Рассказы о школе георгий скребицкий. Рассказы о животных георгия скребицкого

Жаркий день. Палящие лучи солнца пробиваются сквозь густую зелень листвы, обжигают лицо и руки. В горле совсем пересохло, хочется пить, но воды поблизости нет.

Путешественник, напрягая последние силы, прокладывает себе путь среди непроходимых лесных зарослей. Трудна дорога; на каждом шагу бесстрашного исследователя этих дремучих дебрей подстерегает смертельная опасность.

Что там виднеется среди сучьев дерева: причудливо изогнута ветвь или огромный удав свесил вниз своё гибкое тело и греется на солнце?

Впереди поляна. Последние усилия, и заросли пройдены. Можно передохнуть, прилечь на сочной траве. Но и тут нужно быть начеку. В ближайших кустах мелькнул полосатый бок страшного зверя. Тигр!

Путешественник хватается за ружьё. Стрелять или нет? Убитого тигра уже некуда больше девать: ведь и так в обозе экспедиции двадцать шкур тигров и десять слонов.

Теперь нужно стрелять только ради самозащиты. Секунда томительного ожидания: заметит зверь человека или нет? Не заметил, прошёл мимо, скрылся в кустах.

Усталый путник выбирается на поляну, ложится в траву и внимательно наблюдает за тем, что творится кругом: как разноцветные бабочки и жучки летают и кружатся возле него, как хлопотливые пчёлы забираются в чашечки цветов и пьют душистый нектар, как трудятся муравьи - волокут сухие травинки в свой муравейник. Всюду кипит напряжённая жизнь - жизнь, полная интереснейших приключений и неожиданностей. Кажется, так бы и лежал весь день, затаившись в траве, вглядываясь в эти густые сочные заросли стеблей и листьев…

Юрочка! Юра! Где ты там? Иди завтракать! - раздаётся голос матери.

«Охотник за тиграми» замирает в своём зелёном убежище. Не хочется прерывать игру в путешествие, идти на дачу, пить молоко. Но Юра знает, что мама не перестанет звать, пока он не откликнется. Она не может понять, что он теперь вовсе не маленький мальчик, а отважный путешественник, исследователь непроходимых джунглей.

…Всё это было давным-давно, почти полвека назад, когда я, ещё маленький мальчик, едва только начинал читать по складам.

Первые книги, подаренные и прочитанные мне, были книги о диких зверях и птицах, книги о путешествиях, о чудесной природе тропических и полярных стран.

Я с жадностью слушал чтение матери, часами перелистывал страницы, рассматривал цветные картинки с изображением различных животных, мечтая о том, чтобы и самому сделаться смелым путешественником-натуралистом.

Но до этого было так далеко. Нужно ещё подрасти, кончить школу, университет, а пока что я с увлечением играл в путешествия: лесок возле дачи превратил в мечтах в тропические джунгли, толстого ленивого кота Иваныча - в кровожадного тигра, соседских петухов и кур - в павлинов и фазанов, а Джек, добродушный охотничий пёс отца, должен был изображать целую стаю голодных шакалов, неотступно следующих за экспедицией.

Прошли долгие годы; мечты восьмилетнего мальчика сбылись наяву. Кончена школа, потом институт, и вот я уже не в мечтах, а на самом деле отправляюсь в экспедицию.

Я - научный сотрудник, изучаю жизнь родной природы, жизнь птиц и зверей.

Но именно теперь, когда я стал уже совсем взрослым, всё чаще и чаще вспоминал свои детские годы, игру в путешествия, своих первых четвероногих и крылатых друзей: Джека, кота Иваныча, ёжика Пушка, сороку Сиротку, скворца Чир Чирыча - всех тех, кто научил меня любить животных, внимательно вглядываться в их повадки, в их жизнь.

А почему бы не рассказать обо всём этом и другим ребятам, почему бы не попытаться и их заинтересовать жизнью животных, привлечь в ряды юных натуралистов?

С этой целью написана настоящая книга. С этой же целью написаны и все мои книги для ребят.

Пусть они - мои совсем ещё юные читатели - узнают о том, как интересна жизнь любых, даже самых обычных животных; пусть попробуют внимательно понаблюдать за ними, полюбят их, а через них научатся понимать и любить и всю нашу сказочно богатую родную природу.

Друзья природы - следопыты!

Для вас писал ваш старый друг,

Для тех, кому пути открыты

На Крайний Север и на Юг,

Для тех, кто под зелёной елью

Встречает солнечный восход,

Кому милы зимы метели

И звонкий говор вешних вод,

Кто по равнинам и оврагам

Под свист пурги и в летний зной

Шагает бодрым, лёгким шагом

С нелёгкой ношей за спиной,

Для тех, кому вся жизнь открыта,

Кто, не боясь её невзгод,

Как подобает следопыту,

К заветной цели вдаль идёт.

Г. Скребицкий

Мне было тогда лет пять или шесть. Мы жили в деревне.

