крестьян была закрыта, а метод строительства официально признан неэффективным.

С углем вышло не лучше – из-за предубеждения, что отечественное не может быть качественнее заграничного, каменный уголь Львова не находил спроса. Поговаривали, что он и вовсе не горит – по крайней мере, до тех пор, пока не вспыхнули 55 тысяч пудов угля, привезенные Львовом в Петербург и временно сваленные на берегу Невы. Возгорание не могли потушить несколько недель, но популярности отечественному товару инцидент отчего-то не добавил.

Состояние здоровья главного зодчего страны вновь пошатнулось.

Впервые Н.А. Львов серьезно заболел в 1786 г. в 33 г. после успешной борьбы за начало поисков русского угля на Валдае. После серьезной размолвки в 1794 г. с влиятельным чиновником Коллегии иностранных дел А.И. Морковым — ставленником фаворита императрицы П.А. Зубова и успешной защиты своей чести и достоинства у П.А. Зубова, Н.А. Львов пережил очередное нервное потрясение. В том году, скорее всего совсем не случайно, он сломал руку и очень долго не мог писать и профессионально рисовать и чертить, кроме того 6 месяцев длилось болезнь его глаз (и тогда же болела горячкой, страдала от послеродового нервно-психического расстройства его жена); за один тот год он состарился на 10 лет и в свои 41 год выглядел человеком на шестом десятке лет. В 1798 г. снова вернулась серьезная болезнь глаз.

В начале 1800-х гг. на Н.А. Львова было заведено дело о якобы чрезмерных расходах на землебитные постройки, а также начали дело по закрытию якобы мало полезной Школы землебитного строительства, где Н.А. Львов был Директором. Он тяжело заболел. В 1800 г. он тяжело болел — 9 месяцев, едва не умер, а потом еще совсем слабым в начале 1801 г. ему пришлось ехать в Петербург объясняться о затратах и делах; он смог доказать свою правоту, но это ему дорого стоило. Здоровье Н.А. Львова еще более пошатнулось. В 1801 г. лучший врач России того времени лейб-медик И.С. Рожерсон считал, что «Николаю А… надобно советовать идти в отставку, … и другого к исправлению его здоровья он не находит». Н.А. Львову было только 48 лет. Он, не смотря на серьезные недомогания, много работал, спешил реализовать его планы. Н.А. Львов был в творческом азарте и не хотел, не мог, не мыслил оставить его дела в жанре желаний, стремился успеть их реализовать при его жизни для блага России. Он несомненно догадывался, что жить ему осталось не долго. Горечь от незаслуженных обид, оскорблений собиралась в его душе, подтачивала остатки его здоровья.

Во всех своих мыслях и поступках Н.А. Львов был патриотом своей Родины. Он был глубоко убежден, что только сами россияне своим умом, знаниями, разумным учетом зарубежного опыта могут улучшить свою жизнь, обеспечить процветание России. Он абсолютно не допускал безумного копирования и без корректив переноса в русскую практику зарубежных приемов в любом деле. Об этом он постоянно писал в своих работах.

При жизни Н.А. Львов был признан современниками, его высоко ценили правители России. За недолгое время он прошел путь от чиновника VIII класса до Действительного Тайного Советника (штатский генеральский чин). Стал действительным членом Российской Академии, Почетным членом Академии Художеств, членом Вольного экономического общества, Главным директором угольных приисков, Главным начальником земляного битого строения в Экспедиции государственного хозяйства, Директором Школы землябитного строительства. Но за творческие победы он заплатил краткостью своей земной жизни: всего 50 лет, — сказались постоянное нервное напряжение, обиды от клеветников, чиновников и дворян, которых раздражало его чрезмерная энергия и искреннее желание помочь отчизне, депрессии, обострившиеся с годами болезни, поиск доходов для содержания семьи из 7 человек.

К тому же раньше Львов всегда полагался на защиту своих могущественных покровителей – Александра Андреевича Безбородко, фаворита Екатерины II, затем самого государя Павла I… Но после их смерти он не смог вытерпеть груза неудач и после долгой болезни в 1803 году скончался. Вскоре за ним последовала его жена Мария. Воспитание пятерых детей Львова взял на себя Державин.

Почему-то с годами, десятилетиями, веками не мало из того, что Н.А. Львов изобрел, сделал было забыто или приписано другим.

Забыв, не зная или не желая упоминать о работах Н.А. Львова, происходили «открытия» уже предложенных инноваций. Идеи Н.А. Львова в области отопительно-вентиляционных устройств восприняли Мейснер, Н. Амосов и другие. Воздушное отопление вошло в историю под названием «Амосовская система отопления» (в честь Н. Амосова). А землебитное строительство стало вновь внедрять в южных губерниях России во второй половине Х I Х в. уже Изнаром.

Вопрос памяти

Так почему же история практически забыла столь безусловно яркую личность? Кто как не Николай Александрович Львов достоин занесения в учебники и официальных упоминаний на торжественных мероприятиях? Если внимательно рассмотреть этот вопрос, выясняется, что русскому уникуму середины-конца XVIII века попросту крупно не повезло.

Сначала – смерть покровителей и активные действия неприятелей для разрушения любых долгосрочных проектов. При советской власти – крайне негативное отношение к роду Львовых в целом, т.к. те всегда выступали за сохранение самодержавия. Родной племянник Николая Львова написал музыку к гимну «Боже, Царя храни» – и эти же слова являлись девизом их фамильного герба. Лишь с середины XX века имя Львова начинает попадать в энциклопедии, где-то в качестве литератора, где-то в качестве архитектора… Но нигде – как все вместе.

Меж тем, Приоратский дворец, возведенный два с лишним века назад по «ненадежной» землебитной технологии, стоит до сих пор. Без единой реконструкции ее земляных стен, он выдержал не только любую непогоду, но и немецкую бомбежку во время Великой Отечественной. Земля помнит, кто обработал ее с безграничной любовью и превратил в надежный дом – гораздо лучше, чем переменчивые исторические книги.

Достижения и заслуги Н.А. Львова

Он был одним из самых крупных отечественных зодчих.

Внес выдающийся вклад в архитектуру и градостроительство России, явился одним из основоположником пейзажного стиля в садово-парковом искусстве, стал по сути первым ландшафтным архитектором в стране (сохраняется понятие «львовский сад»).

Является основателем отечественной топливной, прежде всего — угольной промышленности. Он нашел в России на Валдайской возвышенности, вблизи г. Боровичи каменный уголь и доказал его высокую теплотворность, возможность получать из него кокс, а также серу. Он нашел в окрестностях Петербурга и Москвы залежи торфа и обосновал целесообразность его использования как калорийного топлива.

Внес вклад в развитие отечественных химической и военной промышленностей, а также в корабельное дело. Также он внес вклад в создание новых строительных материалов: создал толь и землебитные блоки и кирпичи. Изобрел способ возведения зданий из утрамбованной земли, укрепленной известковым раствором (землебитное строительство). Добился создания Школы землебитного строительства (в его усадьбе Никольское-Черенчицы).

Разработал ряд новаторских инженерно-строительных решений: принципиально усовершенствовал систему отопления и вентиляции жилых и общественных зданий. Первым в мире создал бумагоделательную машину с паровым приводом, и впервые в России сам сконструировал отечественную бумагоделательную машину.

Одним из первых в России стал переводить и пропагандировать сонеты Петрарки.

Нашел 2 старинные летописи и добился их издания, одна из них в его честь названа «Львовская летопись».

Внес исключительный вклад в развитие русской музыкальной фольклористики. Он первым в России собрал 200 народных песен и составил первое в стране нотное собрание русских песен, написал первый русский трактат о народной песне. Первым или одним из первых в России выдвинул проблему народности в русском искусстве и русской культуре, связал ее с проблемой национальности.

Стал автором первой в России тематической литературной программы для симфонической музыки. Написал несколько комических опер, поставил их или участвовал в их постановке. Одним из первых в России создал художественную зарисовку жизни русских крестьян, в частности крестьян — ямщиков в комической опере. Стал одним из 2-х инициаторов создания первой в России хоровой оперы. Н.А. Львов первым в музыкальной науке, первым в русской музыкальной литературе указал на многоголосие русского народного хорового пения.

Львов Николай Александрович - известный русский архитектор, деятель культуры, поэт, переводчик, график, ботаник. Львов член Российской академии с ее основания, почетный член Академии художеств.

Годы жизни: 1751-1804.

Ещё в детстве Львов был записан в гвардейский Измайловский полк.

После наступления восемнадцатилетия молодой человек направился в Санкт-Петербург для прохождения военной службы. В Измайловском полку работала полковая школа, готовившая офицеров для армии. В этой школе Николай Львов увлёкся литературой. Вокруг него даже образовался кружок, где обсуждались произведения русских и зарубежных авторов.

За время учёбы талантливый юноша приобрёл навыки поэта, рисовальщика, гравера. Но его любимым предметом стала архитектура. Первый петербургский адрес Николая Львова - 11-я линия Васильевского острова, дом братьев Соймоновых, его близких родственников.

Оставив службу в Измайловском полку, Николай Львов перешёл в Коллегию иностранных дел. Благодаря этому архитектор стал часто бывать за границей: в Германии, Франции, Италии, Испании. Во время этих поездок кроме исполнения служебных обязанностей он знакомился с европейской архитектурой.

Первая самостоятельная работа Николая Львова как архитектора - проект собора святого Иосифа в Могилёве. Для данного важного проекта в 1780 году был организован конкурс, на котором Львову помог выиграть граф А. А. Безбородко, знавший таланты зодчего. Кроме того, успеху сопутствовало желание императрицы Екатерины II способствовать новым веяниям в архитектуре. После утверждения проекта, Львову был поручено обустроить всю площадь вокруг собора.

В 1780-х годах Николай Львов активно строил частные особняки. Среди всех частных заказов в 1780-х годах оказалась постройка Свято-Троицкой церкви, которую в народе прозвали "Кулич и Пасха". Этот храм стал одной из самых заметных работ архитектора.

В посёлке Мурино Львовым было построено здание церкви великомученицы Екатерины. Самым значимым проектом зодчего стал собор Борисоглебского монастыря в Торжке, совсем рядом с Родиной Львова.

В 1791-1793 году Николай Львов построил особняк для Г. Р. Державина (наб. р. Фонтанки, 118) в котором сейчас размещается Музей-усадьба Г.Р.Державина .

Результатом экспериментов Николая Львова с новыми строительными материалами стал землебитный замок Приорат в Гатчине. Приоратский дворец стал уникальным сооружением, построенным буквально из земли. Его соорудили всего за три месяца. Львовым была основана школа, где обучали землебитному строению. Однако этот способ строительства в России не прижился. Вместе с тем, земляной Приоратский дворец уцелел даже во время Великой Отечественной войны.

Современники часто сравнивали Николая Львова с Леонардо да Винчи. Как и знаменитый итальянец, Львов владел многими профессиями: инженер, изобретатель, геолог, ботаник, историк, археолог, поэт, драматург, прозаик, переводчик, мастер рисунка и архитектор.

В 1799 году на Львова было заведено уголовное дело по поводу расходов на землебитные постройки. Это подорвало здоровье архитектора. 3 января 1803 года после череды болезней Николай Александрович Львов умер.

Известный русский поэт и друг Львова написал стихотворение на смерть друга:

"Плакущие березы воют,
На черну наклоняся тень,
Унылы ветры воздух роют,
Встает туман во всякий день –
Над кем? – Кого сия могила,
Обросши повиликой вкруг,
Под медною доской сокрыла?
Кто тут? Не муз ли, вкуса друг?.."

В 1807 году умерла и жена архитектора - М.А. Львова. после смерти родителей стал опекуном их детей.

История свадьбы Львова

Женой архитектора стала М.А. Дьяковой. Когда они познакомились, Н.А. Львов был дворянином из обедневшей семьи. Согласия на брак родители невесты не дали. Будущие супруги любили друг друга и обвенчались тайно. Помог им в этом В.В. Капнист, жених младшей сестры М.А. Дьяковой, который был принят в доме родителей и сопровождал сестер на балы. В 1780 году они венчались в маленькой деревянной церкви у Галерной гавани на Васильевском острове.

Через 4 года, когда Львов стал известным архитектором, его заметила Екатерина II, он получил согласие Дьяковых на брак с их дочерью. В это время Львову был 31 год, а Дьяковой - 28 лет. Но как венчаться во второй раз?! Шли приготовления к свадьбе, а перед самым обрядом венчания молодые сообщили гостям, что уже обвенчаны. Н.А. Львов заранее нашел крепостных – лакея и горничную, которые хотели обвенчаться. Их и обвенчали, а поздравления принимали обе пары.

