Алексей Маресьев. История настоящего человека

20 мая исполнилось 102 года со дня рождения Героя Советского Союза, о котором Борис Полевой написал "Повесть о настоящем человеке"

Изменить размер текста: A A

Герой Великой Отечественной войны, летчик, потерявший после ранения ноги и сумевший вернуться за штурвал самолета, - его имя было знакомо каждому. О легенде советской авиации «Комсомолке» рассказал в одном из интервью сын летчика Виктор Маресьев .

В медведя - всю обойму

Война. Московский госпиталь переполнен ранеными. По коридору на каталке везут в морг покрытого простыней умирающего лейтенанта. Гангрена, заражение крови, врачи уверены: не жилец. Мимо проходит профессор Теребинский: «На операционный стол его, живо!» Хирурги ампутировали летчику обе ноги, но жизнь спасли.

До этого воскрешения в стенах госпиталя Маресьев пережил еще одно - в лесу. Как это было, мы знаем из «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого. 4 апреля 1942 года в районе Демянского котла (в Новгородской области) самолет Маресьева был подбит и упал на территории, занятой немцами. Восемнадцать суток летчик, раненный в ноги, ползком пробирался к линии фронта, питаясь тем, что найдет: корой деревьев, ягодами, шишками.

Отец не любил вспоминать тот случай, - признался «КП » его сын. - Но про свое падение рассказывал. Самолет упал на лес, отца выкинуло на елку, по веткам он сполз на снег. Снег в лесу был еще глубокий, это спасло ему жизнь. Некоторые не верили, что медведь на него тогда в лесу напал. Мол, это придумал Полевой. Но медведь действительно был. После падения отец потерял сознание, а когда очнулся, видит: рядом сидит шатун. «Я все пытался расстегнуть молнию на меховом американском комбинезоне, чтобы достать из-под ремня свой ТТ», - вспоминал папа. Медведь его не трогал, думал, что он мертвый. Когда отец дернулся, зверь тут же лапой замахнулся, разорвал комбинезон, но папа успел выхватить пистолет и стрельнул медведю в голову. «Всю обойму в него выпустил, - рассказывал отец. - Медведь рухнул. Хорошо, на бок упал, а если б на меня, кранты бы мне...»

Говорили, якобы отец в лесу питался консервами немецкими. Нет! Он голодный полз до деревни. Раз поймал ежа да ящерицу. Ящерица ему хвост оставила, он его пожевал и выплюнул. А ежа разодрал, но съесть не смог...

Полуживого летчика подобрали сельские жители. В начале мая за ним прилетел самолет из Москвы и доставил в госпиталь. Еще га больничной койке Маресьев начал упорно тренироваться.

Когда стало ясно, что отец будет жить, он сразу решил вернуться на фронт, - продолжил Виктор Алексеевич. - Самым сложным было убедить медкомиссию, что он физически здоровый человек. Он тогда даже с медсестрами отплясывал, а его культи под протезами кровоточили... Долго ноги потом заживали.

Научился управлять самолетом и летал с протезами.

Отец горел желанием победить врага. И шел к цели, чего бы это ни стоило, - объяснил Виктор Маресьев.

В июне 1943-го Маресьев прибыл в 63-й Гвардейский истребительный авиационный полк. А уже 20 июля во время воздушного боя спас жизнь двум летчикам и сбил два вражеских истребителя. За этот подвиг старший лейтенант Маресьев был удостоен звания Героя Советского Союза. Всего за время войны он совершил 86 боевых вылетов и сбил 11 самолетов врага: четыре - до ранения и семь - после.

Вино от Сталина

В 1944 году герой неба согласился стать инспектором-летчиком и перейти из боевого полка в управление вузов ВВС .

Папа работал под руководством Василия Сталина , сына Иосифа Виссарионовича, в ВВС Московского военного округа, - рассказывает Виктор Маресьев. - Отец хорошо отзывался о Василии как о командующем. Конечно, называл его немножко взбалмошным парнем, не без гульбы... В 60-х годах Василий подарил папе пару бутылок домашнего вина. Мне тогда лет 12 было, отец мне полфужера налил, говорит: «Попробуй вино Сталина».

Общенародная известность к летчику пришла в 1946 году - после выхода книги «Повесть о настоящем человеке».