Однажды мама пошла в лес за земляникой и взяла меня с собой. Земляники в тот год уродилось очень много. Она росла прямо за деревней, на старой лесной вырубке.

Как сейчас, помню я этот день, хотя с тех пор прошло более пятидесяти лет. День был по-летнему солнечный, жаркий. Но только мы подошли к лесу, вдруг набежала синяя тучка, и из неё посыпался частый крупный дождь. А солнце всё продолжало светить. Дождевые капли падали на землю, тяжело шлёпались о листья. Они повисали на траве, на ветвях кустов и деревьев, и в каждой капле отражалось, играло солнце.

Не успели мы с мамой стать под дерево, как солнечный дождик уже кончился.

Погляди-ка, Юра, как красиво, - сказала мама, выходя из-под веток.

Я взглянул. Через всё небо разноцветной дугой протянулась радуга. Один её конец упирался в нашу деревню, а другой уходил далеко в заречные луга.

Ух, здорово! - сказал я. - Прямо как мост. Вот бы по нему пробежаться!

Ты лучше по земле бегай, - засмеялась мама, и мы пошли в лес собирать землянику.

Мы бродили по полянам возле кочек и пней и всюду находили крупные спелые ягоды.

От нагретой солнцем земли после дождя шёл лёгкий пар. В воздухе пахло цветами, мёдом и земляникой. Потянешь носом этот чудесный запах - будто какой-то душистый, сладкий напиток глотнёшь. А чтобы это ещё больше походило на правду, я срывал землянику и клал её не в корзиночку, а прямо в рот.

Я бегал по кустам, стряхивая с них последние дождевые капли. Мама бродила тут же неподалёку, и поэтому мне было вовсе не страшно заблудиться в лесу.

Большая жёлтая бабочка пролетела над полянкой. Я схватил с головы кепку и помчался за ней. Но бабочка то спускалась к самой траве, то поднималась вверх. Я гонялся, гонялся за ней, да так и не поймал - улетела куда-то в лес.

Совсем запыхавшись, я остановился и огляделся кругом. «А где же мама?» Её нигде не было видно.

Ау! - закричал я, как, бывало, кричал возле дома, играя в прятки.

И вдруг откуда-то издали, из глубины леса, послышалось ответное: «Ау!»

Георгий Скребицкий

В наших лесах прежде других зеленеть начинают берёзки.
Войдёшь в берёзовый лес, и кажется, что он весь будто подёрнут едва заметной зелёной дымкой.
А запах какой! Свежий, острый и чуть-чуть горьковатый. Так пахнут молодые, едва распустившиеся берёзовые листочки

Крылатые гости

Георгий Скребицкий

Вечером nana принёс из сарая доску, распилил её и сколотил домик. Вместо окон и дверей в одной из стенок выпилил круглую дырочку, а у входа жёрдочку прибил.

Ну-ка,- сказал папа,- отгадай загадку: на колу дворец, во Дворце певец - кто это?

Скворец,- закричал Юра.
- Правильно. Вот мы для него квартиру и смастерили. Завтра утром скворечник в саду пристроим.

Проснулся Юра утром - в окно солнце светит, капель с крыши льёт, и воробьи на весь двор расчирикались.

В саду ещё был глубокий снег. Папа с Юрой еле пробрались к старой яблоне. Папа прибил скворечник к длинному шесту и прикрутил шест проволокой к стволу яблони.

Вот теперь хорошо, - сказал он, - со всех концов скворечник видно.

Прошло пять дней. В саду зачернели проталины, разлились огромные лужи. В лужах, как в зеркале, отражались небо, облака, а когда заглянет солнце -даже больно глядеть на них, так и сверкают.

Один раз зовёт папа Юру в сад:
- Погляди, какие гости к нам заявились.

Прибежал Юра, смотрит - на крыше у скворечника сидит скворец и распевает. Потом другой скворец к нему подлетел и прямо в домик юркнул.

Весна-художник

Георгий Скребицкий

Приступила к работе Весна Красна. Не сразу взялась она за дело. Сперва призадумалась: какую бы ей картину нарисовать?

Вот стоит перед ней лес — ещё по-зимнему хмурый, угрюмый.

«А дай-ка я разукрашу его по-своему, по-весеннему!» Взяла она тонкие, нежные кисточки. Чуть-чуть тронула зеленью ветки берёз, а на осинах и тополях по развесила розовые и серебряные серёжки.

День за днём всё наряднее картина весны.

На широкой лесной поляне синей краской нарисовала она большую весеннюю лужу. А вокруг неё, будто синие брызги, рассыпала первые цветы подснежника, медуницы.

Рисует день, другой. Вот на склоне оврага кусты черёмухи; их ветки покрыла Весна мохнатыми гроздьями белых цветов. И на лесной опушке, тоже все белые, будто в снегу, стоят дикие яблони, груши.

Посреди луговины уже зеленее трава. А на самых сырых местах, как золотые звёзды, распустились цветы калужницы.