Н.А. Львов любил повторять, что он на «счастии женат». О себе он скажет: Родился, Влюбился, Женился И жил, пока любил.

Проекты Львова Н.А.

Церковь Спаса Нерукотворного Образа (надвратная) (Борисоглебский монастырь , )
Казанская церковь и колокольня-маяк ()
Валунный мост ()
Часовня Даниила Столпника (

Лично для меня всё началось вот с этого фото:

Объект - старый, находится в России, грех было не поинтересоваться "что, где, когда". Ну и выяснилось всякое разное. Далее буду копипастить.

***

Итак, сначала взорам открылось

Кто не поверил глазам своим, повторю. Тем более что оно вполне любезно повернулось к лесу задом, ко мне передом (хотя поди разбери, где у него перед?)

В общем, все чистая правда. Пирамида стоит в тверских лесах. И даже радушно распахивает двери.

Более того, она даже имеет разумное объяснение. Это порезвился замечательный Николай Александрович Львов . Умница, остроумец, архитектор, любитель наук, гораздый на изобретения и усовершенствования. Между прочим, прадед художника Поленова. Перевел на русский язык и издал труд Палладио, поклонником коего являлся. Пропагандировал калориферное отопление собственной конструкции. Еще одна идея, которую Львов продвигал - строительство землебитных зданий, которые он почитал очень практичными для нашего климата. Не привилось, но сохранился построенный им из землебитных кирпичей Приоратский дворец в Гатчине.
Николай Александрович нуждался в деньгах и зарабатывал как архитектор, а заказчиков находил неподалеку, среди соседей. Благодаря этому Тверская губерния оказалась украшена изящными церквями, усадьбами с колоннадами.
А мы с вами прибыли в имение самого Львова близ Торжка, со столь же, как его постройки, затейливым названием Никольское-Черенчицы. И первое, что видим на подходе - это как раз пирамида. Которая, станете смеяться, работала у Львова ледником.
Внутри она выглядит тоже неожиданно

Изнутри свод-обманка. Во-первых, вообще не ожидаешь его встретить в пирамиде; во-вторых, это любимый прием Львова - двойной свод, изнутри создающий иллюзию открытого светового отверстия. Сохранились даже остатки росписей. Одна из них имитирует решетку-балюстраду, обрамляющую свод.

В середине пола отверстие, днище тут тоже двойное

Внизу и был ледник. А там где мы стоим Львов в летнюю жару развлекал гостей прохладой и угощал лимонадами и мороженым.
Если выйти наружу и обойти пирамиду, сзади обнаруживается подземный ход

Небольшой, как и все сооружение, но убедительный

На самом деле, этим путем лед в ледник закладывали.
В конце 18-начале 19 века пирамида, как и другие египетские образы, довольно недвусмысленно указывала на увлечение мистикой и масонством. Но Николай Львов в списках русских масонов не значится. Он просто архитектурно резвился. А утилитарное назначение пирамиды могло быть утонченной насмешкой над доморощенными мистиками. Тому есть известная параллель: еще меньших размеров пирамида в Царскосельском парке, где Екатерина II устроила кладбище любимых собачек. Пирамиду эту сделали, пока наследник Павел путешествовал по Европе и там вступил в масоны. Вернулся - а любящая маменька заготовила ему такую издевку.
Но идем дальше, нас ждет Ротонда. Через пространный одичалый парк, мимо оставшегося крыла усадебного дома, который Львов построил для своей семьи, с тем самым калориферным отоплением, усовершенствованной самолично вентиляцией, водопроводом, питающимся от прудов.
В тот день шел сильный ливень, только к вечеру стих, хотя временами снова накрапывало. И Бог мой, какие там были комары!!

Вот показалась и ротонда.

Тоже с затеями. Обратите внимание, колоннада проходит улиткой на разном расстоянии от тела ротонды. С противоположной стороны то же самое, симметрично. Обойти ее по колоннаде можно, но в узком месте придется обогнуть колонну, опасно шагнув над краем платформы. Потому что колонны, обрамляющие вход, прилегают к стене.

Заглядываем внутрь. Именно заглядываем, хотя дверь и распахнута, войти нельзя, стоит запертая решетка. Сняла, как получилось, просунув руку с фотоаппаратом.

Ну вот как-то так. Печально, однако не безнадежно. Решетку уже поставили, заметно намерение когда-нибудь отреставрировать. В цоколе под ротондой Львов построил теплую зимнюю церковь, она сейчас действует. Поблизости в оставшемся от усадьбы каменном флигеле устроена библиотека, флигель привели в порядок. В библиотеке работают энтузиасты торжокской старины.

Купол ротонды, тоже любимая Львовым двойная обманка. Он конечно же на самом деле закрыт от дождей вторым сводом.
Ротонду Львов построил как семейную усыпальницу. В подклете устроена просторная сводчатая крипта из нескольких помещений. Там был похоронен сам Николай Александрович, его дети, другие члены рода. После революции усыпальницу разорили, а содержимое саркофагов раскидали. Сейчас там пусто, а входы тоже забраны крупными решетками.

От усадьбы и парка вниз простирается склон, на который когда-то выходили окна дома и были пруды. От них вдали остались болотца. А в центре кадра - видите, под деревьями что-то темнеется?

Снова стал накрапывать дождь, долину затянуло туманом. Этот очаровательный не то "неолит", не то "грот" является кузней, упрятанной Львовым в склон холма. Несколько гротов, связанных друг с другом и обособленных. По ним можно походить, внутри ничего особенного. Обломки кирпича, крапива, местами ниши и небольшие ямы. Построено все это в занятной смешанной технике.

Тут и дикий камень, и кирпич, и - подскажите, как называется эта плоская каменная плитка, из которой выведен свод?
В этой долине, украшенной прудами и романтической кузней, были у Львова и другие полезные придумки, до нас не дошедшие. Беседка, ветряная мельница, скотный двор. Вниз от усадьбы ведет тропинка с остатками мощения. Пока мы разглядывали издали открывшийся вид на кузни (это первая из фотографий), рядом с дорожкой нащупали ногами основательную каменную плиту. Похоже, она служила опорой чему-то, статуе или обелиску, но в истории усадьбы они не обозначены. (отсюда)

Писать о Николае Александровиче Львове увлекательно и трудно. То и другое потому, что был он личностью крупной, необыкновенной, даже если хотите, загадочной, многогранной, и каждая грань его таланта заслуживает отдельного, достойного внимания рассказа. Это был человек из породы Леонардо, Ломоносова - людей, не так уж часто посещающих Землю, людей, которым интересно жить в этом мире, для которых увлеченность, страсть к познанию - высшая страсть в жизни. Он был из тех, кто смотрел на природу не восхищенными глазами наблюдателя, а преображал ее, заботясь прежде всего о пользе отечества. Такие люди неизбежно находились впереди своего времени или, по крайней мере, на самом переднем его рубеже.

Любопытно, что старая энциклопедия Брокгауза и Ефрона видит Львова лишь как литератора и поэта XVIII века, оставляя без внимания или упоминая вскользь другие стороны его деятельности. Большая советская энциклопедия пишет о Львове прежде всего как о выдающемся архитекторе. Другие, специальные энциклопедии и справочники могли бы сделать упор на ином - и тоже было бы справедливо.

Василёво, музей деревянного зодчества, работа Львова

По самым скромным подсчетам, Львов спроектировал и за очень небольшим исключением построил более тридцати зданий разного назначения. Все дошедшие до нас постройки ценятся как замечательные архитектурные памятники классицизма.

Он перевел "Четыре книги по архитектуре" Палладио и опубликовал первую часть, чего не успел сделать Петр Еропкин за полстолетия до него. Львов писал стихи, басни; поэма его в духе русских былин "Добрыня, богатырская песня" увидела свет уже после смерти писателя. Он сотрудничал в журнале "Собеседник любителей российского слова". Увлекаясь фольклором, собирал народные песни и опубликовал "Собрание народных русских песен с их голосами" в музыкальной обработке Прача, выдержавшее несколько изданий. "Собранию" был предпослан" трактат "О русском народном пении". Он написал либретто трех комических опер; одна из них, "Ямщики на подставе" композитора Е И. Фомина, вскоре после постановки была снята за резкую критику нравов того времени. Занимаясь историей, он обнародовал летопись XVI века, известную сейчас как "Львовская летопись". Он был великолепным чертежником и рисовальщиком - право говорить об этом дают его архитектурные проекты и рисунки. Он был отменным гравером, нередко гравировал свои же рисунки и увлекался новой тогда техникой этого искусства - лависом, пробовал соединять офорт, акватинту и лавис с иглой.

Львов усовершенствовал доступный способ постройки зданий из земли, дешевого и огнестойкого материала, что было важно для вечно страдавших от пожаров деревень и сел в безлесных районах, а также открыл школу у себя в имении, научив за шесть лет более восьмисот присланных из разных губерний крестьян строить такие дома. Он занялся поиском на Валдайской возвышенности каменного - или, как тогда говорили, земляного угля, желая сократить порубки драгоценного леса и освободить страну от привозного, из Англии, топлива, и обнаружил месторождение в Боровичах, осваивать которое начали лишь в советское время. С той же целью он разведывал залежи торфа под Москвой. Опубликовал труд "О пользе и употреблении русского земляного угля" и в нем впервые указал на возможность получения из боровичского угля кокса. Он научился добывать из этого угля серу, также целиком ввозимую тогда из-за границы, и особую смолу для корабельных снастей и покрытия днищ судов. Он изобрел новый строительный материал - "каменный картон". "Из сей материи, писал Львов, - можно делать не только всякие разные украшения и барельефы, столько же вечные, как и бронза, но даже и круглые статуи". Мог картон употребляться и на обшивку кораблей. Для его производства он сконструировал специальный механизм, соединявшийся с паровой машиной. Между прочим, машина Львова дала толчок для механизации бумажного производства, бывшего до того времени полностью ручным. Львов занимался усовершенствованием вентиляционно-отопительной техники в жилищах и опубликовал книгу в двух частях "Русская пиростатика, или употребление испытанных уже воздушных печей и каминов...". Он обследовал на Кавказе минеральные источники и проектировал водные лечебницы, которые могли бы конкурировать с иностранными.

Перечисляя работы и достижения Н.А. Львова, удивляешься сколько много сделал он немногим за пятьдесят два года жизни. Но самое, пожалуй, поразительное, что Львов нигде основательно не учился; мало того, до восемнадцати лет он вообще был захолустным дворянским недорослем, который, по словам знавшего его лично биографа, "лепетал несколько слов по-французски, а по-русски писать почти не умел". Первые же кирпичи под будущую церковь Иосифа по проекту Львова заложат в Могилеве, когда архитектору исполнится двадцать девять.

Похож этот собор на обычную церковь?

Стало быть, всего десять лет понадобилось Львову, чтобы, начав с азов, собственными усилиями достигнуть уровня высококультурногo, эрудированного человека, стать архитектором! Неужели это возможно? Для многих это так и осталось загадкой. До сих пор искусствоведы не верят, что Львов не учился у кого-либо из известных архитекторов того времени. Но подтвердить свои сомнения документально не могут.

1780 год - год, когда началось строительство церкви в Могилеве, - откроет список всех дальнейших работ Львова. И список этот будет заполняться с невероятной быстротой до последних дней жизни. А жить ему оставалось всего двадцать три года.

В столице он поселился на 11-й линии Васильевского острова, у братьев Соймоновых, близких своих родственников. Это была культурнейшая семья, известная в Петербурге своей патриотической настроенностью. Отец - Федор Иванович Соймонов - первый русский гидрограф, картограф, составитель карты Каспийского моря, - в последний год правления Анны Иоанновны был осужден по делу Волынского за выступление против Бирона и вместе с архитектором Петром Еропкиным приговорен к четвертованию. Правда, он избежал смерти, был бит кнутом на площади и сослан в Сибирь. Один из его сыновей - Михаил Федорович, президент Берг-коллегии горного ведомства, - был учредителем Горного института и первым его директором. Другой - Юрий Федорович - занимался строительством и гражданской архитектурой.

Братья Соймоновы, по-родственному опекавшие молодого провинциала, возможно, и определили круг его интересов: вряд ли случайно Львов займется потом именно архитектурой, строительством и горным делом.

Он прилежно служил в Измайловском полку. В то время здесь открылась школа. Учеба в школе была поставлена довольно серьезно, - там преподавали грамматику, географию, французский и немецкий языки, математику, фортификацию. Школа ввела Львова в мир знаний. Словно обеспокоенный попусту проведенными в провинции годами, он с жадностью брал все, что смогла дать ему школа, и, сверх того, упорно учился сам.