Почти все в повести Полевого правда, - считает сын летчика. - А то, что фамилию героя поменял c Маресьева на Мересьева , так это его право. Отец предполагал: мол, если бы он вдруг спился, произведение бы запретили. А с другой фамилией, может, и оставили бы.

- Ваш отец хотел, чтобы его фамилия была в книге?

Нет! Он говорил: «Воевали все. Сколько на свете таких людей, на которых Полевого не нашлось». Немало было летчиков, которые без ног летали.

С Полевым они вместе ездили в командировки, выступали на встречах. Как-то прилетели в Америку . Отец с трапа быстренько сбежал, а Полевой споткнулся. На следующий день пошли возлагать венок. Американцы берут венок и идут к Полевому. А вручать по протоколу должен Маресьев. Полевой спрашивает: «Почему мне?» «Вы же Маресьев!» Решили, что тот, кто споткнулся, тот и без ног.

- После войны отец летал?

Последний раз - на учебном самолете в начале 1950-х.

Но всю жизнь любил небо. После премьеры оперы Прокофьева «Повесть о настоящем человеке» в Большом театре сказал: «Хорошо сымитирован звук мотора!» Евгений Кибкало, солист Большого театра, говорил ему тогда: «Алексей Петрович, знаете, как тяжело петь лежа...»

Когда режиссер Александр Столпер снимал фильм по «Повести о настоящем человеке», то предложил отцу сыграть летчика Мересьева. Папа отказался: «Самого себя? Да вы что!» Отец много общался с актером Павлом Кадочниковым , который его играл, они обсуждали роль. Кадочников признавался, что во время съемок клал в сапоги шишки, чтобы было больно ходить.

Помог Гагарину

Конечно, я с детства знал, что мой отец герой, - продолжает Виктор Алексеевич. - Характер у папы был бойцовский. Он даже когда на протезах ходил с палочкой, не опирался на нее , а как-то стремительно отталкивался, грудь вперед. Народ его полюбил, так же как Гагарина , Жукова , Чапаева . Кстати, с Юрием Гагариным судьба его сводила. Даже раз помог. Отец после войны мечтал приобрести катер. Долго добивался разрешения, и ему позволили. Поставил он катер на прикол на базе ЦСК. А в 60-е годы Гагарину подарила катер датская королева. Юрия Алексеевича вызвали на Лубянку: у нас не принято катера иметь, отдайте нам, он нам пригодится, а вам будем давать покататься. Юрий Алексеевич и обратился к моему отцу за советом: как сделать, чтобы отвязались. Отец помог, и катер Гагарина встал рядом с отцовским. Нашему отец придумал название «МАГВА» - Маресьев Алексей, Галина (жена, наша мать), Виктор (я), Алеша (мой младший брат). А Гагарин назвал свой катерок «Дружба».

Когда Гагарин погиб, отец очень переживал...

Подарок короля

После войны отец возглавлял комиссию по обустройству бывших фронтовиков, - вспоминает Виктор Алексеевич. - Ему тогда было 30 с небольшим. Пришлось окончить Высшую партийную школу. Он засел за политэкономию, английский. Окончил аспирантуру при Академии наук, защитил диссертацию. Стал кандидатом исторических наук.

Он работал секретарем Комитета ветеранов войны, и все знали: Алексей Маресьев - главный защитник ветеранов. Их проблемы он воспринимал близко к сердцу, бросался на помощь. Однажды его вызвали в ЦК и сказали: «Не превращайте комитет в собес!» Он в ответ хрипел: «Как так?! А зачем он тогда нужен?»

Чиновники решили активность отца переключить в другое русло - сделали из него первого зама председателя и поручили заниматься международными делами.

- Знаменитому летчику, наверное, много чего дарили?

Отец стеснялся принимать подарки. Приезжала где-то в 80-е годы в Москву делегация испанских авиаторов. И среди них был один, причастный к королевской семье. Он говорит отцу: «Алексей Петрович, я подсунул королю книжку «Повесть о настоящем человеке». Он ее прочитал, и мы решили вам подарить виллу в Испании ». Отец в ответ руками замахал: «Мне этого не надо! Я не езжу дальше Кисловодска !»

Зарплата уходила на лекарства для больного сына

- Говорят, ему Сталин первую машину подарил?