Всё оживает кругом. Почуяв тепло, выползают из разных щелок букашки и паучки. Майские жуки загудели возле берёзовых веток. Первые пчёлы и бабочки летят на цветы.

А сколько птиц в лесу и в полях! И для каждой из них Весна Красна придумала важное дело.

Счастливый Жучок

Георгий Скребицкий

Был тёплый весенний вечер. Бабушка Дарья вышла из дома и уселась на крылечко. Этого только и ждали ребята. Будто воробьи, слетелись они с разных концов деревни.
— Бабушка, расскажи что-нибудь поинтереснее, — затараторили они.
Старушка поглядела на ребят ласковыми, поблёкшими, как осенние цветы, глазами, подумала и сказала:
— Хорошо, я расскажу вам сказку про счастливого жучка-червячка. А вы сидите и слушайте. Вот как это было.
Прилетела на землю Весна. Принесла с собой много-много разноцветных шелков, чтобы украсить ими леса и луга, чтобы одеть бабочек и жучков, чтобы всё кругом выглядело нарядно и празднично.
Попросила Весна Красное Солнышко:
— Согрей получше землю. Разбуди всех, кто спал крепким сном всю долгую зиму. Пусть выбираются из своих трещинок, щёлок.
Пригрело Солнышко землю. Вылезли разные насекомые, кто из щели, кто из земляной норки, кто из-под древесной коры, и все поползли, побежали, полетели на просторную лесную поляну. Там их ждала Весна со своими разноцветными шелками, золотыми, серебряными нитями и другим убранством.
Явились бабочки и жуки на полянку. Увидела их Весна и говорит:
— Вот я к вам прилетела с тёплого юга. Какие хотите вы получить от меня подарки, чтобы они доставили вам радость и счастье, чтобы вы могли весело летать и бегать по полям и лесам?
Тут все бабочки и жуки сразу заговорили:
— Видишь, Весна, как потёрлись, испачкались за осень и зиму наши крылышки, какие мы все некрасивые. Дай нам яркие, нарядные одежды, тогда мы разлетимся в разные стороны, будем кружить над цветами, радоваться твоему приходу, тогда мы будем по-настоящему веселы и счастливы.
— Хорошо, — ответила им Весна и начала наряжать каждого из пришельцев.
Бабочке белянке дала она ярко-белое платье. Лимоннице нежно-жёлтое, как золотистый осенний листок. Бабочку-траурницу убрала в чёрный бархат с белой каёмкой по концам крыльев. Мотыльков, что кружатся возле весенних луж, одела она в голубую лёгкую кисею. А вот весёлая бабочка-крапивница выбрала себе пёстренькое платье, красновато-рыжее, с тёмными и голубыми крапинками.
Решили принарядиться и важные, степенные жуки. Майский жук оделся в костюм шоколадного цвета, жук-носорог — в коричневый да ещё присадил себе в виде украшения на голову длинный рог. Навозный жук выбрал тёмно-синий костюм. Дольше всех никак не мог подыскать подходящую одежду жучок бронзовка. Наконец надел на себя золотисто-зелёный кафтан, такой нарядный, что, как только выбрался в нём на солнце, так и заблестел в его лучах.
Много ещё красивых одежд раздала Весна разным бабочкам, жукам, проворным стрекозам и весёлым скакунам-кузнечикам. Кузнечики захотели одеться во фраки под цвет травы. А сердитые шмели и осы нарядились в жёлтые курточки с чёрными поясками.
— Ну, кажется, всем я угодила, — сказала Весна, — теперь все довольны, могут летать кто куда хочет и радоваться солнечному теплу.
В это время набежал ветерок, зашелестел в ветках деревьев, приподнял с земли прошлогодний завядший лист.
Заглянула Весна под листок и увидела там маленького невзрачного жучка. Он и на жучка-то был не похож, скорее походил на какого то бурого червячка.
— Кто ты такой? — спросила его Весна. — Как тебя звать?
— Меня зовут Ивановым червячком, — ответил ей незнакомец.
— Почему же ты сидишь под листом, не вылезаешь оттуда? Разве ты не хочешь получить от меня красивый наряд? Разве не хочешь быть довольным и счастливым?
Жучок-червячок взглянул на Весну, подумал и ответил:
— А мне и так хорошо, я и так счастлив, счастлив тем, что наступило тепло и всё кругом ожило, радуется твоему приходу. Мне не надо яркого платья — я ведь ночной жучок, я выползаю из-под листвы, когда уже стемнеет и в небе зажгутся первые звёзды. Зачем мне красивый наряд? Я счастлив тем, что живу в родном лесу. Спасибо тебе, Весна, что ты так красиво его одела. Больше мне от тебя ничего не нужно.
Удивилась Весна, что этот скромный жучок ничего для себя от неё не просит. А потом подумала и поняла: да ведь он-то и есть самый счастливый. Он радуется не за себя одного, а за всех, радуется и живёт одним общим счастьем.
И тут же решила Весна: «Подарю я ему крохотный голубой фонарик. Пусть он зажигает его каждый вечер и светит всю ночь. Пусть этот фонарик горит, как яркая звёздочка в тёмной ночной траве, и напоминает обитателям леса о том, что счастье никогда не меркнет, даже в самую тёмную ночь»…
Вот и сказке конец, — улыбнулась бабушка Дарья. Она замолчала, глядя вдаль за околицу. Там, за рекой над синим простором лугов, уже загорались первые звёзды.
Ребята тоже притихли. О чём они думали? Может быть, о счастливом Ивановом червячке, который, наверное, уже выбрался из-под увядшей листвы и зажигает в ночном лесу свой неяркий голубой огонёк. А может, о том, как хорошо уметь в жизни радоваться за других, радоваться и знать, что твоя звёздочка освещает не только твоё, но и чужое счастье.