И все же не фортификация и не баллистика занимали его. Неудержимо влекло искусство. "Не было искусства, к которому он был бы равнодушен, - писал о Львове современник, - не было таланта, к которому он не проложил тропинки; все его занимало, все возбуждало его ум и разгорячало сердце". Уже в полковой школе вокруг Львова образовался небольшой кружок любителей словесности. В нем молодые люди читали и обсуждали книги, публикации в журналах, переводили латинских авторов, пробовали сами писать стихи и издавали рукописный журнал "Труды четырех разумных общников". В полку Львов подружился и с Василием Васильевичем Капнистом, будущим поэтом и драматургом, ставшим впоследствии и близким его родственником.

Однажды, прочитав в журнале "Оду на взятие турецкой крепости Журжи", Львов захотел познакомиться с автором. Это оказалось делом не таким трудным, потому что автор оды и будущий баснописец Иван Иванович Хемницер работал маркшейдером в Берг-коллегии у М. Ф. Соймонова. Застенчивый, простодушный и рассеянный молодой человек, сын полкового лекаря, приехавшего в петровские времена из Саксонии, Хемницер пришелся по душе Львову. Особенно они сдружились во время длительной поездки по Германии, Голландии и Франции, куда их обоих взял с собой М.Ф. Соймонов.

Человек подвижной, обаятельный, по словам современника, "устойчивый в преодолении всякого рода затруднений", Львов находил людей, близких ему по духу и стремлениям, быстро сходился с ними, и многие остались ему верны до самой смерти. Он знаком с Фонвизиным и Кваренги, известнейший художник Левицкий для него - свой человек. Благодаря Левицкому мы великолепно представляем, как выглядели не только сам Львов, но и его жена Мария Алексеевна (до замужества Дьякова), - портрет Дьяковой, шедевр портретной живописи XVIII века, хранится в Третьяковской галерее. Львов "открыл" другого замечательного художника того времени - Боровиковского, который расписывал ему храм Иосифа в городе Могилеве.

В конце 1770-х годов произошло знакомство Львова с работавшим в Сенате Гавриилом Романовичем Державиным, в то время начинающим поэтом. Они встретились в здании этого высшего правительственного учреждения среди битых кирпичей и наваленной повсюду штукатурки - Сенат перестраивался и ремонтировался. Державин вел надзор за работами, а Львов придумывал аллегорические барельефы, которые должен был сделать скульптор Рашетт для украшения зала общих собраний. Знакомство Львова с Державиным, очень скоро перешедшее в дружбу и даже в родственные отношения, существенно повлияло на жизнь обоих. А после кончины Львова и его жены Державин воспитывал пятерых их детей.

Все эти люди были разного положения и разного возраста, почти все старше Львова, - Левицкий на шестнадцать лет, Державин на восемь, - но это не являлось помехой в отношениях: их объединяла страстная любовь к прекрасному, к творчеству.

В хлебосольном доме Державина часто собирался кружок, в котором, как писал под конец жизни сам Державин, "поселились Словесность, Поэзия, Живопись, Архитектура, лепные работы и Музыка". Сюда приходил подвижной, решительный Капнист; садился укромно в уголочке молчаливый Хемницер; из комнат слышался смех - это балагурил, блистая остроумием, сенатский секретарь А. С. Хвостов, больше любитель поэзии, нежели поэт. Он развлекал молодежь - художника А. Н. Оленина, впоследствии президента Академии художеств, композитора Н. П. Яхонтова и его сестру, искусно лепившую фигуры из воска. Державин в свободном домашнем сюртуке принимал гостей...

И ни одно собрание не обходилось без Львова. Высокий красавец с тонкими чертами лица, он был и любимцем, и душой кружка, и его теоретиком. Он умел со всеми ладить, шутил, забавлял веселыми историями.

Безукоризненный природный вкус и поэтическое чутье, с удивительной силой развившееся во Львове, давали ему право на замечания и советы. Его мнение ценили, к нему прислушивались. В рукописях Державина сохранилось множество пометок и поправок, сделанных рукой Львова. Ему прежде всего показал Державин свою знаменитую оду "Фелица". Хемницер не печатал ни одной своей басни без одобрения Львова. Сам же он, возможно, не чувствовал достаточных сил для развития своего поэтического дарования, а может быть, относился к публикациям с той долей легкомыслия, которая присуща многим талантливым и лишенным честолюбия людям: одни стихи печатал под своим именем, другие - анонимно или вообще кидал в ящик стола; гораздо позднее исследователи обнаружили в сборнике басен Хемницера несколько принадлежащих Львову.

На редкость верной, трогательной и щедрой была дружба четырех людей, оставивших о себе память в истории русской литературы. Державин сам признавал в своих записках, что этот домашний кружок заставил его заново оценить свое творчество. И именно после встреч и споров с Львовым, Капнистом, Хемницером появился другой, настоящий поэт Державин, каким знаем его мы.

Львов постоянно хлопотал у своих покровителей то за Державина, то за Капниста, то за Хемницера.

Ни военная служба, ни сердечные дела не мешали Львову учиться. Его острый, цепкий ум позволял схватывать и усваивать знания во много раз скорее, чем это могли другие. "Казалось, что время за ним не поспевало: так быстро побеждал он грубую природу и преодолевал труды, на пути к приобретению сих знаний необходимые", - писал о нем современник. Львов учился везде, где только мог: и в державинском кружке, и общаясь с художниками, но больше всего знаний он черпал из книг - читал много, постоянно, с карандашом в руках, даже в дороге, что в те времена было делом непростым.

В немалой степени обогащали и заграничные поездки, особенно первая, с Соймоновым и Хемницером. Тогда у молодых людей не было никаких обязанностей. Они ходили по театрам, музеям, осматривали достопримечательности городов, сооружения великих зодчих. По словам биографа, Львов "все видел, замечал, записывал, рисовал". У будущего архитектора выработались четкие эстетические позиции, быть может и отличные от общепринятых тогда, но свои. Он восторгался Рафаэлем, Тицианом, Веласкесом, обошел молчанием Рембрандта и не принимал Рубенса.

Его кумиром был Руссо, он разделял эстетические взгляды Дидро. Вообще же Львов резко отрицательно относился к отмирающему барокко, что характеризует его передовые по тем временам воззрения. Не случайно он взялся переводить Палладио, поборника простоты и строгости линий в архитектуре. В предисловии к переводу он писал: "В моем отечестве да будет вкус Палладиев, французские кудри и английская тонкость и без нас довольно имеют подражателей". В своих архитектурных проектах он строго следовал этим принципам.

После поездки по Европе в полк Львов больше не вернулся, а начал служить в Коллегии иностранных дел. Его начальником и покровителем стал П. В. Бакунин, а потом и другой вельможа - граф Александр Андреевич Безбородко, личный секретарь Екатерины II и фактический министр иностранных дел, в конце жизни - канцлер.

Видный дипломат, человек умный и способный, Безбородко ценил искусство (у него была богатейшая в России коллекция картин и художественных изделий) и покровительствовал художникам, писателям, музыкантам. Когда же из Коллегии иностранных дел выделилось почтовое ведомство, Безбородко назначили генерал-почт-директором. В новое ведомство он сразу взял с собой Львова - для особых поручений. ()

***

Это парковое сооружение в Дворцовом парке города Гатчины Ленинградской области. Официально построен в 1790-х годах по проекту Н. А. Львова одновременно с бассейном «Наумахия».

Амфитеатр расположен в глубине Дворцового парка, в Оранжерейном саду, на ровном месте, приблизительно посередине между Большим дворцом и Сильвией.
Представляет собой кольцевой земляной одернованный вал выстой около 3,5 метров и диаметром около 65 метров, внутри которого находится круглая арена. Ширина вала соотносилась к общему диаметру сооружения как 1:6 и это соотношение придавало всей композиции внушительность и монументальность. По этой причине Амфитеатр носит название Крепостное строение или Земляная крепость.

Стены вала прорезаны четырьмя симметричными проходами, или точнее, проездами, подпорные стены которых выложены пудостским камнем, в этих проходах сохранились петли ворот.

Еще одно строение в Гатчине: бассейн на берегу реки Колпанки на северной границе парка Сильвия. Сооружение построено в конце XVIII века тоже по проекту Николая Львова.

При проведении строительных работ на берегу реки Колпанки в конце XVIII века (Фермы и Птичника), Н.Львов обратил внимание на ключ с хрустальной водой, расположенный у возводимого «Каскада со шлюзом». Архитектор задумал возвести здесь в миниатюре подобие «Наумахии» в Сиракузах.

Своей Наумахии Н. Львов придал характер античной руины — нередкого украшения пейзажных парков второй половины XVIII века. Источник был оформлен гранитной рамой, к которой вела каменная лестница с фрагментами мраморных колонн наподобие античной руины. (отсюда)

А это, извольте видеть, "Птичник" в том же парке:

***

Санкт-Петербург, Невский район. Церковь Троицы Живоначальной (Кулич и Пасха)
дата постройки: Между 1785 и 1787.

Село Вергуны, церковь

***

Усадьба Знаменское-Раек, пожалуй это самый известный архитектурный шедевр Н.А. Львова

***

Арпачёвский Маяк (колокольня Казанской Церкви)

***

Это Петропавловская церковь, в забытой богом деревушке Переслегино - копия известного собора Святого Иосифа в Могилеве

***

Есть в нашей богом хранимой стране разрушающиеся памятники, которые стоят далеко от мест обитания студентов. Там (бывает же такое) даже wi-fi нет, и не летят туда самолеты и не едут поезда. И по этим памятникам нет обычно никакой подобающем им по статусу документации. Обмеров нет, проекта реставрации нет. А уж самой реставрации и нет, и не будет никогда. Потому эти памятники обречены, и уныло доживают свой уже и так долгий век.

Можно было бы использовать студенческий потенциал для изготовления обмеров-макетов-проектов по тем памятникам, которым профессиональная реставрация все равно не светит. Но это ж целое дело, сравнимое с геракловыми подвигами - как туда студентов доставить, где поселить, кому ими руководить, да еще и чтобы кирпич никому на голову не сорвался. Утопия то есть, в нынешних условиях. Хотя иногда на обмеры некоторые герои все же выезжают. Но, если никак не выходит с обмерами, то тогда, как компромисс, возникает суррогатный продукт - графика на основе фотографий и плана.

Такое дело мы в прошлом учебном году провернули с погибающей руиной Владимирской церкви в усадьбе Горницы Кувшиновского района Тверской области. Это творение Николая Львова, оставшееся сегодня в вымершем селе, в трех километрах от ближайшего населенного пункта с дорогой. Идти к ней в буквальном смысле лесом. Мы ходили в 2010 году, привезли съемку. План памятника был в паспорте.

Набросок проекта Владимирской церкви в Горницах, из альбома Н.А. Львова

Церковь в Горницах в 1970-х годах, еще вполне благополучная

Сегодня состояние памятника плачевное

Храм вообще хитрый, с кучей странностей. Это боковой, северный фасад. Трактован как главный, когда-то смотрел на усадебный дом Беклемишевых

А вот архитектура горницкой церкви "в чистом виде"

Церковь Екатерины в усадьбе Воронцовых Мурино. Фото начала ХХ века

Чертеж времен Львова

К 250-летию со дня рождения Росссийского архитектора, художника, поэта, музыканта Н.А. Львова

«Сей человек принадлежал к отличным и немногим людям, потому что одарен был решительною чувствительностью к той изящности, которая с быстротою молнии наполняя сладостно сердце, объясняется часто слезою, похищая слово. С сим редким и для многих непонятным чувством он был исполнен ума и знаний, любил науки и художества и отличался тонким и возвышенным чувством, по которому никакой недостаток и никакое превосходство в художественном или словесном произведении укрыться от него не могло. Люди, словесностью, разными художествами и даже мастерствами занимавшиеся, часто прибегали к нему на совещание и часто приговор его превращали себе в закон»

Г.Р. Державин

«...Необыкновенная острота разума, решительное чувство ко всему изящному и обхождение, имеющее в себе нечто пленительное в часы веселья, составили ему отличные знакомства, продолжавшиеся во все течение его жизни; известные ныне по литературе российской люди были ему и друзья, и товарищи. Хемницер, Державин, Капнист, Елагин, Храповицкий, Хвостов и проч. составляли обыкновенную его беседу, и в оной господин Львов был в виде Гения вкуса, утверждающий их произведения своей печатью, и которые не иначе в свет показывались, как в то время, когда сей самый Гений прикосновением волшебного крыла своего давал природным красотам их истинный вид и силу..."

Ф.П. Львов

«...Н. А. Львов - явление исключительное для России конца XVIII века своею способностью откликаться на все возможные требования, с которыми страна обращалась к людям творчества: ученым, поэтам, инженерам, архитекторам, садоводам, фольклористам, создателям книг. Н. А. Львов - один мог удержать в своих руках быстро развивающуюся культуру эпохи во всем ее разнообразии."