Не подарил, а закрепил за ним пожизненно служебный автомобиль с водителем. «Сталинский автомобиль» был у него до конца жизни - марку машины регулярно обновляли.

В советские годы отцу был положен «Запорожец» как инвалиду. Он его не брал. И тогда на его 50-летие ЦК распорядилось выдать Маресьеву «Москвич». С завода пришла делегация: мы специально для вас поставим ручное управление. «Не надо мне ручного управления!» - возмутился отец. И ездил сам за рулем до 70 лет.

Он никогда не пользовался своей славой, жил очень скромно. Иной раз я ему объясняю: тебе, отец, люди предлагают от чистого сердца, а ты не принимаешь - это даже неприлично! Он сердился: «Ты, Витька, не разводи эту купетчину».

Я ему: «Пап, ты спишь на кушетке. Тебе хотят кровать хорошую подарить - почему отказываешься? Или давай я тебе кровать куплю!» Но он так и спал на кушетке. А она узенькая. У него протезы, он падал с нее несколько раз. И все равно ни в какую: «Не надо мне никакой роскоши».

Однажды к нему домой пришли снимать иностранные телевизионщики. Поозирались и говорят: ну понятно, эта квартира у вас рабочая, но наверняка есть еще дома, где вы живете нормально? Он в толк не мог взять: «Что значит нормально?»

Наша семья всю жизнь прожила в Москве в четырехкомнатной квартире, которую отцу выдали как герою в 1948 году.

Он получал от государства хорошую зарплату, но она почти вся уходила на лекарства для моего младшего брата - инвалида. Алеша в три года в детсаду запихнул себе щепку в нос, она обломилась и там осталась. Врачи не усмотрели. Это дало инфекцию в мозг, и в пять лет ему поставили диагноз «эпилепсия». Брат всю жизнь (он умер в 44 года) принимал по 10 - 12 таблеток четыре раза в день. А они были очень дорогие.

- Вам не хотелось стать летчиком, как отец?

Нет. О том, кем я работал, не говорю. Могу только намекнуть: в том, что у нас неплохие отношения с Бразилией , есть и моя небольшая заслуга.

- Как ваш отец ушел из жизни?

В тот день в Театре Российской армии был намечен вечер по случаю его 85-летия. Буквально за час до начала концерта у него случился инфаркт. Вечер начался с минуты молчания...

ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ

Гулякой не был, но разок попался

- Ваш папа любил выпить?

Нет. Рюмку-две, не больше. Берег здоровье. Гулякой не был. Правда, разок попался.

- Это как?

А как мужики попадаются? Отец однажды завел любовницу. Мать все узнала: и место их встреч, и кто такая. Звонила в гостиницу и под видом уголовного розыска, и от управления КГБ , от комитета ветеранов, от комитета защиты мира. Она вывернула наизнанку эту бедненькую полюбовницу отцовскую. Отца вызвали в центральный комитет ветеранов и говорят: «Алексей Петрович, если будешь разводиться, мы не против». Потому что Галину Викторовну все знали!

Отец познакомился с матерью в 1945 году, они сразу поженились. Мама отца по-своему любила, но она была человеком жестким, с очень тяжелым нравом. У отца был действительно ангельский характер. Она его пилит, а он молчит. Я ей, бывало: «Не устраивает - разводись. Ты всю жизнь за его спиной живешь». Она же, как замуж вышла, больше не работала. У нее до отца были еще женихи, один - музыкант, другой - поэт. И она очень прагматично решила: «Музыкант выпивать будет, поэт - гулять, а Маресьев без ног никуда от меня не денется». Так всю жизнь и прожили...

Отец умер 18 мая 2001 года. Следом, через год - мой брат. А 1 февраля 2003 года - мать. Сейчас мы с сыном вдвоем живем, ему 31.

СПРАВКА «КП»

Алексей МАРЕСЬЕВ родился 20 мая 1916 года в городе Камышине Саратовской губернии. Получил специальность токаря по металлу. Мечтал быть летчиком, подавал документы в летное училище, но не принимали по здоровью - в детстве перенес малярию, после чего страдал ревматизмом. Занимался в аэроклубе. В 1937 году был призван в армию. Служил в 12-м авиапогранотряде на острове Сахалин , затем был направлен в 30-ю Читинскую школу военных пилотов, которую в 1938-м перевели в Батайск , где он и встретил Великую Отечественную войну.

