"Тварь ли я дрожащая, или право имею?". Тварь я дрожащая или право имею? в чем смысл фразы сочинение

Я себя убил, а не старушонку...

Ф. М. Достоевский

Ф. М. Достоевский - величайший русский писатель, непревзойденный художник-реалист, анатом человечес­кой души, страстный поборник идей гуманизма и спра­ведливости. Его романы отличаются пристальным инте­ресом к интеллектуальной жизни героев, раскрытием сложного и противоречивого сознания человека.

Основные произведения Достоевского появились в пе­чати в последней трети XIX века, когда обозначился кризис старых морально-этических принципов, когда стал оче­видным разрыв между стремительно изменяющейся жиз­нью и традиционными нормами жизни. Именно в после­дней трети XIX века в обществе заговорили о «переоценке всех ценностей», об изменении норм традиционной христианской морали и нравственности. А в начале двад­цатого века это стало практически основным вопросом в среде творческой интеллигенции. Достоевский одним из первых увидел опасность грядущей переоценки и сопут­ствующего ей «расчеловечивания человека». Он первым показал ту «бесовщину», которая изначально крылась в подобных попытках. Именно этому посвящены все его основные произведения и, конечно же, один из централь­ных романов - «Преступление и наказание».

Раскольников - духовный и композиционный центр романа. Внешнее действие лишь обнаруживает его внут­реннюю борьбу. Он должен пройти через мучительнее раздвоение, чтобы понять себя и нравственный закон, нерасторжимо связанный с человеческой сущностью. Ге­рой разгадывает загадку собственной личности и вместе с тем загадку человеческой природы.

Родион Романович Раскольников - главный герой ро­мана - в недалеком прошлом студент, оставивший уни­верситет по идейным соображениям. Несмотря на при­влекательную внешность, «он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу». Раскольников живет в крайней нищете, снимая в одном из петербургс­ких домов каморку, похожую на гроб. Однако он мало уделяет внимания обстоятельствам жизни, так как увле­чен собственной теорией и поиском доказательств ее спра­ведливости.

Разочаровавшись в общественных способах изменения окружающей жизни, он решает, что воздействие на жизнь возможно при помощи насилия, а для этого человек, воз­намерившийся сделать что-то для общего блага, не дол­жен быть связан никакими нормами и запретами. Пыта­ясь помогать обездоленным, Родион приходит к осозна­нию собственного бессилия перед лицом мирового зла. В отчаянии он решается «преступить* нравственный закон - убить из любви к человечеству, совершить зло ради добра.

Раскольников ищет могущества не из тщеславия, а чтобы помочь людям, погибающим в нищете и беспра­вии. Однако рядом с этой идеей существует другая - «наполеоновская», которая постепенно выходит на пер­вый план, оттесняя первую. Раскольников делит челове­чество на «...два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово». Второй разряд, меньшинство, рожден вла­ствовать и повелевать, первый - «жить в послушании и быть послушными».

Главным для него становятся свобода и власть, которую он может употреблять, как ему заблагорассудится -на добро или на зло. Он признается Соне, что убил, по­тому что хотел узнать: «имею ли я право власть иметь?» Он хочет понять: «вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли переступить или не смогу? Тварь ли я дрожа­щая или право имею?» Это самопроверка сильной лично­сти, пробующей свою силу. Обе идеи владеют душой ге­роя, раскрывают его сознание.

Отъединившись от всех и замкнувшись в своем углу, Раскольников вынашивает мысль об убийстве. Окружаю­щий мир и люди перестают быть для него подлинной реальностью. Однако «безобразная мечта», которую он лелеял в течение месяца, вызывает у него отвращение. Раскольников не верит в то, что может совершить убий­ство, и презирает себя за отвлеченность и неспособность к практическому действию. Он идет к старухе-процент­щице для пробы - место осмотреть и примериться. Он думает о насилии, а душа его корчится под бременем мирового страдания, протестуя против жестокости.

Несостоятельность теории Раскольникова начинает обнаруживаться уже во время совершения преступления. Жизнь не может уместиться в логическую схему, и хоро­шо рассчитанный сценарий Раскольникова нарушается: в самый неподходящий момент появляется Лизавета, и ему приходится убить ее (а также, вероятно, ее еще не родившегося ребенка).