Д.Н. Лихачев

Введение

В наше время любой мало-мальски образованный человек, вспоминая выдающихся разносторонне одаренных личностей называет Леонардо да Винчи (1452-1519) - итальянского живописца, скульптора, архитектора, инженера, ученого (математика, механика, исследователя в естественных науках) и М. В. Ломоносова (1711-1765) - русского ученого-энциклопедиста (физика, химика, геолога, географа, металлурга, керамиста, историка и др.), инженера, художника, поэта. Был еще один русский человек, разнообразие и яркость талантов и достижений которого сравнимы только с этими титанами интеллектуальной мысли. Этот наш соотечественник был:

одним из самых лучших русских архитекторов (причем теоретиком и практиком), строителем - новатором, создателем новых строительных материалов (землебитные блоки, толь), художником, графиком-новатором;

садовником, ботаником, мастером садово-паркового и ландшафтного искусства;

разносторонним изобретателем и инженером-конструктором машин, а также гидротехником, механиком, новатором-создателем отопительно-вентиляционных устройств;

геологом (по сути, основателем каменноугольной и торфяной промышленности), химиком-исследователем, географом - экологом (как мы говорим теперь);

поэтом, прозаиком, драматургом, переводчиком, редактором, причем везде и всегда он отстаивал и доказывал большие возможности и достоинства русского языка;

историком, археологом, этнографом, искусствоведом;

композитором, музыкантом, теоретиком музыки и первым профессиональным собирателем народных песен, автором - сценаристом ответственных празднеств;

дипломатом;

педагогом;

мудрым руководителем, плодовитым менеджером;

решительным и одновременно терпеливым возлюбленным, тайно при романтических обстоятельствах заключившим брак и четыре года после тайного венчания добивавшегося и добившегося его огласки, признания, счастливым отцом 5 детей.

И это еще далеко не все отличительные таланты и достоинства этого человека.

Все, что он делал было неординарным, выделялось на общем фоне, в большой мере было новаторским, а то и дерзким в смелости своих предложений.

И тем не менее имя этого русского человека, даже после перечня этих и наличие других его поразительных способностей и профессиональных характеристик - сможет назвать далеко-далеко не каждый, причем даже из тех, кто считает себя знатоком талантов России.

Этим человеком был Николой Александрович Львов (1753-1803/04). Он был и остается ярким примером разносторонней талантливости россиян, и в первую очередь - русских людей, - их увлеченности, предприимчивости, а главное - страстного и неистребимого желания отдать все свои силы, таланты, способности, знания делу достойного служения Отечеству, во благо своих соотечественников, и во имя славы и процветания нашей великой Родины - России.

Конечно, в отраслевых профессиональных изданиях о нем упоминают, но с позиций его вклада в конкретную отрасль, прежде всего - о нем пишут как о ярком русском архитекторе.

К сожалению, имени Н.А. Львова нет даже в книгах, вышедших в новых исторических условиях обновляющейся России и из под пера авторов, считающих себя знатоками персоналий России: "Энциклопедия знаменитых россиян". Грушко Е.А., Медведев Ю.М. (М.: Диадема-Пресс, 2000, 69 п. л., 10 тыс. экз.), "Знаменитые россияне". Щукин А.Н. (М., Просвещение, 1996, 25 п. л., 40 тыс. экз.), "Самые знаменитые люди России". Щукин А.Н. 1 том (М., Вече, 2001, 37 п. л., 12 тыс. экз.), "Сто великих архитекторов". Самин Д.К., 2000, 37 п. л., 25 тыс. экз.). Только в отдельных новых научно-популярных изданиях о нем есть информация: "Знаменитые россияне Х VIII - Х I Х веков. Биография и портреты" (составитель Петинова Е.Ф., Ленинград, 1996); это сокращенное издание следующего названного литературного источника. В дореволюционной России Н.А. Львовым гордились. Так, в пятитомном издании 1905 - 1909 гг. "Русские портреты ХVIII и ХIХ столетий", курировавшегося великим князем Николаем Михайловичем Романовым Н.А. Львову и его жене М.А. Львовой уделено почтительное внимание; есть и другие примеры.

В научно-популярных изданиях, газетах и журналах, по телевидению, радио о нем почти ничего донести до россиян не спешат. То ли авторы-писатели, журналисты, чиновники, издатели не знают русскую историю, то ли не хотят, чтобы у современников крепла мысль об их природных способностях, талантах, имеющих исторические генетические корни и их должном приложении в России.

К юбилеям Н.А. Львова не было в общероссийском масштабе его чествований. Похоже, что и к его 250-летию со дня рождения и к 200-летию со дня его кончины - в 2003/04 г. мало, что может изменится, хотя надежды на лучшее все-таки остаются. В 2001 г. Санкт-Петербургский научный центр Российской академии наук, входящие в его состав Объединенный научный совет по гуманитарным наукам и историко-культурному наследию и Научный совет по социально экономическим проблемам в рамках конференции на тему "Петербург в европейском пространстве науки и культуры" провели симпозиум "Н.А. Львов и его современники: литераторы, люди искусства". Летом 2003 г. в Торжке будет открыт первый в нашей стране и в мире памятник Н.А. Львову (скульптор Ю.П. Карпенко, архитектор В.П. Городович).

Один из ответов, объясняющих почему россияне так мало знают о Н.А. Львове кроется в целенаправленном в советский период замалчивании вклада родов дворянских семейств Львовых в историю России и их деятельного участия в общественно-политической жизни страны, в их поголовной (за редким исключением) приверженности самодержавию и не допустимости мысли развития России в других, социально-политических условиях, для них существовала и могла развиваться дальше только монархическая Россия.

Родной племянник Н.А. Львова - А.Ф. Львов (1798-1870) написал музыку к царскому гимну "Боже, Царя храни" в 1837г.; а девизом на фамильном гербе новоторжских Львовых были слова "Боже, Царя храни". Родственники и не родственники дворяне Львовы не мыслили о развитии России без царя, или, как минимум, не допускали возможности и считали не допустимым социалистический путь развития их страны.

Нужно отметить, что все русские архитекторы, тем более - царского периода не получили сполна в советский и постсоветский период широкого заслуженного, действительно общенародного почитания. Только так можно объяснить тот факт, что по сути первый представительный памятник русскому архитектору появится в России - в древнем Торжке - и только летом 2003 г. - это будет памятник именно Н.А. Львову. В советский период соорудили только прескромный бюст крупному архитектору А.В. Щусеву (1873 - 1949) в Москве в Гранатном переулке и фортификатору Ф.С. Коню (Х VI в.) в Смоленске.

1. Путь к успеху и цена за него

В истории жизни Н.А. Львова для нас очень много неожиданного и удивительного, причем с самого начала до конца. Даже точную дату рождения Н.А. Львова определили только в начале 2000-х гг., когда собрались справлять его 250-летие, и в 2001 г. скромно отметили эту дату, а выяснилось, что справлять нужно через 2 года в 2003 г. Год рождения Н.А. Львова определили сотрудники Тверского областного архива, которые вели поиск материалов к биографии этого нашего замечательного соотечественника. В Тверском областном архиве в фонде Тверской духовной консистории, к счастью, сохранились метрические книги церквей Новоторжского уезда за 1750-е годы.

Н.А. Львов родился в 1753г. в небольшой деревне Черенчицы, находившейся около древнего города Торжка, и в которой не было церкви. Она относилось к приходу церкви Николая Чудотворца, расположенном в соседнем селе Арпачеве - родовом гнезде семейства Львовых.

В метрических книгах именно этой церкви за 1753г. и нашли запись о том, что 4 мая (17 мая по новому стилю) у прапорщика Санкт-Петербургского гарнизона Александра Петровича Львова родился сын Николай. Через полгода в той же книги есть запись о том, что в 1753 г. этот пропорщик и все члены его семьи - жена Прасковья Федоровна и их дети; Надежда, Мария, Евдокия и Николай, которому "лет от рождения полугода" были на исповеди.

Н.А. Львов происходил из древнего дворянского рода. С Х IV в. его предки служили великим князьям Тверским. Деду деда (т. е. прапрадеду) Н.А. Львова - стряпчему Борису Пименовичу за верную службу в войне с Польшей и Турцией было пожаловано в вотчину поместие в Новоторжском уезде. Дед Н.А. Львова - капитан Петр Семенович завещал деревню Черенчицы сыну Александру, а соседнее родовое село Арпачево - двум другим его сыновьям Петру и Николаю.

В 1747 г. сержант Кронштадского пехотного полка А.П. Львов собрался жениться. Невесту он себе выбрал Прасковью Федоровну Хрипунову, дочь подполковника, владельца села Покровское - Федора Ефимовича Хрипунова. Они обвенчались в том же 1747г. весной в церкви Николая Чудотворца в селе Арпачево (где позже в 1753г. они крестили своего сына - Николая). Мать Н.А. Львова принесла мужу не только деревни в Новгородской губернии, но и в Вышневолоцком уезде Тверской губернии, где жила ее матушка, уже вдова Мария Максимовна Хрипунова.

Со временем А.П. Львов стал новгородским губернским прокурором. В 1750-х годах он умер и его похоронили на погосте в селе Арпачево, которым владели его братья. Мать Н.А. Львова Прасковья Федоровна умерла в 1793 г. (когда ее единственному сыну было уже 40 лет); ее похоронили на родовом кладбище Хрипуновых-Ярцевых в с.Покровское.

О детстве, юности и ранней молодости Н.А. Львова рассказал его двоюродный брат, а также и муж его старшей дочери Елизаветы - тайный советник Ф.П. Львов, который стал его первым биографом. Раньше не было принято справлять дни рождений, праздновали - именины - день духовного покровителя человека, его ангела-хранителя. Вот почему дату рождения строго не хранили в памяти. Так вышло, что и жена Н.А. Львова - М.А. Львова (в девичестве Дьякова) не знала точной даты его рождения. Тем более не знал точно эту дату его первый биограф, который, что увидел на бронзовой доске над захоронением Н.А. Львова в их храме-усыпальнице в созданной им усадьбе Никольское-Черенчицы, привел в его первой биографии. Вот откуда пошла дата рождения Н.А. Львова 1751 г., потом многократно повторенная абсолютно во всех изданиях.

Ф.П. Львов (1766 - 1836; первый биограф Н.А. Львова) в его труде "Жизнеописание Н.А. Львова" отметил настойчивость, упорство, бойкость, а также предприимчивость мальчика, его решимость достигать задуманной цели любой ценой. Делал все, что хотел. Хотел игрушку - ломал стол, стул и делал ее сам. Когда его выговаривали за шалости и проказы, он слушать не хотел и мог запустить в обвинителя стул. Родители единственного своего сына очень любили и баловали, по-другому они относились к старшим сестрам. В любом случае в детстве мало кто сдерживал его желания и фантазии, а бедность родителей заставила его многое научится делать самому. Из-за скудности семейных средств не получил он в детстве дома достойное образование. Знал чуть-чуть по-французски, а по-русски писать почти не умел. Он был маленьким, когда умер его отец, после этого жить стало еще труднее. Он со временем был вынужден осознать, что должен заботится о матери и сестрах, так как остался единственным мужчиной в семье.

Как было тогда заведено в дворянских семьях, Н.А. Львова с младенчества записали в лейб-гвардию в Измайловский полк. Точно не известно, но в 16 или 18 лет Н.А. Львов приехал в Петербург и реально поступил на военную службу в бомбардирскую роту лейб-гвардии Измайловского полка. Скорее всего это произошло в 1769 г., когда ему было 16 лет. Ф.П. Львов пишет, что в Петербурге принял его как сына его ближайший родственник - двоюродный дядя Михаил Федорович Соймонов, состоятельный и влиятельный человек. Вероятно, по его протекции молодой человек поселился в доме младшего брата Соймонова - Юрия Федоровича. Известно, что в 1776 г. в 23 года он жил именно у него.

Н.А. Львов посещал полковую школу, тогда только что созданную генерал - поручиком А.И. Бибиковым, высокообразованным человеком, знатоком наук и искусств (именно он перевел Французскую Энциклопедию). Учеба в полковой школе была поставлена на хорошем уровне, в ней преподавали математику, фортификацию, грамматику, географию, французский и немецкий языки. Н.А. Львов с жадностью поглощал получаемые в школе знания, а сверх того упорно учился сам, понимая как много времени он потерял в провинции в родительском доме без приобщения к достойным занятиям, учебой. Под влиянием А.И. Бибикова молодые кадеты развивали свои интеллектуальные способности, писали стихи, делали переводы, музицировали, обсуждали публикации в журналах, книги, а также свои успехи или их отсутствие. В полковой школе вокруг Н.А. Львова образовался небольшой кружок любителей словесности. В 1771 г., когда Н.А. Львову было 18 лет кадеты стали выпускать рукописный журнал "Труды четырех разумных общников", который издавали 5 месяцев. В полку Н.А. Львов познакомился с Василием Васильевичем Капнистом (1757 - 1823), который прославился позже как поэт и драматург. В школе А.И. Бибикова в 1772 г. он познакомился с Михаилом Никитичем Муравьевым (1757 - 1807), который также стал известным поэтом со временем.