В честь Маресьева названа малая планета 2173 Maresjev. Его имя носят улицы в Москве, Актюбинске , Ташкенте , Горно-Алтайске , Чернигове и других городах. Посвященная Маресьеву «Повесть о настоящем человеке» в советские годы была включена в школьную программу. Эта книга более 80 раз издавалась на русском языке, 49 - на языках народов СССР , 39 - за рубежом.

Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Ему не повезло 4 апреля 1942-го в бою над демьянским плацдармом, над Новгородчиной. Вынырнувший откуда-то "мессер", пулеметная очередь - и Як-1 стремительно идет вниз. Деревья несколько смягчают удар о землю. Выброшенный из машины летчик падает в сугроб и теряет сознание. Попытка встать на ноги заставляет вскрикнуть от боли: ступни обеих ног разбиты. Но жгучее желание добраться до линии фронта заставляет действовать. Вначале он медленно бредет лесными тропами к линии фронта, питаясь молодой корой. Но вот ноги отказывают, и он ползет. Когда почти иссякли силы, стал перекатываться со спины на живот и снова на спину. Его нашли мальчишки из села Плавни Валдайского района на восемнадцатые сутки.
Затем госпиталь, ампутация обеих ног. Перед Маресьевым встает вопрос: как жить дальше? Он решает не расставаться с профессией летчика. И добивается своего! Освоив протезы, он возвращается в боевой строй. С июня 1943-го воюет в составе 63-го гвардейского истребительного авиационного полка на Брянском фронте. И как воюет! Становится асом. На Курской дуге и в Прибалтике сбивает 7 самолетов противника. Всего на счету Алексея Маресьева 11 воздушных побед, 87 боевых вылетов. Ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Мы знаем об Алексее Маресьеве, о его подвиге по удивительной книге Бориса Полевого "Повесть о настоящем человеке". А как было все на самом деле? Об этом - в публикуемом интервью, последнем развернутом, которое Маресьев дал незадолго до своей смерти