С Тульским краем, точнее, с уездным городом Чернь и его окрестностями, связано имя замечательного детского писателя Георгия Алексеевича Скребицкого . Именно здесь прошли детские и юношеские годы, сыгравшие огромную роль в формировании его личности.
Скребицкий родился 20 июля (2 августа н.с.) в 1903 г. в Москве. Четырех лет, совсем малышом, он был усыновлен Надеждой Николаевной Скребицкой. Через некоторое время Надежда Николаевна вышла замуж за земского врача Алексея Михайловича Полилова, и они всей семьей переехали жить в город Чернь Тульской губернии.
В семье, где рос будущий писатель, очень любили природу, отчим Георгия Алексеевича был страстным охотником и рыболовом, сумевшим передать свое увлечение мальчику.
Скребицкий говорил, что его «с детства интересовали две вещи - природоведение и художественная литература». В конце концов, ему удалось стать человеком сразу двух этих профессий, слившихся в одну писателя-натуралиста. Но произошло это не сразу. Сперва два занятия как бы соревновались друг с другом.
В 1921 г. будущий писатель, окончив Чернскую школу 2-й ступени, уехал учиться в Москву. В 1925 г. он окончил литературное отделение Института слова. Казалось бы, путь в литературу открыт. Но нет! Он отдался во власть другой своей страсти и поступил в Высший зоотехнический институт на факультет охотоведения и звероводства, чтобы изучать с детства родной ему мир природы, мир зверей.
Окончив и этот институт, Скребицкий становится научным сотрудником Всесоюзного исследовательского института звероводства и охотничьего хозяйства. Пять лет пробыл он здесь, и они оказались для него хорошей научной школой: каждое лето выезжал он в самые разные экспедиции и изучал природную жизнь зверей и птиц.
Потом Георгий Алексеевич работал научным сотрудником в Институте психологии (в лаборатории зоопсихологии) при МГУ, стал кандидатом биологических наук, занимал должность доцента кафедры физиологии животных Московского университета, ездил в экспедиции, наблюдал жизнь различных животных. Он много писал в это время, но все это были пока что сугубо научные труды - по зоологии и зоопсихологии. А в памяти Скребицкого все это время жили воспоминания детства, воспоминания о первых встречах с природой. Каждый день работа ученого поставляла ему все новые и новые соображения о жизни зверей и птиц. Охотничьи походы приносили поистине приключенческие сюжеты.
Скребицкий решил записать свои воспоминания, использовать свои знания, адресовав их тем, кому столько же лет, сколько было ему самому, когда он впервые встретился с природой.
Так и началось слияние двух любимых профессий Скребицкого, так определил он наконец наиболее полным образом истинное свое призвание.
Первый свой рассказ о зайчонке-листопаднике - «Ушан » Скребицкий написал в 1939 г. С тех пор он стал работать в детской литературе в самых разных ее жанрах.
Вершиной творчества Скребицкого, его лебединой песней, стали две большие книги, написанные в последние годы жизни: повесть о детстве «От первых проталин до первой грозы » (1964, 1972, 1979)

и - изданная посмертно - повесть о юности «У птенцов подрастают крылья » (1966).

Это автобиографические произведения, действие которых проходит главным образом в Черни в последние десятилетия накануне Октябрьской революции и в первые годы Советской власти. Они достойно увенчивают творческий путь писателя, в них с наибольшей выразительностью сказались особенности его таланта, знакомые читателям по прежним книгам и связанные с изображением мира природы и ее обитателей. Через детское и юношеское восприятие главного героя здесь показана целая полоса русской жизни, ознаменовавшаяся огромными по своей значимости событиями. Написанные с большой душевной теплотой и поэтичностью, пронизанные ласковым юмором, они поражают знанием психологии ребенка и юноши, тонким мастерством лепки развивающегося характера.
Текст последней повести остался незавершенным - после смерти Георгия Скребицкого к печати его готовила Вера Чаплина.
В соавторстве Скребицкий и Чаплина создают сценарии к мультфильмам «Лесные путешественники»(1951) и «В лесной чаще»(1954). После совместной поездки в Западную Белоруссию они публикуют книгу очерков «В Беловежской пуще»(1949).
Летом 1964 г. Г.А.Скребицкий почувствовал себя плохо и был доставлен в больницу с приступом острой боли в сердце.
18 августа он скончался от инфаркта. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Зимняя книга Скребицкого:
Снеговик.
Рисунки В.Носко.
М., Детгиз. 1957г., 16с.
энциклопедический формат.