В разных публикациях, в высказываниях недругов Н.А. Львова порой ощущается желание доказать, что он нигде основательно не учился, что не получил он подтвержденный учебным дипломом профессиональной подготовки, что его успехам в большой мере способствовали родственники и влиятельные покровители. На самом деле Н.А. Львов неустанно с 16 лет учился и учился до самых своих последних дней. В Петербурге он оказался в среде интеллектуалов, общение с которыми давало знание и подталкивало к их расширению и углублению. Его главными учителями стали книги, которые он целенаправленно выбирал. За первые 10 - 11 лет, проведенные в Петербурге, начав с азов и, главным образом, благодаря собственным усилиям он стал высококультурным, эрудированным человеком, с базовыми знаниями по ряду отраслевых направлений. Примером для него был М.В. Ломоносов, который был его старше всего на 42 года.

В первые годы в Петербурге Н.А. Львов, не получивший в родительском доме систематического образования, по сути начавший серьезно учится в полковой школе, упорно наверстывал упущенное. Есть предположение, что в Академии наук он мог слушать лекции крупнейшего европейского математика Леонардо Эйлера и адъюнкта Академии Л.Ю. Крафта, мог изучать курсы физики, механики, истории, естественных наук. Все это точно делал М.Н. Муравьев (1757 - 1807), называвший Н.А. Львова в числе его учителей - не спроста же это делал. В 1772 - 1780 гг., т. е. к 19 - 27 г. Н.А. Львов уже в совершенстве знал французский язык, владел итальянским. Он писал стихи, читал и переводил сочинения Вольтера, Дидро, Руссо. В те годы, когда мало, кто знал в России о творчестве Петрарки, Н.А. Львов, любя романтизм, стал первым или, как минимум, одним из первых в стране переводчиков его сонетов. Он пробовал писать музыку, песни, увлекался театром. Он интересовался искусствами, прежде всего поэзией, музыкой, живописью, проявлял интерес к архитектуре и естественным наукам. Одним словом, военная служба не привлекала его как основное поле профессиональной деятельности.

В 1773 г. по протекции влиятельного чиновника П.В. Бакунина (1731 - 1786) он стал курьером при Коллегии иностранных дел, где оценили его оперативность, трудолюбие, знание иностранных языков. Он стал специалистом этого ведомства. Его первым начальником там и покровителем стал П.В. Бакунин (достигнувший звания первого члена Коллегии иностранных дел, правая рука графа Н.И. Панина, возглавлявшего в 1763 - 1781гг. эту Коллегию и воспитателя цесаревича Павла).

В начале 1770-х гг. Н.А. Львов познакомился с художником Д.Г. Левицким (1735 - 1822), который был на 18 лет старше него. Их дружба продолжалось всю их жизнь, а отношения были настолько теплыми и доверительными, что Н.А. Львов обращался к художнику на "ты". Вероятно именно в мастерской Д.Г. Левицкого Н.А. Львов впервые на практическом уровне ощутил мир жизни и мировоззрение художественно одаренной личности, соприкоснулся с радостным и мучительным процессом высокого творчества, получил настоящие художественные уроки по сути в первой в его жизни профессиональной мастерской настоящего мастера. В 1773 - 1776 гг. Д.Г. Левицкий создал серию великолепных портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц, одним из лучших из них был портрет М.А. Дьяковой ("М.А. Дьякова", 1778 г., находится в наши дни в Третьяковской Галерее), ставшей возлюбленной и женой Н.А. Львова (в 1781 г. художник написал еще один ее портрет). Как живописец-портретист высочайшего класса Д.Г. Ливицкий остро ощущал неординарность, одухотворенность Н.А. Львова, к тому же на редкость красивого человека; он написал 3 его дивных портрета (1773, 1786, 1789 гг.).

В доме П.В. Бакунина Н.А. Львов познакомился с семейством обер-прокурора сената Алексеем Афанасьевичем Дьяковым, который жил с женой и 5 дочерями в собственном доме на Васильевском острове. В одну из дочерей - Марию - Н.А. Львов влюбился. Но он в его 20 - 22 года понимал, что жених он не завидный (не состоятельный, без хорошего образования и многообещающих связей при дворе) и в 1775 г. более чем на 9 месяцев уехал в Черенчицы. Там он продолжил свое самообразование и углубился, заинтересовался жизнью простых крестьян, их бытом, традициями, интересами. В начале 1776 г. он вернулся в Петербург в дом Ю.Ф. Соймонова, но вскоре переселился к П.В. Бакунину. (Через 10 лет в 1786 г. П.В. Бакунин умер на руках у Н.А. Львова от лихорадки, как тогда говорили, "сильной чахотки" во время эпидемии в Петербурге).

В 1777 г., когда Н.А. Львову было 24 г., ему невероятно повезло - его родственник и покровитель М.Ф. Соймонов, ехал лечится за границу и пригласил с собой за его счет Н.А. Львова и И.И. Хемницера - молодых и веселых людей, способных приятно разнообразить его жизнь за границей в чужом обществе. Они побывали в Германии, Голландии, Франции и вероятно Италии. Новые города поражали Н.А. Львова своим своеобразием, отличительными чертами архитектуры. Особенно он запомнил Кельн, Лейпциг, Франкфурт-на-Майне, Амстердам, Роттердам и больше всех Париж. Н.А. Львов восхищался дворцами Парижа и его предместий, впервые он увидел высокого класса французские регулярные парки, стал изучать их планировку, архитектурно-художественное насыщение, биологическое разнообразие. Он с интересом смотрел и пытался понять принципы действия водяной машины, подававшей воду для фонтанов Версаля. В Париже он увидел полотна Рубенса, Рафаэля и других величайших живописцев прошлого. В Париже поразило его разнообразие театральной жизни: шли оперы, трагедии, комические оперы, спектакли-пародии, работал народный театр-балаган. Еще больше поразила его Италия.

Он спешил пополнить свои знания, много читал, делал записи и заметки, рисовал, старался все увиденное и услышанное запечатлеть в своей памяти. Н.А. Львов учился постоянно и везде, но больше всего знаний он получил из книг, он очень много читал, постоянно всю свою жизнь читал книги с карандашом в руках. Он научился беречь время и продолжал свое образование даже в дороге (а путешествия, деловые поездки тогда занимали очень много времени). Тогда в 1777 г. он 7 месяцев он путешествовал по Европе и обогащался впечатлениями и знаниями, приобретал светский лоск и опыт жизни.

К осени 1777 г. он вернулся в Петербург, поселился в доме П.В. Бакунина и продолжил службу в Коллегии иностранных дел под начальством П.В. Бакунина. В доме П.В. Бакунина Н.А. Львов поставил по его желанию домашний спектакль, так было положено начало любительскому театру, где он снова встретился с сестрами Дьяковыми, задававшими тон в их театральных забавах. Первый любительский спектакль состоялся в конце 1777 г., затем были и другие постановки, причем часто это были веселые короткие комические оперы ("опера-комик").

В этих домашних спектаклях у П.В. Бакунина особенно выделялась дочь А.Ф. Дьякова - Мария. Она была самой красивой из сестер Дьяковых, но не была блистательной красавицей, однако она несомненно была хорошенькой, очаровывала прелестью и свежестью молодости, непосредственностью. Кроме того она обладала сценическим темпераментом, красивым от природы, хорошо поставленным голосом. Она была в центре внимания на этих спектаклях. Обращала она на себя внимание всего петербургского света, в том числе и на наследника престола цесаревича Павла. (Представление о ее милом облике тех лет хорошо дает портрет Д.Г. Левицкого "М.А. Дьякова", 1778 г.). Вероятно, участие в этих спектаклях оказало большое влияние на М.А. Дьякову. Особенно она запомнила спектакль "Дидона", где исполняла роль самой Дидоны, отвергшей ради любимого союз с нелюбимым человеком, который давал ей престол и свободу. В своей жизни М.А. Дьякова поступила также.

К концу 1770-х годов сложился литературный кружок, основу которого составляли Н.А. Львов, Г.Р. Державин (1743 - 1816 гг., на 10 лет старше его), В.В. Капнист (1757 - 1823 гг., на 4 года моложе Львова), И.И. Хемницер (1745 - 1784 гг., на 8 лет старше Львова), посещали его и другие поклонники поэзии и литературы - А.В. Храповицкий, А.С. Хвостов, М.Н. Муравьев, И.Ф. Богданович и др. Каждый из них внес заметный вклад в развитие литературы в России. Участники литературного кружка высоко ценили мнение Н.А. Львова. Г.Р. Державин показывал ему свои стихи, в том числе и оду "Фелице" (т. е. Екатирине II); И.И. Хемницер не отдавал печатать свои басни, пока их не одобрял Н.А. Львов. Также вели себя и другие члены кружка.

Женитьба Н.А. Львова на М.А. Дьяковой не складывалась из-за его бедности, этого не желали ее родители. Не вполне радостные амурные дела нуждались в прочном противовесе. А к началу 1780-х гг. у Н.А. Львова проявился исключительный интерес к архитектурному творчеству, в том числе особенно подогреваемый его восхищением работами выдающегося итальянского зодчего Х VII в. Андреа Палладио (1508 - 1580).

В 1781 г. он поехал в Италию, которую посещал уже во второй раз. Вероятно, он особенно радовался этому путешествию, к которому обстоятельно и целенаправленно готовился, в том числе прочел прославившуюся книгу "История искусств древности" И.И. Винкельмана, изданную в 1764 г. В Италии Н.А. Львов тщательно вел записи, создал свой "Итальянский дневник, или Путевые замечания". Видимо в этот свой приезд в Италию Н.А. Львов основательно познакомился с творчеством архитектора Андреа Палладио. Обстоятельно знакомясь с его трудами, результатами его работ Н.А. Львов по сути стал его учеником, умным и верным последователем. Весь жар своей неудовлетворенной страсти Н.А. Львов отдал пропаганде идей А. Палладио и внедрению его высоких эстетических принципов и идей в русскую архитектурную практику. В тот момент на этом поле открылись исключительно большие возможности. Наращивала масштабы своих работ созданная еще в 1762 г. (когда Н.А. Львову было 9 лет) "Комиссия о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы". Повсеместно и, в первую очередь, в обеих столицах росли масштабы строительных работ, создались благоприятные условия для строительства.

В начале 1780-х гг. (вероятно, по содействию П.В. Бакунина) произошло знакомство Н.А. Львова с флигель-адъютантом императрицы Екатерины II Андреем Андреевичем Безбородко (1747 - 1799). У них была одна главная общая черта - феноменальная работоспособность. Было и одно общее и очень сильное качество - оба хотели служить России, быть ей полезными людьми. В одном из своих самых последних писем, которые А.А. Безбородко написал в год своей смерти (1799 г.), а тогда он был одним из самых влиятельнейших людей в России он писал: " … я никогда не хотел быть при дворе сильным и могущим человеком, а скорее быть полезным". Вся жизнь и творчество Н.А. Львова - это искреннее и сильнейшее желание служить своими знаниями, талантами, опытом России. Все это по большому счету и сблизило их. А.А. Безбородко угадал гений Н.А. Львова. А императрица Екатерина II была мастерицей разгадывать таланты, в том числе редчайшую работоспособность и дипломатическое дарование А.А. Безбородко. Он сделал при ее поддержке блистательную и стремительную карьеру при дворе. В 1780 г. он был в чине всего лишь бригадира, а вскоре уже был генерал-майором и был причислен к Коллегии иностранных дел, где его контакты с Н.А. Львовым еще более упрочились.

А.А. Безбородко довольно быстро, утвердившись в роли личного секретаря Екатерины II (с 1775 г.), стал фактически министром иностранных дел (с 1783 г.), стал графом (1784 г.), в конце жизни - канцлером и светлейшим князем (с 1797 г.), стал еще при императрице Екатерины II феноменально богатым и чрезвычайно влиятельным человеком. Он был умным, дипломатичным, хитрым и одновременно мудрым человеком, обладал феноменальной памятью и даром - как и императрица Екатерина II - находить, поддерживать, использовать в интересах России и - непременно также в своих собственных интересах - талантливых людей.