Все ли в книге, как было в жизни? - переспрашивает Алексей Петрович Маресьев. - На девяносто девять процентов. Так как Борис Полевой писал роман, а не документальную вещь, то в нем есть места, где он добавил что-то от себя, изменил...
Восемнадцать суток я добирался к своим. Их колоритно описал Полевой, причем, как говорится, тютелька в тютельку. И страх из-за разбитых ступней ног, и жгучая боль, и страшный голод... Все это хлебнул. И убитый медведь был, жертвой которого я чуть не стал. Мне иногда говорят: как же ты голодал, если столько медвежатины подвалило. Эх, знать бы, что придется тащиться столько времени. И остальные картинки, клянусь, с натуры. Что рассказал Борису Полевому, то он и написал.
Часто также спрашивают: была ли у меня девушка Оля (как в книге), забрасывавшая меня письмами, пока я лежал в госпитале? Да, девушка у меня была, отвечаю, с ней встречался, гулял по Камышину, когда там работал до армии. Но описанный в книге роман не мой, может, даже это роман самого Бориса Полевого. Такое предположение я высказал как-то перед широкой аудиторией в присутствии самого писателя. Он заулыбался и ничего на мой выпад не ответил.
- И танцев не было в госпитале, как это описано в романе, красиво показано в фильме? Недавно в популярной телепередаче "Старая квартира" выступала бывшая медицинская сестра из госпиталя имени Бурденко и, вспоминая те годы, сказала, что не до танцев было...
- А вот танцы были и помнятся до сих пор. Но та женщина из "Старой квартиры" действительно не учила меня танцевать. Ведь она из госпиталя Бурденко, где я никогда не лежал. Мой главный госпиталь тот, что в Бабушкинском переулке. Там меня поднимали на ноги врачи, там за мной ухаживали сестры. И я хорошо помню их лица.
- Значит, танцевали, но с другими девушками?
- Не спешите, расскажу все по порядку. Когда ноги стали заживать, стал учиться ходить на протезах. Сначала - с костылями, потом двигал впереди себя стул, удерживаясь возле него, затем шаг за шагом - без всякой посторонней помощи. Стал двигаться, какая-то бодрость появилась. Потом стал ходить с палочкой. Прошло несколько дней - я к врачу: разрешите выходить на улицу?
Как сейчас помню свой выход во двор госпиталя. К паркету я привык уже, протезы чувствуешь, но мягко так, а тут всем телом - каждую неровность, каждый камешек ощущаешь. Но не пасовать же! Лежит бревнышко, небольшое такое, думаю, надо переступить через него, в жизни подобных много будет. Переступил, не упал. И так день за днем приближался к здоровым людям. Кстати, тогда стала часто приходить мысль: а не попробовать мне те движения ногами, что необходимы летчику в полете.
- Это все до танцев было?
- До танцев, до танцев. А что тут удивительного? Ведь я был летчиком. И, конечно же, хотелось хоть чуточку почувствовать, ощутить то, что приходилось выполнять сотни раз. Что я делал? Ставил впереди себя два стула, между ними заправлял протезы, и двигал их. Причем задачу ставил - передвинуть стулья с точностью до сантиметра.
Когда выписался из госпиталя, попал в реабилитационный центр. Он находился в подмосковной деревне Судаково, в бывшем имении Саввы Морозова. Свое здоровье там поправляли летчики. Возможностей для освоения протезов стало больше. Совершал прогулки в лес, а это - спуститься в ложбинку, подняться из нее, пройти по валежнику... Если в госпитале бревнышко перешагнул впервые, то здесь перелез через огромное дерево. Со временем стал чувствовать себя уверенно. Вот тут-то я и подошел к танцам. Расскажу о них, если они вас так уж заинтересовали.
В реабилитационном центре был клуб, все летчики на танцы ходили. Думаю: а чем я хуже? Кстати, когда ноги были целы, то танцевал хорошо. Словом, пошел в клуб. Подхожу к девушке - работнику культуры и напрямик ей: "Не научите меня танцевать?" Она: "Что вы меня разыгрываете?" И все же уговорил ее. Пошли мы вдвоем в зал, и я начал с ней танцевать. Но, как говорится, недолго музыка играла - наступил ей на ногу. Протезом. Девушка взвизгнула. Мне неудобно, но и бросать затею не хочется. Говорю: "Подожди немного". Бегу, если так можно сказать, в палату. Нас четверо там лежало. Говорю одному парню: "Сережа, надевай сапоги, пойдем в клуб". Он опешил: "Зачем?". "Учиться танцевать будем". Сергей надел сапоги, пошли. Попросили девушку поиграть нам, и начали танцевать. Так день, второй. И вскоре я уже ходил на танцы, как и все, с девушками танцевал. С опаской, правда, боялся на ноги наступить.
- Алексей Петрович, а комиссар, который помог вам в трудную минуту после операции выстоять, поверить в свои силы и чей образ так ярко нарисовал в своем романе Борис Полевой, был в жизни?
- Такой человек был - батальонный комиссар, который лежал рядом со мной в госпитале. У Бориса Полевого он в звании полкового комиссара. Огромной душевной силы человек. И сделал он для меня, как я позже понял, многое, может, даже больше, чем это написано в романе.
Один только пример. После ампутации ног меня на ночь кололи, давали успокоительное. А это не что иное, как наркотики. Он мне говорит: Алексей, от такой поддержки надо отвыкать, погибнешь. И тогда я сказал врачам: хватит успокаивать. Да, комиссар реально существовал в жизни. Жаль, что умер.