После убийства старухи и ее сестры Лизаветы Рас­кольников переживает глубочайшее душевное потрясе­ние. Преступление ставит его «по ту сторону добра и зла», отделяет его от человечества, окружает ледяной пустыней. Мрачное «ощущение мучительного, бесконеч­ного уединения и отчуждения вдруг сознательно сказа­лись в душе его». У Раскольникова горячка, он близок к помешательству и даже хочет покончить с собой. Ро­дион пытается молиться, и сам над собой смеется. Смех сменяется отчаянием. Достоевский акцентирует мотив отчужденности героя от людей: они кажутся ему гадкими и вызывают «...бесконечное, почти физическое от­вращение». Даже с самыми близкими он не может гово­рить, чувствуя непреодолимую границу, «лежащую» между ними.

Путь преступления для Раскольникова (а по Достоев­скому, ни для кого из людей) неприемлем (недаром До­стоевский сравнивает преступление Раскольникова со смертью, а дальнейшее его воскресение происходит име­нем Христа). То человеческое, что было в Раскольникове (содержал почти год на свои средства больного товари­ща-студента, спас из огня двоих детей, помогал, отдавая последние деньги на похороны, вдове Мармеладова), спо­собствует скорейшему воскрешению героя (слова Порфирия Петровича о том, что Раскольников «недолго себя морочил»). Воскрешает Родиона к новой жизни Соня Мар­меладова. Теории Раскольникова противопоставляется христианская идея искупления своих и чужих грехов стра­даниями (образы Сони, Дуни, Миколки). Именно когда для Раскольникова открывается мир христианских ду­ховных ценностей (через любовь к Соне), он окончательно воскресает к жизни.

Устав от «теории» и «диалектики», Раскольников на­чинает осознавать ценность обычной жизни: «Как бы ни жить - только жить! Экая правда! Господи, какая прав­да! Подлец человек! И подлец тот, кто его за это подле­цом называет». Он, желавший жить «необыкновенным человеком», достойным подлинной жизни, готов смирить­ся с простым и примитивным существованием. Его гор­дость сокрушена: нет, он не Наполеон, с которым посто­янно соотносит себя, он всего лишь «эстетическая вошь». У него вместо Тулона и Египта - «тощенькая гаденькая регистраторша», однако ему и того достаточно, чтобы впасть в отчаяние. Раскольников сокрушается, что ведь должен был заранее знать про себя, про свою слабость, прежде чем идти «кровавиться». Он не в силах нести тяжесть преступления и признается в нем Сонечке. По­том идет в участок и признается.

Своим преступлением Раскольников вычеркнул само­го себя из разряда людей, стал отверженным, изгоем. «Я не старуху убил, я себя убил», - признается он Соне Мармеладовой. Эта оторванность от людей мешает Раскольникову жить.

Идея героя о праве сильного на преступление оказа­лась абсурдной. Жизнь победила теорию. Недаром Гете говорил в Фаусте: «Теория, мой друг, сера. Но вечно зелено дерево жизни».

По Достоевскому, никакая высокая цель не может оп­равдать негодных средств, ведущих к ее достижению. Индивидуалистический бунт против порядков окружаю­щей жизни обречен на поражение. Только сострадание, христианское сочувствие и единение с другими людьми могут сделать жизнь лучше и счастливее.