В 1780 г. А.А. Безбородко было 33 г., а Н.А. Львову 27 лет. Когда из Коллегии иностранных дел выделилось почтовое ведомство, а А.А. Безбородко назначили генерал-почт-директором, он Н.А. Львова сразу взял к себе в новое учреждение для выполнения особых поручений. Они и в правду были особые: и сложные, требующие точность, оперативность, честность и по производственной части, и по личным делам и интересам А.А. Безбородко (от строительства и украшения его личного дома-дворца, создания сада и внутреннего убранства его дачи до покупки картин для его коллекции, придумывания идеи парадного портрета императрицы Екатерины II для его дома-дворца и многих других).

К тому времени Екатерина II уже не могла обходится без помощи А.А. Безбородко, который разгадав талант Н.А. Львова стал для него могущественным покровителем. А.А. Львов видимо понимал или догадывался, что успехи А.А. Безбородко основывались в большой мере на том, что А.А. Безбородко умел делать все именно так, как хотела императрица. Но эти все таланты А.А. Безбородко касались только государственных и, главным образом, дипломатических дел. В огромном большинстве других дел ему не хватало вкуса, изобретательности, тонкости ума. Вот почему ему так нужен был Н.А. Львов с его безукоризненным вкусом и способностями к выдумкам, редчайшей честностью и порядочностью. Екатерина II не всегда могла сформулировать, как же ей видятся в материализованном виде ее художественные задумки. Но общие черты своих желаний она передать могла. Нужно оценить сообразительность А.А. Безбородко и его уверенность в таланте Н.А. Львова для удовлетворения желаний императрицы. В конце концов она прежде всего благодарила А.А. Безбородко за реализацию ее желаний, за подбор для этого нужного мастера, которого она тоже не забывала отблагодарить, обычно в масштабах, подсказанных именно им.

Умение угадывать художественные вкусы покровителей и влиятельнейших персон было гранью таланта Н.А. Львова и своего рода приемом воспитания их вкуса, а также путем к упрочению его успехов.

А.А. Безбородко привлек Н.А. Львова к устройству дачи и при ней обширного сада для любимого внука императрицы - Александра. Много изобретательности проявил Н.А. Львов при выполнении этой задачи. Императрица и ее внук были очень довольны результатами его труда. Потом она поручила ему, опять по подсказки А.А. Безбородко, создать модели кораблей времен Петра I и другие работы для великих князей на "Александровой даче", а затем за выполнение всех этих поручений подарила ему уже в 1782 г. (Львову - 29 лет) дорогой перстень. Так Н.А. Львов, по сути до этого никому не известный как архитектор стал лицом, поддерживаемым императрицей и выполняющим ее заказы.

Год от года Н.А. Львов все больше проявлял интерес к архитектурному творчеству. Он еще более возрос с 1779 г., когда в Россию приехали архитекторы итальянец Джакомо Кваренги (1744 - 1917) и шотландец Чарльз Камерон (1730 - 1813). В 1780-х гг. Ч. Камерон вел дворцовое строительство в Павловске, а Н.А. Львов создавал "Александровскую дачу". Всех их троих объединяли не только профессиональные интересы зодчих, но пристрастие к музыке, интересы к другим видам искусств.

Вскоре А.А. Безбородко в блеске использовал возможность в очередной раз угодить императрице, он дал Н.А. Львову шанс по крупному доказать свой яркий неординарный архитектурно-художественный талант императрице. В 1780 г. Екатерина II встретилась в Могилеве с императором Священной Римской Империи Иосифом II для заключения политического договора между Австрией и Россией. Императрицу сопровождал А.А. Безбородко. В память об этой исторической встрече Екатерина II заложила в Могилеве храм Святого Иосифа. Вернувшись в Петербург, она повелела выполнить проект заложенного храма. Все, что вскоре представили ей на суд самые известные архитекторы России, было красивым, добротным и традиционным. А она хотела возвести храм необычный, как памятник встречи неординарных людей, вершителей судеб стран и народов. Вот тут как раз находчивый и способный на эксперимент, риск А.А. Безбородко, предложил императрице поручить выполнение проекта Н.А. Львову, она дала согласие. Н.А. Львов создал необычайный проект храма, который императрица одобрила, понравился храм и императору Иосифу II . Это стало началом архитектурного триумфа Н.А. Львова, началом принципиально нового этапа в эго жизни как яркого признанного архитектора, высоко ценимого первыми лицами в Европе. Перед Н.А. Львовым с начала 1780-х гг. открылись новые горизонты, реальностью стали многие его мечты, создались условия для раскрытия его разноплановых талантов: архитектора - объемщика, ландшафтного архитектора, дизайнера, а также инженера, геолога, ботаника, историка, археолога, поэта и писателя, музыканта, постановщика спектаклей, этнографа, лингвиста, художника, графика и других граней его редчайшего таланта. Он смог добиться руки любимой женщины - М.А. Дьяковой. Смог сполна ощутить счастье, творческое и общечеловеческое. При этом он твердо знал, что в основе всего лежит труд. Вот почему он с уверенностью написал:

"Счастье тот лишь цену знает,
Кто трудом его купил".

Н.А. Львов стал одним из самых крупных отечественных зодчих. При всех, данных Н.А. Львову Богом, Природой, Судьбой талантах ярко выделяется именно его архитектурное творчество. Он выполнил более 90 архитектурных проектов и 87 из них были реализованы на практике во многих частях Петербурга, Москвы и их пригородов, на тверской земле в Новоторжском уезде (в окрестностях г. Торжка), на Украине, В Прибалтике и в ряде других мест России. Он выполнял значимые архитектурно-градостроительные государственные заказы, личные заказы самодержцев, частные заказы обычно очень богатых и влиятельных лиц (граф, потом князь А.А. Безбородко, князь П.В. Лопухин, княгиня Е.Р. Дашкова, графы Воронцовы и Строгановы, граф А.К. Разумовский, сенатор Ф.И. Глебов-Стрешнев и им подобные люди), а также других, менее состоятельных заказчиков, часто соседей и родственников по Новоторжской земле (Львовы, Бакунины, Полторацкие и др.).

Н.А. Львов внес выдающийся вклад в архитектуру и градостроительство России, явился одним из основоположником пейзажного стиля в садово-парковом искусстве, стал по сути первым ландшафтным архитектором в стране (сохраняется понятие "львовский сад").

Н.А. Львов является основателем отечественной топливной, прежде всего - угольной промышленности. Он нашел в России на Валдайской возвышенности, вблизи г. Боровичи каменный уголь и доказал его высокую теплотворность, возможность получать из него кокс, а также серу. Он нашел в окрестностях Петербурга и Москвы залежи торфа и обосновал целесообразность его использования как калорийного топлива.

Н.А. Львов внес вклад в развитие отечественных химической и военной промышленностей, а также в корабельное дело. Также он внес вклад в создание новых строительных материалов: создал толь и землебитные блоки и кирпичи. Изобрел способ возведения зданий из утрамбованной земли, укрепленной известковым раствором (землебитное строительство). Добился создания Школы землебитного строительства (в его усадьбе Никольское-Черенчицы).

Н.А. Львов разработал ряд новаторских инженерно-строительных решений: принципиально усовершенствовал систему отопления и вентиляции жилых и общественных зданий. Первым в мире создал бумагоделательную машину с паровым приводом, впервые в России сконструировал отечественную бумагоделательную машину.

Одним из первых в России стал переводить и пропагандировать сонеты Петрарки.

Нашел 2 старинные летописи и добился их издания, одна из них в его честь названа "Львовская летопись".

Написал и перевел несколько обстоятельных научных трудов - книг.

Велик вклад Н.А. Львова в песенную и музыкальную культуру. Н.А. Львов внес исключительный вклад в развитие русской музыкальной фольклористики. Он первым в России собрал 200 народных песен и составил первое в стране нотное собрание русских песен, написал первый русский трактат о народной песне. Первым или одним из первых в России выдвинул проблему народности в русском искусстве и русской культуре, связал ее с проблемой национальности.

Стал автором первой в России тематической литературной программы для симфонической музыки. Написал несколько комических опер, поставил их или участвовал в их постановке. Одним из первых в России создал художественную зарисовку жизни русских крестьян, в частности крестьян - ямщиков в комической опере. Стал одним из 2-х инициаторов создания первой в России хоровой оперы. Н.А. Львов первым в музыкальной науке, первым в русской музыкальной литературе указал на многоголосие русского народного хорового пения.

Бесспорно, не только разносторонние таланты, упорство в достижении целей, редкостное трудолюбие, но и субъективные факторы определили яркую, многогранную творческую судьбу Н.А. Львова. Близкие и дальние родственники (Львовы, Соймоновы, Бакунины), дальновидные начальники (М.Ф. Соймонов, П.В. Бакунин, А.А. Безбородко), хорошо образованные первые люди в государстве (самодержцы Екатерина II , ее сын Павел I и внук Александр I), а также несомненная внешняя привлекательность (как сказали бы сейчас безукоризненная сценическая внешность) и добавим - удел далеко не многих - породистость, ведь он происходил из древнего дворянского рода) способствовали созданию условий для развития, упрочения и плодотворного выражения его природных способностей и талантов. Он был высоким красавцем с тонкими чертами лица, умел со всеми ладить, увлекать рассказами, мог, если хотел, быть любимцем и душой общества, компании и единомышленников. Особо отметим дворянское происхождение и единодушную поддержку родственников и земляков-новоторжцев (иначе говоря - родственные клановые связи) в карьерном возвышении несомненно редкостно талантливого и упорного в трудах Н.А. Львова. Раньше в России родственные чувства и хотя бы моральная поддержка, как и дворянские корни - даже в пассивном варианте играли значимую роль в карьере человека. Принадлежность к дворянству имела особое значение. (Самое яркое тому подтверждение - судьба М.В. Ломоносова). Родной дядя П.П. Львова был новоторжским предводителем дворянства, владельцем родового гнезда Львовых - Арпачево, соседствующего с деревней, принадлежавшей отцу Н.А. Львову. Как мог, П.П. Львов в разные годы поддерживал племянника.

Когда в 1769 г. молодой Н.А. Львов приехал в Петербург его приняли близкие родственники Соймоновы - двоюродные дяди М.Ф. Ю.Ф. Соймоновы. Это была одна из культурнейших семей Петербурга, известная своей патриотической настроенностью. Отец дядей - Ф.И. Соймонов (1692 - 1780) был крупным государственным деятелем, первым русским гидрографом, картографом, составителем карты Каспийского моря, он выступал против Э.И. Бирона (1690 - 1772), поддерживал А.П. Волынского (1689 - 1740), был в дружбе с крупными архитекторами П.М. Еропкиным (1698 - 1740). Он создал атлас Балтийского моря, исторические труды, работы по экономике и географии Сибири, где в 1757 - 1763 гг. был губернатором, в 1763 - 1766 он был сенатором. Конечно, в семье дядей Н.А. Львов детально узнал историю жизни их знаменитого отца и его непростую судьбу (он по делу А.П. Волынского был приговорен к четвертованию, но был бит кнутом на площади и сослан в Сибирь), императрица Елизавета Петровна вернула почетное положение семье Соймоновых. Братья Соймоновы были влиятельными людьми в Петербурге. Дядя М.Ф. Соймонов был Действительным Тайным Советником, президентом Берг-коллегии Горного ведомства, возглавлял его, был учредителем Горного института и первым его директором. Другой дядя Ю.Ф. Соймонов занимался строительством и архитектурой, у него-то и поселился приехавший в Петербург молодой Н.А. Львов. Общество дядей, их опека и круг их интересов, профессиональных дел оказали большое влияние на Н.А. Львова, способствовали развитию его интереса к архитектуре, строительству, горному делу.

В Петербурге, но несколько позже Н.А. Львов также ощущал поддержку А.М. Бакунина (1765/68 - 1854) - поэта, дипломата, племянника П.В. Бакунина, земляка и родственника по новоторжской земле, (он сын Л.П. Бакуниной - тетки жены Н.А. Львова). А.М. Бакунин и Н.А. Львов познакомились и подружились в 1781 г. в Италии и остались друзьями на всю жизнь.

Самым главным покровителем Н.А. Львова бесспорно стал и оставался до конца его жизни один из самых влиятельных людей в России того времени А.А. Безбородко, пользовавшегося безграничным доверием императрицы Екатерины II и ее сына императора Павла I .

Н.А. Львов был в милости в целом у трех самодержцев: 16 лет (1780 - 1796) у императрицы Екатерины II , 5 лет (1796 - 1801) у императора Павла I , почти 3 года (1801 - 1801) у императора Александра I . Когда состоялось его первое знакомство с императрицей Екатериной II (1780 г.) ее сыну Павлу было 26 лет, а внуку Александру 3 года.