Один год мы прожили на Украине, в небольшой станице, среди сплошных вишнёвых садов.

Неподалёку от нашего дома росло старое дерево. И вот однажды ранней весной на него прилетел и уселся аист. Он долго что-то осматривал, неуклюже переступая на своих длинных ногах по толстому суку. Потом улетел.

А на следующее утро мы увидели, что на дереве хлопотали уже два аиста.

Они устраивали гнездо.

Скоро гнездо было готово. Аистиха снесла туда яйца и стала их насиживать. А аист то улетал за кормом на болото, то стоял около гнезда на суке, поджав под себя одну ногу. Так, на одной ноге, он мог простоять очень долго, даже мог немного вздремнуть.

Однажды мама позвала меня:

Юра, иди скорее, посмотри, какого я бутузика принесла!

Я опрометью бросился к дому. На крыльце стояла мама, она держала сплетённую из прутьев кошелку. Я заглянул внутрь. Там на подстилке из травы и листьев копошился кто-то толстенький, в серебристой шёрстке.

Кто это, щенок? - спросил я.

Нет, зверёк какой-то, - ответила мама, - а какой, не знаю. Я сейчас у ребятишек купила. Говорят, из леса принесли.

Мы вошли в комнату, подошли к кожаному дивану и осторожно наклонили набок кошёлку.

Ну вылезай, малыш, не бойся! - предложила мама зверьку.

В ту зиму снег долго не выпадал. Реки и озёра давно льдом покрылись, а снега всё нет и нет.

Зимний лес без снега казался хмурым, унылым. Все листья с деревьев давно опали, перелётные птицы улетели на юг, нигде не пискнет ни одна птичка; только холодный ветер посвистывает среди голых обледенелых сучьев.

Шёл я как-то с ребятами по лесу, возвращались мы из соседней деревни. Вышли на лесную поляну. Вдруг видим - посреди поляны над большим кустом вороны кружат. Каркают, летают вокруг него, то вверх взлетят, то на землю сядут. Наверно, думаю, они там какую-то еду себе нашли.

Стали ближе подходить. Заметили нас вороны - одни в сторону отлетели, по деревьям расселись, а другие и улетать не хотят, так над головой и кружат.

Хлопотунья белка проснулась в ветвях старой ели в своём гнёздышке. Собственно, это гнездо построила она не сама, его свила сорока в виде плотного шара, только в одном боку оставив круглую дырочку-лазейку.

Внутри гнезда сорока устроила лоточек из мягких стеблей травы. Получилась уютная квартирка с плетёными стенками и такой же плетёной крышей. В ней сорока спокойно вырастила птенцов.

Летом малыши подросли, и всё сорочье семейство покинуло родное гнездо, разлетелось в разные стороны.

Но лесная квартирка пустовала недолго. Осенью её разыскала белка. Она сразу же принялась по-своему оборудовать будущее жилище, утеплять его, готовить к зиме.

Моё любимое время года – весна, только совсем не такая, когда зазеленеет трава и на деревьях распустятся листья, нет, я люблю самое начало весны.

Вот по ложбинкам побежали, забулькали ручейки, раскисли дороги, и по ним важно разгуливают чёрные, белоносые грачи. Вот в полях, по буграм, на припёке показались первые проталины, запели над ними жаворонки. Это и есть моё самое любимое время года – пробуждение земли, её первая улыбка солнцу.

Люблю в эту пору надеть не шубу, а лёгкую охотничью куртку, высокие сапоги и пойти побродить за город.

Иду, не стесняясь, прямо по грязи, по лужам, а потом сажусь где-нибудь у обочины дороги на сваленные брёвна или на кучу камней, снимаю шапку и подставляю лицо горячему апрельскому солнцу.

Заповедник - это такое место, где воспрещается всякая охота и животные спокойно разводятся, как в огромном зоопарке, только не в клетках, а на полной свободе. Такие заповедники необходимы, чтобы сохранить в природе ценных животных - соболей, бобров, котиков, лосей… В одном из таких заповедников я служил научным сотрудником.

Наш заповедник находился среди лесов и болот, в которых водились самые различные звери и птицы. На берегу небольшой лесной речки стоял домик, где жили мы, сотрудники заповедника.