Я испытываю чувство некоторой неловкости, говоря о Достоевском. В своих лекциях я обычно смотрю на литературу под единственным интересным мне углом, то есть как на явление мирового искусства и проявление личного таланта. С этой точки зрения Достоевский писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей. <...>
Влияние западной литературы во французских и русских переводах, сентиментальных и готических романов Ричардсона (1689 - 1761), Анны Радклифф (1764–1823), Диккенса (1812 - 1870), Руссо (1712 - 1778) и Эжена Сю (1804 - 1857) сочетается в произведениях Достоевского с религиозной экзальтацией, переходящей в мелодраматическую сентиментальность. <...>
Достоевский так и не смог избавиться от влияния сентиментальных романов и западных детективов. Именно к сентиментализму восходит конфликт, который он так любил: поставить героя в унизительное положение и извлечь из него максимум сострадания. Когда после возвращения из Сибири начали созревать идеи Достоевского: спасение через грех и покаяние, этическое превосходство страдания и смирения, непротивление злу, защита свободной воли не философски, а нравственно, и, наконец, главный догмат, противопоставляющий эгоистическую антихристианскую Европу братски-христианской России, - когда все эти идеи (досконально разобранные в сотнях учебников) хлынули в его романы, сильное западное влияние все еще оставалось, и хочется сказать, что Достоевский, так ненавидевший Запад , был самым европейским из русских писателей. Интересно проследить литературную родословную его героев. Его любимец, герой древнерусского фольклора Иванушка-дурачок , которого братья считают бестолковым придурком, на самом деле дьявольски изворотлив. Совершенно бессовестный, непоэтичный и малопривлекательный тип, олицетворяющий тайное торжество коварства над силой и могуществом, Иванушка-дурачок, сын своего народа, пережившего столько несчастий, что с лихвой хватило бы на десяток других народов, как ни странно - прототип князя Мышкина, главного героя романа Достоевского «Идиот» <...>
Безвкусица Достоевского, его бесконечное копание в душах людей с префрейдовскими комплексами, упоение трагедией растоптанного человеческого достоинства - всем этим восхищаться нелегко. Мне претит, как его герои «через грех приходят ко Христу», или, по выражению Бунина , эта манера Достоевского «совать Христа где надо и не надо». Точно так же, как меня оставляет равнодушным музыка, к моему сожалению, я равнодушен к Достоевскому-пророку. Лучшим, что он написал, мне кажется «Двойник». Эта история, изложенная очень искусно, по мнению критика Мирского, - со множеством почти джойсовских подробностей, густо насыщенная фонетической и ритмической выразительностью, - повествует о чиновнике, который сошел с ума, вообразив, что его сослуживец присвоил себе его личность. Повесть эта - совершенный шедевр, но поклонники Достоевского-пророка вряд ли согласятся со мной, поскольку она написана в 1840 г., задолго до так называемых великих романов, к тому же подражание Гоголю подчас так разительно, что временами книга кажется почти пародией. <...>
Сомнительно, можно ли всерьёз говорить о «реализме» или «человеческом опыте» писателя, создавшего целую галерею неврастеников и душевнобольных. - Лекции по русской литературе. М: Независимая газета, 1999. С. 170-171, 176-178, 183.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

ТЕОРИЯ РАСКОЛЬНИКОВА В ПРОИЗВЕДЕНИИ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО "ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ" Различие между ницшеанскими установками и глубоко нравственным пафосом, изначально одушевляющим большую русскую литературу в решении той же проблемы предстает особенно разительным, когда обращаемся к роману Достоевского "Преступление и наказание".

Вот они основные элементы анализируемой "парадигмы, каждый из которых высвечивает особый аспект сознания индивида, желающего утвердить себя в качестве "Сверхчеловека", находящегося "по ту сторону" нравственных норм и моральных законов, значимых, по его убеждению, лишь для "обыкновенных" людей, но отнюдь не для "необыкновенных":

1. Предпосылка сознания этого типа - все то же убеждение на счет полнейшего отсутствия "высшей правды", возникающее при виде несправедливостей, творящихся вокруг, и усиливаемое личными невзгодами и неурядицами; иначе говоря, вывод о том, что "правды нет - и выше", делается на основе констатации факта отсутствия ее "на земле".

2. Отсюда стремление утвердить эту "правду" самому, так сказать, на свой страх и риск, и стало быть - как свою собственную, самоличную правду; "мою" правду я хочу предложить взамен отсутствующей - как на земле, так и на небе.

3. Но как только я начинаю размышлять о том, как бы мне осчастливить человечество, утвердив среди людей мою правду, я замечаю, что кое-какая правда меж людьми все-таки обретается.

4. Итак, я прихожу к заключению, что, с одной стороны, есть я со своей правдой (разумеется, высшей) , а с другой "обыкновенные" люди с их кое-какими правденками, не выдерживающими, на мой взгляд, "строго логического" анализа, например, тоже самое "не убий", которое ведь попирается на каждом шагу, а потому гроша ломанного не стоит.

5. Вот тут и начинается "арифметика", о которой так много говорит Достоевский как в подготовительных работах к "Преступлению и наказанию", так и в тексте самого романа. Моя "высшая" (самоличная) правда сталкивается с общечеловеческими "правденками", и я прикидываю, в какой мере могу принести их в жертву, облагодетельствовав этой ценой человечество.

"Мне надо было узнать тогда, и поскорее узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу!

Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею... " Вот она, та потрясающая глубина нравственной рефлексии, которая осталась недоступной экзистенциалистским трубадурам ницшеанского "Сверхчеловека", пытавшимся обрядить в пышную тогу "благодетеля человечества". Вот она, истинная, а не подложная интеллектуальная совестливость, которой никогда не могли достичь ни Ницше, ни Сартр, желавшие представить себя единственно последовательными борцами против "дурной веры" ("нечистой совести") в ХIХ и ХХ столетиях. В свете интеллектуальной совестливости (не путать с ницшеанской "интеллектуальной честностью": это - ее антипод!) Достоевского становится совершенно очевидным: знаменитые "метафизические опыты", которые производит экзистенциалистское "я" в целях утверждения "абсолютности" своей "свободы", это всегда, на самом-то деле осуществляемые этим "я" не над самим собою, а над "другим": экспериментирую над "другим", чтобы понять, "кто я есть".

Так тренируются "высшие натуры", "господа будущего", "законодатели и установители человечества", приучаясь устанавливать различие между непременно гениальным - "я" и - обязательно бездарным "другим", привыкая смотреть на этого последнего как на материал истории, объект разнообразных импровизаций ни чем не детерминированной экзистенции.

В учении Ницше, как в любом серьезном нравственно-философском исследовании, есть много ценного для нашего времени. Прежде всего, это яркая критика мещанства. Никто до и после Ницше с такой прозорливостью не смог предвидеть всю опасность общества маленьких, серых, покорных людей.

Это, кроме того, неприятие социальной системы, построенной либо на безмерном подчинении какой-либо одной идеологии, либо на принципах утилитаризма и прагматизма, где обесценено главное - личность, ее индивидуальность и неповторимость. Это идея возвышения человека, преодоление всего мелочного, обыденного, незначительного для жизни. Многие категории нравственного учения Ницше вошли в философско-этическую науку и в наш обыденный язык: "переоценка ценностей", "Сверхчеловек", то есть "которых слишком много"; "человеческое, слишком человеческое"; мораль "по ту сторону добра и зла".

В советской философской науке существовал один ответ на вопрос о гуманности учения Ницше негативный. Безусловно, учение Ницше противоречиво, потому и не может быть оценено как только негативное или только позитивное. Ницше заставляет думать, сравнивать, размышлять.

Главной позитивной ценностью нравственного учения Ницше, без сомнения, является идея возвышения человека. Ницше с полным правом можно было бы назвать исследователем антропологического метода в философии. В своих нравственных оценках он стремился идти от индивида. Причем сам индивид рассматривался им как бесконечно становящаяся ценность, как процесс, как неисчерпаемость. По Ницше, человечество - это целостность, проявляющаяся через различие. Но абсолютизация неординарности приводила Ницше к парадоксальным выводам. Впрочем, любая абсолютизация приводит к крайностям и в познании и, что всего печальнее, в социально нравственной практике.

Одним из аспектов философского учения Ницше является критика христианской морали. Отметим, что здесь Ницше занимал весьма оригинальную позицию. Он считал, что религия формирует зависимое, несамостоятельное сознание, смирение, несвободу человека. Для Ницше религия стала символов зависимого "несчастного" сознания.

Конечно же, содержание и практику христианского учения нельзя свести к подобному его толкованию. Но тем не менее, эта точка зрения немецкого мыслителя очень актуальна сегодня. Весьма распространенным является мнение о том, что религия едва ли не единственная нравственная спасительница России: только она способна дать человеку подлинный подъем духа; только она "скрепляет нацию"; она "наиболее действенное средство массового воспитания морали", так как она "дает общедоступное представление о сверхнациональном абсолюте, без которого мораль не существует". Трудно сказать, что больше в этом признании: или потребности в "сверхнациональном абсолюте", или снисходительной заботы о человеке из "массы", который только благодаря религии сможет стать нравственным? Ницше верил в возможности самого человека - единственного творца и самого себя, и своей истории.