В период правления и общения Екатерины II с Н.А Львовым ей было 51 - 67 лет, а ему 29 - 45 лет. В 1780 г. одобрив показанной ей А.А. Безбородко проект храма Св. Иосифа в Могилеве, созданный Н.А. Львовым, императрица Екатерина II приказала представить его ей. Молодой, талантливый, очень красивый автор проекта ей понравился, и она подарила ему бриллиантовый перстень (через 2 года за выполненное ее другое задание для ее внуков - великих князей - она также подарила ему в знак благодарности бриллиантовый перстень). Не забыла она сказать и Императору Иосифу II , кто был автором проекта храма св. Иосифа, и Император подарил Н.А. Львову золотую, алмазами осыпанную табакерку с его вензелем. В 1782 г. Екатерина II поручила именно Н.А. Львову выполнить эскиз-рисунок ордена св. Владимира и одобрила его. В том же году императрица также удостоила одобрением составленным им проект здания Почтового стана. А в 1785 г. Екатерина II лично приняла участие в закладке нового собора, проект которого выполнил Н.А. Львов, в древнем Борисоглебском монастыре г. Торжка. В 1783 г. он сопровождал императрицу при ее поездке на встречу со шведским королем Густавом III (правда тогда он не состоял в официальной императорской свите), в память об этой поездке императрицы он подарил ей свою картину "Вид Выборгского замка" (1783). Н.А. Львов также участвовал в выезде Екатерины II в Крым (1787). В обоих случаях об участии Н.А. Львова в поездках императрицы позаботился А.А. Безбородко.

Способности Н.А. Львова угадывать художественные желания императрицы особенно хорошо проявились при создании (1783 г.) именно им идеи, концепции-программы портрета Екатерины II , заказанного А.А. Безбородко для его великолепного дворца лучшему живописцу России того времени - Д.Г. Левицкому. Попросту говоря, Н.А. Львов придумал идею портрета, которую реализовал великий живописец, не видя при создании портрета саму императрицу. На портрете представлена Просветительница, сторонница Правосудия, стремящаяся к возвышенной и благородной простоте. Портрет понравился требовательной Екатерины II , которая при всем ее уме была неравнодушна и ее живописным портретам и желала быть привлекательной на них.

При дворе нужно было лавировать, что Н.А. Львову приходилось делать. Он сознавал, что он не свободен в этой жизни, зависит от власть предержащих и состоятельных людей, которые порой способствуют созданию ему приемлемых или иногда даже комфортных условий для работы, творчества, так нужных для содержания его многочисленной семьи (жена и 5 детей).

Н.А. Львов пользовался расположением императора Павла I . Этому усиленно способствовал А.А. Безбородко (он оказал государю при его вступлении на престол какую-то неоценимую услугу). Мудрость проявил император Павел I в оценке трудов, Н.А. Львова, его талантов и из неприязни к памяти его матери Екатерины II , у которой зодчий в последние годы не был в особом почете. Павел I высоко оценил предложения Н.А. Львова об использовании русского каменного угля (как тогда говорили, "земляного угля") вместо привозного английского, о возведении так называемых землебитных строений - быстро возводимых, недорогих, огнестойких, а также о возможности производства серы в России из собственного сырья вместо иностранного привозного, о производстве особой смолы для корабельного дела, о производстве толи (технологию производства которой он разработал) и некоторых другие предложения. Именно император Павел I поручил Н.А. Львову составить проект реконструкции и строительства Кремлевского дворца в Москве. Именно Н.А. Львову император Павел I поручил выполнить эскиз-рисунок ордена св. Анны (задуманного им в честь его фаворитки - А.П. Лопухиной) и одобрил его.

Н.А. Львова и императора Павла I объединяли не только общие стремления способствовать оздоровлению России, но и особый интерес к Италии, в том числе почтительное отношение к мальтийским рыцарям, их традициям. В 1798 г. Павел I принял титул главы - гроссмейстера, или Великого Магистра, духовного рыцарского ордена Иоанна Иерусалимского; а еще раньше - в 1797 г. он утвердил в России "великое приорство" ордена Мальтийских рыцарей. Н.А. Львов также интересовался этим орденом. В 1800 г. в рапорте он сообщал императору Павлу I о его стремлении написать Геральдическую историю Мальтийского ордена. Н.А. Львов оставил неопубликованный очерк истории Мальтийского ордена. Вот почему именно Н.А. Львову Павел I поручил строительство резиденции ордена Мальтийских рыцарей в его любимой загородной резиденции Гатчине.

Поддерживал Н.А. Львова и следующий император Александр I . Он стал императором в 1801 г. в 24 г. (тогда Н.А. Львову было 45 лет), он знал, что этот архитектор был в милости у его любимой бабки - императрицы Екатерины II и у его отца - императора Павла I . Он помнил, что именно Н.А. Львов иллюстрировал сказку, сочиненную для него Екатериной II - "Сказку о царевиче Хлоре", что именно он выполнил важные работы по строительству (по заказу Екатерины II) дачи для него ("Александровой дачи"), где затеи сада были своеобразной иллюстрацией к этой нравоучительной сказке, а также создал прекрасные модели старинных кораблей наподобие судов Петра I и выполнил для дачи и другие поручения. При поддержке Александра I Н.А. Львов стал снова налаживать разработку русского угля и работу Школы землебитного строительства. Александр I пожаловал Н.А Львову дорогой перстень за все выстроенные им в России землебитные строения. Император Александр I в тяжелый для Н.А. Львова период не поверил клевете на него, понял, что ему полезно на некоторое время уехать из Петербурга и совместить это с поправкой его здоровья на водах. Он доверил Н.А. Львову обследовать минеральные воды Кавказа и Крыма. По высочайшему повелению императора Александра I Н.А. Львов возглавил в 1803 г. экспедицию и отправился для обследования минеральных вод на Кавказ и в Крым, где он успешно провел геологические изыскания и сделал экономическое обоснования, составил проекты водных лечебниц, а также вел археологические исследования.

Все годы службы в Петербурге Н.А. Львов ощущал постоянный дискомфорт по ряду условий его жизни и творчества. Во-первых было немало завистников и клеветников; во-вторых он всегда мучался от произвола и гнета столичных чиновников; в-третьих вынужден был терпеть флюгерные отношения к нему ряда влиятельных лиц в стране, в зависимости от его позиций при дворе; в-четвертых он страдал от необходимости компромиссов в отношениях с людьми высокого государственного статуса, от которых он зависел; в-пятых приходилось временами выполнять щекотливые поручения с сомнительными корнями желаний их заказчиков и кое-что другое.

Всю жизнь недоброжелатели и завистники Н.А. Львова стремились поссорить его с влиятельными заказчиками и покровителями, нарушить мир в его семье. Императрице Екатерине II говорили, что Н.А. Львов осуждает роскошь ее двора, чрезмерную ее щедрость к фаворитам, не отдает ей должного как женщине, а главное - якобы вместе с А.А. Безбородко мешает ее любимцу - молодому фавориту П.А. Зубову (1767 - 1822).

Императору Павлу I доносили, что Н.А. Львов тратит государственные средства, выделенные на нужды Школы землебитного строительства на цели его усадьбы Никольское-Черенчицы, что силой заставляет учеников, пребывающих на государственное обучение в эту Школу, вести строительство в его собственной усадьбе. Говорили, что землебитные строения, возводимые Н.А. Львовым ненадежны и недолговечны. Говорили, что Н.А. Львов привозит в Петербург для оценки качеств найденного им угля не русский каменный уголь, а английский, якобы хочет правдой - не правдой получить большие государственные средства на добычу угля и ловко использовать их. И в таком духе дальше о его других дельных предложениях.

Графу (с 1797 г. князю) А.А. Безбородко говорили, что якобы Н.А. Львов в обществе публично хвастает, что, реально именно он в Почтовом ведомстве решает все дела, что в личном хозяйстве графа всем ворочает и заправляет именно он; говорили что он кладет в свой карман заметные денежные средства из сумм, выделенных графом на покупку им для него картин, других предметов роскоши и завышенных расценках на проектирование и строительство в дворце и домах графа, что он говорит лишнее о его личной жизни (действительно разгульной, с легкомысленными похождениями с сомнительными женщинами, коллекцией фавориток и т. п.). Но А.А. Безбородко к его чести этому не верил. Но, тем не менее, эти разговоры мешали Н.А. Львову. Например, его, уже назначенного на должность директора казенных театров, не утверждали в этой должности (1787 г.).

Н.А. Львов не мог одобрять разгульную жизнь А.А. Безбородко, коллекцию его пассий. Но для удовольствия его покровителя он мирился с неприятными лично для него контактами, а порой был просто вынужден угождать вкусам этих женщин. При этом ему даже временами удавалось создавать чудные художественные произведения. Только так можно оценить созданный им (1782 г.), по желанию графа, портрет одной из его многочисленных фавориток, актрисы итальянской оперы - буфф Анны Давиа Бернуцци - в новой для того времени технике гравюры лависом. Пришлось заботится Н.А. Львову и о выполнении Д.Г. Левицким для графа портрета этой же его пассии, которой он ежемесячно платил "пенсию" за известные услуги. Но нужно отметить и то, что эта женщина была красива, талантлива, имела огромный успех у публики, в составе императорской труппы сопровождала Екатерину II на встречу с Иосифом II в Могилеве. Так что какие-то добрые чувства у Н.А. Львова к этой актрисе, вероятно, все-таки были.

Жене Н.А. Львова намекали, что он не уделяет семье, в первую очередь, ей должного внимания, оставляет надолго их одних, предпочитает высокое общество влиятельных особ и их фавориток. М.А. Львова была умной женщиной и не верила этому, тем не менее полусерьезно - полушутя в письме к Державиным она написала так: "Знаете ли вы, что… Николай Александрович совсем нынче заспесивел, и уж со мною жить не хочет, - я живу на даче, а он все по графам и по князьям и по их прислужницам разъезжает…" (1786 г., Н.А. Львову 33 года). М.А. Львова знала о дурных привычках А.А. Безбородко - начальника, покровителя, друга ее мужа, а также многих других вельможей, с которыми он общался.

Влиятельные чиновники изощренно мучили Н.А. Львова, а он не мог или не хотел давать им взятки. Он не мог постоянно напрямую обращаться и писать самодержцам, непременно на его пути стоял влиятельный чиновник. Несмотря на в целом добрые отношения самодержцев к его делам, Н.А. Львов почти всегда натыкался на чиновничьи препоны и бюрократическую волокиту. Чиновники тормозили продвижение и внедрение его предложений, задерживали карьерное продвижение на службе, обходили в повышении жалования, повышении чина, награждении должными знаками отличия, умели не передать то, что ему выделяли за службу государству - дом, земли, села, заводы и т. п.

Он написал вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, графу Г.Г. Кушелеву, лишившись по естественным причинам его покровителей - А.А. Безбородко, Ф.И. Сойманова, П.В. Бакунина, грустное письмо с обобщением его положения при дворе, в свете (после 1799 г.).

«...Собственных моих сил и усердия недовольно, чтобы успех отвечал желанию моему, чело­веку брошенному, на которого публика смотрит, как на прослужившегося; вдвое трудно что-нибудь сделать вовремя и хорошо, ему везде затворены двери и часто в передней должен он потерять время, которое употребить бы он желал на службу и по повелению своего Государя... В прошедшее царствование по тридцатилетней службе моей, и везде похваленной, обойден я моими младшими и лишившись старшинства, которое император возвратил всем невинно обойденным, не нашел я за себя представителя... Я почти два­дцать лет получаю одно и то же жалованье, которое получал надворным советником... Не имея подпоры, кроме службы, не дошли до меня и мило­сти, Государем сделанные... Жизнь моя зависит от службы, успеха по служ­бе, а какой успех может иметь человек, которого редкой выслушает, иной не допустит, и первая неудача повергнет меня в неизбежное несчастие, которое одно ожидание уже во всем останавливает. Новые открытия и новые дела больше мне наделали неприятностей, нежели милостивцов... Государь обещал мне переменить орден, дать дом (из конфискованных в банке)... Я и милостями, мне сде­ланными, не воспользовался. ...Я не получил по сю пору земли Саратовской, которую Государь мне, с прочими наряду, при вступлении на престол пожаловал. Земля, которая мне дана на содержание школы по докладу, у генерал-прокурора находящемуся, оставлена по резолюции до окончания земляного строения. Кирпичного завода в Москве мне не дали, а отдали из оброку князю Лобанову для казарм... Квартиры, данной мне по именному повелению, я лишился, а с нею большой потерпел убыток. Все сии милости, однако, мне сделаны и число завистников справедли­во умножилось"

Чиновники, заинтересованные в получении взяток от английских товаропроизводителей угля, усиленно мешали Н.А. Львову в его продвижении русского угля на отечественный рынок. Уже получивший положительные оценки при проверке в Петербурге в Горном училище русский каменный уголь, как минимум, дважды по их наводке не приняли в Адмиралтействе - а это более 20 тысяч и 141 тысяч пудов в 1799 и 1802 гг. Причем, в 1799 г. привезенный уголь к тому же внезапно сгорел (см. подраздел 3). Появились и стали большими долги, что очень угнетало Н.А. Львова.