Каждое утро с восходом солнца мы брали с собой полевые сумки, записные книжки, еду и уходили на целый день в лес наблюдать и изучать жизнь его крылатых и четвероногих обитателей. На десятки километров в окружности мы знали каждую норку, каждое гнездо, сколько где детенышей, когда они появились на свет, чем их кормят родители, знали все их радости и невзгоды и всячески старались помочь нашим лесным друзьям.

Так мы и жили в, лесу вместе со зверями и птицами, учились понимать их голоса и читать записи лап и хвостов на свежей грязи и песке возле болот и речек.

Один раз утром, когда мы уже собирались в обычный поход, слышим - под окнами застучали колеса телеги. Это было редкое событие: не часто кто-нибудь заглядывал в нашу глушь. Мы все выскочили на крыльцо.

Я очень люблю поехать на охоту не один, а с кем-нибудь из приятелей, но при одном условии: мой спутник должен тоже понимать и любить охоту, а не просто бродить со мной в качестве постороннего наблюдателя.

Поэтому я решительно запротестовал, когда мой друг Георгий Николин, отличный товарищ, но вовсе не охотник, решил вместе со мной поехать на глухариный ток.

Но проводить тебя, надеюсь, можно? - спросил Георгий.

Конечно, можно. Я тебя всегда рад видеть, только не на охоте.

Мы дружески попрощались, и Георгий ушёл домой. А я, закончив приготовления, лёг спать.

На следующее утро ровно в девять часов я был уже на вокзале, взял билет и пошёл садиться в вагон.

Товарищ поджидал меня на перроне. Его наряд несколько удивил меня. Георгий был одет в короткую куртку и высокие сапоги.

Иной раз в начале осени выдаётся редкий денёк. Он весь будто вылит из голубого стекла и разукрашен тонкою позолотой. Прозрачно синеет даль, а берёзки на косогоре стоят тоненькие и прямые, как белые свечи. Их вянущая листва так и светится золотым огоньком. Синее небо, синяя даль, блеск солнца и разноцветный убор лесов - как всё это походит на какой-то сказочный праздник, на последний привет уходящего лета.

Всё в природе словно прощается с солнцем, с теплом, хочет последний раз нарядиться поярче, чтобы потом надолго снять свой прощальный наряд и запереть его в кованный серебром тяжёлый сундук зимы.

Вот в такой-то погожий осенний день, помню, бродил я с ружьём и собакой по берёзовым перелескам - охотился на вальдшнепов.

Обошёл одну поляну, другую, третью… Уже начинало смеркаться. Ярче горели в осенних сумерках жёлтые свечи берёз. Ветер стих. Наступал прозрачный сентябрьский вечер.

Я сел на пень. Каро улёгся у моих ног; так мы провожали этот тихий денёк.

Неожиданно что-то захрустело вдали, затрещали сучья - всё ближе, ближе… Какой-то хриплый отрывистый рёв, не то стон послышался в тишине.

В зимнем тумане встаёт холодное, тусклое солнце. Спит заснеженный лес. Кажется, всё живое замёрзло от этой стужи - ни звука, только изредка потрескивают от мороза деревья.

Я выхожу на лесную поляну. За поляной - густой старый ельник. Все деревья обвешаны крупными шишками. Шишек так много, что под их тяжестью склонились концы ветвей.

Как тихо! Зимой не услышишь пения птиц. Теперь им не до песен. Многие улетели на юг, а те, что остались, забились в укромные уголки, попрятались от лютого холода.

Вдруг словно весенний ветерок прошумел над застывшим лесом: целая стайка птиц, весело перекликаясь, пронеслась над поляной. Да ведь это клесты - природные северяне! Им не страшны наши морозы.

Клесты облепили вершины елей. Птички ухватились за шишки цепкими коготками и вытаскивали из-под чешуек вкусные семена. Когда хорош урожай шишек, этим птицам не грозит бескормица зимы. Везде себе еду разыщут.

Я стоял на поляне и наблюдал, как хлопотали клесты в своей воздушной столовой.

Утреннее солнце ярко освещало зелёные вершины елей, грозди румяных шишек и весёлых, пирующих птиц. И мне почудилось, что уже пришла весна. Вот сейчас запахнет талой землёй, оживёт лес и, встречая солнце, защебечут птицы.

Это случилось давным-давно. Прилетела с юга в наши края Весна-Красна. Собралась она леса зелёной листвой обрядить, на лугах пёстрый ковёр из трав и цветов раскинуть. Да вот беда: Зима никак уходить не хочет, видно, понравилось ей у нас гостить; что ни день, то задорней становится: закрутит пургу, метель, во всю мочь разгуляется…

Когда ж ты к себе на Север уйдёшь? - спрашивает её Весна.

Подожди, - отвечает Зима, - твоё время ещё не пришло.

Ждала, ждала Весна и ждать устала. А тут ещё все птицы и звери - всё живое взмолилось к ней: «Прогони Зиму, заморозила нас совсем, дай хоть погреться на солнышке, поваляться в зелёной траве».