"УСЛОВИЯ, ПРИ КОТОРЫХ МЕНЯ МОЖНО ПОНИМАТЬ, - А ТОГДА УЖ ПОНИМАТЬ С НЕИЗБЕЖНОСТЬЮ, - МНЕ ОНИ ИЗВЕСТНЫ ДОСКОНАЛЬНО, ДОПОДЛИННО. НЕОБХОДИМО В ДЕЛАХ ДУХА ЧЕСТНОСТЬ И НЕПОДКУПНОСТЬ, И НЕОБХОДИМО ЗАКАЛИТЬСЯ В НИХ, - ИНАЧЕ НЕ ВЫДЕРЖИШЬ СУРОВЫЙ НАКАЛ МОЕЙ СТРАСТИ. НУЖНО СВЫКНУТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ НА ВЕРШИНАХ ГОР, - ЧТОБЫ ГЛУБОКО ПОД ТОБОЙ РАЗНОСИЛАСЬ ЖАЛКАЯ БОЛТОВНЯ О ПОЛИТИКЕ, ОБ ЭГОИЗМЕ НАРОДОВ. НУЖНО СДЕЛАТЬСЯ РАВНОДУШНЫМ И НЕ ЗАДАВАТЬСЯ ВОПРОСОМ О ТОМ, ЕСТЬ ЛИ ПОЛЬЗА ОТ ИСТИНЫ, НЕ ОКАЖЕТСЯ ЛИ ОНА РОКОВОЙ ДЛЯ ТЕБЯ... НУЖНО, КАК ТО СВОЙСТВЕННО СИЛЬНОМУ, ОТДАВАТЬ ПРЕДПОЧТЕНИЕ ВОПРОСАМ, КОТОРЫЕ В НАШИ ДНИ НИКТО НЕ ОСМЕЛИВАЕТСЯ СТАВИТЬ; НЕОБХОДИМО МУЖЕСТВО, ЧТОБЫ СТУПИТЬ В ОБЛАСТЬ ЗАПРЕТНОГО; НЕОБХОДИМА ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТЬ - К ТОМУ, ЧТОБЫ СУЩЕСТВОВАТЬ В ЛАБИРИНТЕ. И СЕМИКРАТНЫЙ ОПЫТ ОДИНОЧЕСТВА. И НОВЫЕ УШИ ДЛЯ НОВОЙ МУЗЫКИ. И НОВЫЕ ГЛАЗА СПОСОБНЫЕ РАЗГЛЯДЕТЬ НАИОТДАЛЕННЕЙШЕЕ. НОВАЯ СОВЕСТЬ, ЧТОБЫ РАССЛЫШАТЬ ИСТИНЫ, ПРЕЖДЕ МОЛЧАВШИЕ. И ГОТОВНОСТЬ ВЕСТИ СВОЕ ДЕЛО В МОНУМЕНТАЛЬНОМ СТИЛЕ - ДЕРЖАТЬ В УЗДЕ ЭНЕРГИЮ ВДОХНОВЕНИЯ... ПОЧИТАТЬ СЕБЯ САМОГО; ЛЮБИТЬ СЕБЯ САМОГО; БЫТЬ БЕЗУСЛОВНО СВОБОДНЫМ В ОТНОШЕНИИ СЕБЯ САМОГО. "

Замечаете ли Вы, что существует проблема (скорее даже так будет точнее - проблемище), при чем она глобальна, а самое главное, касается именно Вас..

Проблема заключается в финансовом благополучии, человек попадает в жесткие рамки после рождения и не может выбраться из них всю жизнь (как и поет Высоцкий про "свою колею").

Цитата в заголовке - "Суть философии Раскольникова состояла в том, что он разделил людей на «обыкновенных» и «необыкновенных». ... Раскольников задавал себе вопросы: «Вошь ли я, как все, или человек?», «Тварь ли я дрожащая или право имею?»."

Георгий Тараторкин в роли Раскольникова

Недавно прочитал книгу: "Sapiens. Краткая история человечества" (Автор:Юваль Ной Харари), там рассматривается как аспекты развития человечества, так и социальные аспекты бытия. Основная идея этой части книги - что социального неравенства существовали во все времена, и человек не может подняться выше своей касты.

Собственно, на эту тему пишет еще интересный парень - Алексей Крол (Теория каст и ролей), еще более четко показывая, что касты существуют, и переход из одной в другую очень сложен, практически невозможен.

Одна из каст, самая массовая - это мы с вами, эксперты в своей профессии (врачи, строители, учителя, продавцы и т.д.), когда заработок имеет ограничение, связанной с константой времени (можно обслужить определенное количество людей, в единицу времени).

Единственно решение, находясь в той же касте - увеличение ставки стоимости вашего часа (обслуживать такое же количество клиентов, но по ставки в два, три раза больше чем текущая)..

Но возникает другая проблема, при увеличении ставки, уменьшается количество клиентов, и можно и вообще остаться без заработка..

Решение этой проблемы - увеличить поток входящих запросов, и повышение уровня своей экспертности в глазах клиентов.

По сути, предлагаю взглянуть на Вашу текущую работу под углом "Бизнес в бизнесе", когда вы берете структуру компании, и занимаетесь только своей персоной в рамках компании. Например, если вы продавец, то начинаете создавать ролики в Youtube как выбирать автомобиль, если техник - пишите статьи на Яндекс.Дзен как правильно заливать масло в двигатель, врач - ведете блог в Instagram рассказывая о первичных признаках болезней..