Кроме того, всегда чиновники тормозили издание за казенный счет его научных трудов.

Впервые Н.А. Львов серьезно заболел в 1786 г. в 33 г. после успешной борьбы за начало поисков русского угля на Валдае. После серьезной размолвке в 1794 г. с влиятельным чиновником Коллегии иностранных дел А.И. Морковым - ставленником фаворита императрицы П.А. Зубова и успешной защиты своей чести и достоинства у П.А. Зубова, Н.А. Львов пережил очередное нервное потрясение. В том году, скорее всего совсем не случайно, он сломал руку и очень долго не мог писать и профессионально рисовать и чертить, кроме того 6 месяцев длилось болезнь его глаз (и тогда же болела горячкой, страдала от послеродового нервно-психического расстройство его жена); за один тот год он состарился на 10 лет и в свои 41 год выглядел человеком на шестом десятке лет. В 1798 г. снова вернулась серьезная болезнь глаз.

В начале 1800-х гг. на Н.А. Львова было заведено дело о якобы чрезмерных расходах на землебитные постройки, а также начали дело по закрытию якобы мало полезной Школы землебитного строительства, где Н.А. Львов был Директором. Он тяжело заболел. В 1800 г. он тяжело болел - 9 месяцев, едва не умер, а потом еще совсем слабым в начале 1801 г. ему пришлось ехать в Петербург объясняться о затратах и делах; он смог доказать свою правоту, но это ему дорого стоило. Здоровье Н.А. Львова еще более пошатнулось. В 1801 г. лучший врач России того времени лейб-медик И.С. Рожерсон считал, что "Николаю А… надобно советовать идти в отставку, … и другого к исправлению его здоровья он не находит". Н.А. Львову было только 48 лет. Он, не смотря на серьезные недомогания, много работал, спешил реализовать его планы. Н.А. Львов был в творческом азарте и не хотел, не мог, не мыслил оставить его дела в жанре желаний, стремился успеть их реализовать при его жизни для блага России. Он несомненно догадывался, что жить ему осталось не долго. Горечь от незаслуженных обид, оскорблений собиралась в его душе, подтачивала остатки его здоровья.

Скорее всего в нем беспрестанно и мучительно боролись 2 человека: примерный семьянин и жертвенный в своих творческих исканиях одинокий одержимый исследователь-новатор, который отдавал творчеству всего себя, не оставляя сил ни для чего другого. Вероятно, творчество и было для него превыше всего, вот почему он и шел на компромиссы с судьбой. Но свое творческое призвание он оценивал как Божий дар, как призвание к достойному служению на благо Отечества, как долг и священную обязанность перед Родиной - Россией.

Во всех своих мыслях и поступках Н.А. Львов был патриотом своей Родины. Он был глубоко убежден, что только сами россияне своим умом, знаниями, разумным учетом зарубежного опыта могут улучшить свою жизнь, обеспечить процветание России. Он абсолютно не допускал безумного копирования и без корректив переноса в русскую практику зарубежных приемов в любом деле. Об этом он писал в его работах (см. подраздел 8).

При жизни Н.А. Львов был признан современниками, его высоко ценили правители России. За недолгое время он прошел путь от чиновника VIII класса до Действительного Тайного Советника (штатский генеральский чин). Стал действительным членом Российской Академии, Почетным членом Академии Художеств, членом Вольного экономического общества, Главным директором угольных приисков, Главным начальником земляного битого строения в Экспедиции государственного хозяйства, Директором Школы землябитного строительства. Но за творческие победы он заплатил краткостью своей земной жизни: всего 50 лет, - сказались постоянное нервное напряжение, обиды от клеветников, депрессии, обострившиеся с годами болезни, поиск доходов для содержания семьи из 7 человек.

Почему-то с годами, десятилетиями, веками не мало из того, что Н.А. Львов изобрел, сделал было забыто или приписано другим. Многое из архитектурных творений Н.А. Львова было приписано И.Е. Старову, А. Менеласу, М.Ф. Казакову, Дж. Кваренги, В.П. Стасову, И.Г. Моору и некоторым другим архитекторам.

Забыв, не зная или не желая упоминать о работах Н.А. Львова, происходили "открытия" уже предложенных инноваций. Идеи Н.А. Львова в области отопительно-вентиляционных устройств восприняли Мейснер, Н. Амосов и другие. Воздушное отопление вошло в историю под названием "Амосовская система отопления" (в честь Н. Амосова). А землебитное строительство стало вновь внедрять в южных губерниях России во второй половине Х I Х в. уже Изнаром.

Все рукописное наследие Н.А. Львова никогда не издавалось, издавались лишь несколько научных и переводимых книг, отдельные статьи, поэмы и "Сборник песен с их голосами".

Краткий перечень основных карьерных продвижений Н.А. Львова можно представить так:

1769 - 1775 - находился на службе в гвардии, пожалован в капитаны.

1775 - 1782 - служил в Коллегии иностранных дел;

Курьер при Коллегии иностранных дел,

Специалист Коллегии иностранных дел,

Командированный в Германию, Францию, Италию, Испанию от Коллегии иностранных дел.

1782 - 1797 - Почтовый департамент, Главное почтовых дел правление;

1782 - член Почтового департамента,

Советник посольства,

Главный присутствующий в Почтовых дел правлении,

Пожалован Орден Владимира III степени,

1783 - выбран почетным членом Академии художеств,

1786 - пожалован чин Статского Советника,

1790 - пожалован чин Действительного статского Советника,

Пожалован Орден Анны II степени,

1793 - выполнял дипломатические поручения в Англии, ездил в роли дипломатического курьера в Лондон.

1797 - 1803 - Горный корпус и Экспедиция государственного хозяйства.

1797 - Указ императора Павла I об учреждении Школы землебитного строительства в Никольском под управлением Н.А. Львова (Директором школы),

Назначен Указом императора Павла I начальником всех угольных разработок в Росси в Горном корпусе,

1798 - избран членом Вольного экономического общества,

1799 - Главный директор угольных приисков и Главный начальник земляного битого строения в Экспедиции государственного хозяйства (где он был членом).

При Павле I - пожалован чином тайного советника (штатский генеральский чин).

Основные награды Н.А. Львова:

1780 - награда от императрицы Екатерины II - бриллиантовый перстень и от императора Священной Римской империи Иосифа II - золотая алмазами усыпанная табакерка с его вензелем за создание и строительство собора св. Иосифа в Могилеве.

1782 - награда от Екатерины II - бриллиантовый перстень (за модели кораблей для дачи внуков императрицы).

Пожалован от Екатерины II Орденом Св. Владимира III степени

1785 - пожалован деревней в Нижегородской губернии, в Балахнинском уезде (но реально ее не получил).

1796 - пожалован селом с 600 душами в Саратовской губернии (с. Рязанов Брод, но реально его не получил).

1797 - пожалован от Павла I Орден Св. Анны II степени.

Пожалован от Павла I бриллиантовым перстнем за изобретение и проведение праздника в день рождения в Павловске.

1801 - пожалован перстнем от императора Александра I за все виды построенных в России землебитных строений.

2. Паркостроитель, ландшафтный архитектор, ботаник

Н.А. Львов провел все свое детство в деревне, рос в мало тронутом человеком природном окружении, знал и любил природу. Мир природы, растения, животные, птицы с детства интересовали и радовали его. В природе он видел гармонию, сочетание красоты и полезности, т. е. то, к чему он стремился всю жизнь. В этом ключ к ответу, почему он так интересовался ботаникой, столько времени и сил посвятил изучению садово-паркового искусства и созданию удивительных садов - красивых, полезных, поучительных и занимательных.

Некоторые из его друзей также с пристрастием относился к изучению растений, постижению тайн ботаники. В Петербурге, еще в молодости на военной службе судьба свела его с ровесником Н.П. Осиповым (1751 - 1799), с которым он очень подружился, в том числе и потому, что оба интересовались ботаникой, со временем он стал известным писателем. В 1791 г. Н.П. Осипов выпустил первый в России ботанический словарь, причем ему удалось его выпустить под разными названиями как два разных издания. Н.П. Осипов был благородным и порядочным человеком. На первом из этих изданий он сделал посвящение на отдельной странице: "Его высокородию Николаю Александровичу Львову", добавив на другой странице: "самую сию книгу не осмелился бы я никак предпринять издать в свет, не будучи поощрен к тому Вашими советами и снабжен от Вас большею частью источников, из которых мог извлекать все нужное для составления оной".

Когда в 1777 г. Н.А. Львов оказался с М.Ф. Соймоновом и И.И. Хемницером за границей. Он был поражен красотой садов и парков ряда городов, прежде всего - Парижа. Парк Тюильри на берегу Сены, парк Люксембургского дворца, Булонский лес, парк Сен-Клу, Королевский парк, грандиозные сады Версаля и некоторые другие сады и парки поразили его воображение. Тогда он впервые услышал имя величайшего мастера в садово-парковом искусстве, строительстве французского архитектора Андре Ленотра (1613 - 1700). (Создатель регулярного, или французского, типа парка с геометрической сетью аллей, правильными очертаниями газонов, бассейнов; лучшие сады создал в 1660-е гг.). Позже, уже приехав в Петербург, несомненно он прочитал поэму француза Жака Делиля "Сады" (1782 г.), имевшую небывалый успех во всех цивилизованных странах Европы. В ней поэт воспел лучшие из лучших садов мира, и среди них оказалось немало садов Москвы и Петербурга. Все это несомненно форсировало его интерес к изучению растений и созданию новых совершенных российских садов - красивых и полезных.

Еще в 1777 г., в зарубежной поездке наряду с эстетикой садов, отметил он и хозяйственное значение созданных во многих из них оранжерей (особенно в Голландии и Франц

Имя Николая Александровича Львова (1751-1803) много значит для истории русской культуры XVIII века. Архитектор и инженер, поэт и переводчик, гравер и рисовальщик, изобретатель и исследователь, музыкант и фольклорист, общественный и государственный деятель - вот далеко не полный перечень занятий Львова. Почетный член Академии художеств, член Российской Академии, он был довольно близко связан с выдающимися людьми своего времени: Г.Р.Державиным, В.В.Капнистом, Г.Л.Боровиковским, гр. С.Р.Воронцовым и др. Довольно точную характеристику дал своему близкому другу Г.Р.Державин: "Он был исполнен ума и знаний, любил науки и художества, отличался тонким и возвышенным вкусом, по которому никакой недостаток и никакое превосходство в художественном или словесном произведении укрыться от него не могло. Люди, словестностью, разными художествами и даже мастерствами занимающиеся, часто прибегали к нему на совещания и часто приговор его превращали себе в закон". Н.А.Львов родился в небогатой дворянской семье. Детство и юность провел в родовом поместье Черенчицы в Тверской губернии. В 1868 году, приехав в Санкт-Петербург, он поступил в лейб-гвардейский Измаиловский полк, где окончил офицерскую школу. Затем перешел на службу в Коллегию иностранных дел, стал часто бывать за границей. Будучи дипломатом и писателем (входил в "кружок Державина"), архитектурой Н.А.Львов занимался нерегулярно. Несмотря на это, сохранилось довольно много его построек: Никитские ворота Петропавловской крепости, здание Почтового двора (Почтамт) в Санкт-Петербурге, Приоратский дворец в Гатчине, Борисоглебский собор в Торжке, церковь святой Екатерины в Валдае и другие. Но, на наш взгляд, наиболее выразительны его усадебные постройки и садово-парковые ансамбли, где перед архитектором появлялась возможность на практике воплотить свои представления о разумном и прекрасном, реализовать идеи и увлечения, применить изобретения по отоплению и землебитному строительству. Кроме Торжокских усадеб (Знаменское-Раек, Никольское-Черенчицы, Митино, Василево), построил Н.А.Львов еще и Званку для Г.Р.Державина, Кирианово для княгини Дашковой, Очкино для Судиенко в Черниговской губернии, Вороново для Ростопчина. . . К сожалению, многое не сохранилось. Но и то, что мы видим сегодня, полно удивительной гармонии и целостности.

Библиография:
История русской архитектуры. Спб., 1994
Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век. Спб., 1997
Вергунов А.П., Горохов В.А. Русские сады и парки. М., 1988
Греч А.Н. Венок усадьбам // Памятники Отечества № 32. М., 1994-1995
Ожегов С.С. История ландшафтной архитектуры. М., 1993
Балдина О.Д. От Валдая до Старицы. М., 1968