Опять Весна спрашивает Зиму:

Георгий Скребицкий известен миру как писатель-натуралист. Родился Георгий Алексеевич в Москве в 1903 году. Рос он в провинциальном городе, который не отличался яркостью природы. Однако в семье будущего писателя любили природу в любом ее проявлении. Отец занимался охотой и рыбалкой, а сын разделял его увлечения. Любовь к природе, прищепленная еще в детстве, стала главным ориентиром в творчестве для Скребицкого.

Георгий Алексеевич прекрасно сочетал научную карьеру с литературной деятельностью. Свои знания он использовал при написании натуралистических произведений. Скребицкий дебютирует, публикуя рассказ «Ушан». По словам самого автора, в этом произведении он словно заглядывает в прошлое, в мир своего детства. Искренность рассказа не оставила читателей равнодушными. Рассказы Скребицкого, можно прочитать в сборниках «Простофиля и хитрецы» и «Записки охотника». Именно они принесли автору славу одного из лучших детских писателей-натуралистов.

Известно, что Георгий Алексеевич часто работал в соавторстве с талантливой писательницей-анималистом Верой Чаплиной. Их творческий тандем дал хорошие результаты. Они писали небольшие поучительные рассказы о мире природы для юных читателей. Текст таких рассказов воспринимается очень легко, но работа над их созданием была не простой. Будучи ответственными исследователями, Скребицкий и Чаплина всегда старались в точных деталях воссоздать в рассказах настоящую природу. Они стремились к тому, чтобы читатели не только образно, но и верно могли представить, как, например, зимует белка или как живет майский жук. Точность каждого слова, доведенный до совершенства ритм фраз – все это стало залогом успеха их рассказов.

Георгий Алексеевич писал не только рассказы. Сказки Скребицкого составляют меньшую часть творческого наследия писателя-натуралиста, но они также важны. Это поучительные небольшие истории, яркие и эмоциональные, в которых часто главными героями являются звери, а мир природы противопоставляется человеческому обществу. Сказки Скребицкого обязательно понравятся юным читателям. Их можно читать дома или же изучать на уроках в младших классах. С текстами сказок Георгия Алексеевича Скребицкого можно ознакомиться в этом разделе литературного сайта.

Ко мне в комнату вбежали, запыхавшись, деревенские ребятишки.

Дяденька, кого мы нашли! Ой, кого мы нашли! Глазищами так и ворочают!.. - загалдели они все разом, перебивая друг друга.

Из сбивчивых рассказов ребят я только понял, что они нашли в лесу логово с какими-то серыми лохматыми зверями, должно быть с волчатами. Я взял ружье и вместе с ребятишками отправился в лес.

Они привели меня в самую глушь, на старую, заболоченную гарь.

Кругом громоздились наваленные друг на друга темные полусгнившие стволы деревьев. Приходилось то подлезать под них, то перелезать через сплошные заграждения. Вывороченные корни торчали вверх, будто щупальцы гигантских осьминогов. В ямах под ними чернела густая, как деготь, болотная вода.

Между гниющими деревьями густо разросся молодой зеленый березняк и разные болотные травы.

Даже в жару здесь было прохладно и остро пахло душистой болотной сыростью.

Куда же мы идем? - спросил я у своих провожатых.

А вон на ту гриву. Там у самого края… - заговорили они, показывая на небольшой, поросший сосняком холмик.

А что как сама матка с ними? - говорили они. - Уж и задаст она нам - больше не полезешь.

Я плохо представлял, каких именно зверей нашли дети, и потому, сознаюсь, тоже не без робости приближался к таинственному логовищу. Может быть, там не волки, а рысь! С ней разговор похуже будет. Волчица труслива, она в случае опасности убежит от детей, а рысь, пожалуй, и броситься может.

Ребятишки пропустили меня вперед, а сами сбились в кучу за моей спиной.

Вон, вон, видишь, сосна повалена, под корнями будто нора. Там и сидят… все серые, лохматые, глазища так и горят… Стра-а-ашно!..

Я взвел курок ружья и стал осторожно подбираться к логовищу. Подойдя шагов на десять, я свистнул и приготовился стрелять. Но из-под сосны никто не показывался. Я подошел ближе, свистнул еще раз. Опять никого.

Да есть ли там кто-нибудь? Может, давно все убежали?

Я подобрался к самой сосне и заглянул под корни.

Вижу - два каких-то серых пушистых существа жмутся друг к другу. Я пригляделся получше и чуть не вскрикнул от удивления: в норе под корнями сидели два серых мохнатых филиненка. «Ну и птицы! А я-то их чуть за зверей не принял. Да какие забавные, глазастые! Возьму-ка, - думаю, - одного домой, отвезу в город, в школьный живой уголок. Вот уж ребята обрадуются!»

Я обмотал руку носовым платком, чтобы филиненок меня не поранил, и не без труда вытащил из-под корней большого, отчаянно сопротивлявшегося птенца.

Ребята обступили меня.