Результат такой деятельности в социальных сетях - о Вас узнают много людей, получаете поток клиентов. Далее, Вы сообщаете о том, что ставка выше чем средняя по рынку, и таким образом получаете только тех клиентов, которые готовы платить такую сумму.

Результат - Вы находясь в обычной касте работников, начинает зарабатывать намного больше денег чем в среднем по рынку. Это позволяет Вам перешагнуть ограничение которые существуют в жизни сейчас.

Есть ли такие прецеденты большого заработка как эксперта в своей области? Да конечно, они есть в любой профессии, наверняка есть среди ваших коллег. Сейчас, то время, когда можно сделать такой же рывок, Вам просто нужно использовать рассказы о себе и своей работе в социальных сетях.

Мы брали интервью в рие́лтора, который снимает видео и получает поток заказов на недвижимость. Врач, работая в клинике и ведет блог, покупает второй дом, продавец авто который получает заказы из соц.сетей, фитнес-тренер, и много, много других примеров..

Мы создали сервис (TASK.social), который может помочь в переходе сотрудников компании на такой метод работы с клиентами.

Вот видео которое мы сделали при первом подходе к проблеме.

Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» создавался в переломную эпоху, когда Россия начинала обретать капиталистических облик и множились теории, оправдывающие новые способы обогащения. Эпоха представляла к пересмотру и морально-нравственные ценности, и самого человека.

Родион Раскольников – главный герой «Преступления и наказания» – студент-юрист; он воспитан на твердых понятиях нравственности. В этом герое, на первый взгляд, больше положительного: он любит мать и сестру, готов ради них на все; способен на светлое чувство, чуток к бедам окружающих. Но в «душевной» биографии Раскольникова есть темное пятно: не столько убийство старухи, сколько зародившаяся в его мозгу ужасающая теория. Ф.М. Достоевский не раз наталкивает читателя на мысль, что виной происходящему послужил не столько сам герой, сколько та мрачная атмосфера , в которой он вынужден существовать. Вспомним Петербург, который «пожирает» мир героя: нищета (нечего есть, нечем платить за комнату, нечего носить – людей поражают лохмотья Родиона), комната, похожая на гроб, заброшенность и обесценивание человека и многое другое.

Результатом этого и стала «нездоровая» теория Расколькникова . Но единственной она не была: вспомните, уже на страницах романа мы встречаем и еще одну теорию – лужинскую. Суть теории Родиона – в полном отрешении от извечных моральных норм; Раскольникову пришло в голову «сделаться Наполеоном » – героем, хозяином мира, чтобы не он был подчинен, а подчинялись ему. Причем ничего плохого в своей концепции герой не видит, напротив, он пытается примерить на себя маску «сверхчеловека ». Основываясь на «авторитетном» историческом опыте, Раскольников стремится логически обосновать право сильного распоряжаться чужими жизнями по своему усмотрению. Иными словами, герой не пытается «подняться» до уровня других, напротив, он стремится возвыситься за счет «унижения» этих других. Теория заставила Раскольникова видеть ранее красочный мир в черно-белой гамме, разделив мир на «высших» и «низших».

Но – при всей своей убежденности в теории сверхчеловека – Раскольников категорически не приемлет таких героев, как Лужин и Свидригайлов. В глазах героя они – подлецы и негодяи. И только позже Раскольников поймет, что у них – по сути – много общего: все они презрели общечеловеческую мораль.

Бунт Раскольникова против угнетения и растаптывания человека автор принимает, но от возможности существования бесчеловечной теории, подведенной под этот бунт, отказывается. Отсюда и нравственное крушение героя – в отказе от общечеловеческих законов и истин. На деле же Раскольников оказался благородным и честным человеком, который «переступил, но на этой стороне остался », а отсюда – и осознание преступности жизненной позиции Лужина и Свидригайлова, да и его недавней.

Каким бы опустившимся человеком ни был Раскольников, автор спасает его раскаянием и искуплением. Спасительницей и опорой героя становится Соня Мармеладова, чьих духовных сил хватило на «воскрешение» двоих: и себя, и Раскольникова она спасает чистой любовью, желанием самопожертвования. Жизнь спасенного Раскольникова автор называет «новой историей, историей постепенного обновления человека, постепенного перерождения его» , а значит, весь образ главного героя призван показать потомкам, к каким последствиям может привести расшатывание нравственных основ человеческого бытия.

Успешного изучения литературы!

blog.сайт, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.