Ну и страшилище! А глазищи-то, глазищи! И на птицу совсем не похож!

Филиненок был уже почти со взрослого филина, с огромной головой и желтыми кошачьими глазами; весь в коричнево-сером пуху, кое-где у него уже пробивались перья.

Он испуганно озирался, раскрывал рот и злобно шипел.

Мы принесли его домой и посадили в просторный чулан.

Пойманный филиненок очень скоро привык ко мне. Когда я входил в чулан, он больше не жался в угол, а, наоборот, неуклюже бежал ко мне навстречу, раскрывал рот и требовал еды.

Кормил я его мелко нарубленным сырым мясом, которое он глотал с большой жадностью. Назвал я его Филюшей.

Филюша чувствовал себя отлично; он быстро рос и покрывался перьями. Часто, сидя на полу, он начинал размахивать крыльями и подпрыгивать, стараясь взлететь.

Один раз, войдя в чулан, я не нашел филина на обычном месте - в углу за ящиком. Я обшарил весь чулан - Филюши нигде не было. Значит, удрал как-нибудь.

Мне было очень досадно и жаль филиненка. «Ведь летать он еще не умеет, кормиться сам не сможет, забьется куда-нибудь под сарай или под дом и погибнет», думал я.

Вдруг надо мной кто-то завозился. Гляжу, а это Филюша: сидит на полке у самого потолка и поглядывает на меня.

Обрадовался я, говорю ему:

Вот ты куда, разбойник, забрался! Значит, крылья покрепче стали; скоро и совсем летать начнешь.

После этого прохожу я как-то раз мимо чулана. Вдруг слышу - там шум, возня какая-то. Открыл дверь, гляжу - сидит Филюша посреди пола; весь распушился, шипит на меня, клювом щелкает.

Понять не могу, что с ним такое случилось. Пригляделся я: вижу - а у филина из-под лапы огромная крыса торчит.

Эге, брат, да ты здесь уже за крысами охотиться начинаешь?

«Вот ведь как интересно! - подумал я. - Взял филиненка из гнезда совсем маленьким, никто его не учил, а пришло время, он и сам за охоту принялся».

Съел Филюша крысу всю до последней косточки и шкурку тоже съел, потом взлетел к себе на полку, уселся там и задремал. А наутро гляжу - на полу под полкой лежит твердый серый комочек: это Филюша остатки выплюнул.

Хищные птицы всегда так делают: глотают добычу целыми кусками, вместе с костями, с шерстью, с перьями. Мясо у них в желудке переварится, а все несъедобное в твердый комочек склеится. Они его и выплюнут. Такие комочки называются погадками.

С тех пор как Филюша поймал крысу, я перестал кормить его рубленым мясом, а стал ему стрелять воробьев, галок, ворон. Принесу и брошу на пол убитую птицу. Филюша сразу весь распушится, нацелится на добычу, будто она живая, потом бросится с полки, схватит когтями и начнет ее рвать своим крючковатым клювом. Наестся - и назад на полку.

Однажды дворовые собаки задушили ежа. Я давно уже слышал, что филины любят ежиное мясо. Взял ежа, несу Филюше и думаю: «Как же он будет у ежа мясо от кожи с иголками отдирать? Ведь исколется, пожалуй, да еще иголку как бы случайно не проглотил».

Филюша только увидел ежа, бросился на него, вцепился в добычу когтями и начал отрывать большие куски мяса. Рвет и глотает, прямо вместе со шкурой, с колючками.

Я так и замер - иглы-то острые, как же он себе ими весь рот и желудок не исколет? А Филюша хоть бы что! Всего ежа съел.

Целый день я был неспокоен - боялся, как бы филин от такого «колючего обеда» не заболел. Несколько раз я заходил его проведывать, но Филюша преспокойно дремал у себя на полке.

Наутро я нашел на полу две погадки с ежиными иголками.

Прошло около месяца с тех пор, как я принес филина из леса. Теперь он уже совсем хорошо летал по чулану.

Как-то сидел я на дворе около дома. Вдруг вижу - из раскрытых сеней вылетает Филюша. Верно, нечаянно дверь в чулане оставили открытой.

Не успел я ахнуть, как филин уже сидел на крыше. Яркий солнечный свет ослепил его, он удивленно вертел своей огромной головой и не решался лететь дальше.

Я бросился к чердачной лестнице, но в это время Филюша взмахнул своими огромными мягкими крыльями и тихо полетел через двор к березовой роще.

Я побежал за ним, не зная, что же мне делать. «Улетел мой подарок ребятам!»

Вдруг с берез сорвалась целая стая грачей. С громким карканьем набросились они на Филюшу. В воздухе замелькали крылья, перья. Все смешалось и полетело вниз.

Обезумевший от страха Филюша упал на землю и, широко раскинув крылья, отбивался от грачей.

Я подбежал, прогнал драчливых птиц и принес филина обратно в чулан.

С тех пор он больше не пытался днем удирать из чулана.