- Теперь о том, как вас приняли в полку.
- Жгучий вопрос был для меня. Как я тогда переживал! Почему? Боялся, что меня не примут летчики полка. Кто решится лететь со мной на задание? В полк прибыл, когда на носу была Курская битва. Борьба в воздухе шла жесточайшая. Понятно, что летчик, взявший к себе меня ведомым, сильно бы рисковал.
И командир полка оставлял меня на аэродроме. Группы истребителей уходили на боевые задания, а я оставался. Мне разрешали подниматься над аэродромом в примерное время возвращения наших самолетов - для прикрытия их посадки. Я понимал и не понимал комполка. Однажды выбрал момент и обратился к нему за разрешением идти в бой. Полк стал гвардейским, нам вручали знаки, и меня в общую шеренгу поставили. Я не участвовал ни в одном бою, а потому мне неудобно было получать гвардейский знак. Когда вручение закончилось, я вышел из строя и обратился к комполка: "Прошу отправить меня в бой, надоело летать над аэродромом". Комполка на мою резкость сказал только одно: "Встать в строй".
Хорошо, что в полку оказался сочувствовавший мне комэск капитан Александр Числов. Иначе списали бы меня со временем, не дав вновь встретиться с фашистами. Он видел, как я переживаю, а потому предложил полететь с ним. Мне сопутствовала удача. Я завалил Ме-109, причем на глазах комэска. Доверие ко мне после этого возросло.
Словом, Александр Числов - мой крестный отец. Позже узнал, что комполка перед полетом сказал ему, мол, сильно в драку не лезь, береги ведомого. Затем слетал с Числовым еще раз. И опять удачно. Так вписался в коллектив. И уже никто меня не мог упрекнуть в том, что я обуза в полку.
- Сложно было воевать с протезами?
- В бою не до чувств, не до ощущений. Все прелести своего положения ощущал после боя, а точнее, вечером, когда уже валился с ног. Не бравирую, говоря, что в бою не до ощущений. Опираюсь на реальные факты. Ведь с протезами сбил семь самолетов противника - это немало. А?
- Как вы оцениваете мастерство немецких летчиков?
- Очень высоко. Они воевали не слабее, чем мы. Но были среди них и слабые. Однажды столкнулся с желторотиком (немцы самолеты молодых пилотов красили желтой краской, чтобы в первую очередь им приходить на помощь). Это было над демьянским котлом. Встретились пара на пару. Связи с ведущим не было, но мы заранее договорились с ним о том, как будем действовать. И вот вижу: немецкий летчик передо мной сделал переворот и пошел так медленно. Я за ним. Очередь, и готов он.
- А приходилось встречаться с немецкими летчиками на земле?
- Только после войны. В Венгрии. Там проходила международная конференция. И вот кто-то из организаторов говорит: вами, мол, интересуются бывшие немецкие летчики. Мы сели за стол. "Вы летали без ног?" - слышу вопрос. "Да, летал, - отвечаю. - И сбил еще семь ваших самолетов". Немец, старший группы, скривился. Вижу, что слишком грубовато сказал, и поправился: "Нам нужно больше не воевать, не допускать войны". Дискуссии не получилось, но раскланялись мы мило.
- В 1944-м, когда война еще не завершилась, вас перевели из истребительного авиационного полка в управление вузов ВВС? Как это случилось?
- Как уже говорил, я вписался в коллектив полка, но нагрузки возрастали. И потому, когда мне последовало предложение стать инспектором-летчиком, согласился. Но сам об этом никого никогда не просил.
- А где встретили День Победы?
- На койке с крапивной лихорадкой. Бывает такое. Нам тогда выдавали американскую тушенку. Я полбанки съел, полбанки приберег и расправился с ней наутро. Холодильника не было, и, видимо, весна сделала свое дело. Через день сыпь по всему телу. Я к врачу...
- Когда последний раз садились за штурвал самолета?
- Если не ошибаюсь, то это было в начале пятидесятых, еще при Сталине, точнее, когда авиацией в Московском военном округе заправлял Василий Сталин. Обратился к нему с просьбой (мы были на "ты") разрешить мне полетать на реактивных самолетах. Он зачертыхался: зачем, мол, тебе реактивные самолеты, но в конце концов согласился помочь. Из затеи, правда, ничего не вышло. И все же с его помощью мне удалось полетать на поршневых самолетах. В Москве была спецшкола ВВС, а вот самолетов не хватало. С помощью Василия Сталина я выбил для нее По-2 и совершил в школе несколько полетов как летчик-инструктор. На этом моя небесная эпопея завершилась.
- Больше никогда не тянуло в небо?!
- Тянуло. Но ведь я уже говорил, что не так-то просто было вновь сесть за штурвал. Если ты не в строю, кто тебе доверит штурвал? Да и другие дела появились, потом я женился.
- Когда?
- Сразу после войны. Я работал инспектором-летчиком по истребительным школам в управлении вузов ВВС. И вот как-то раз прихожу в столовую и вижу... Да, ту, которую искал. Правда, показалась она мне, как принято говорить сегодня, уж слишком крутой, работала в управлении капитального ремонта. И жених, как позже выяснилось, был у нее. Но не устояла под моим напором ухаживаний. Вот почти 55 лет живем с Галиной Викторовной вместе. Благодарен судьбе за то, что она связала меня с прекрасным человеком. Вместе вырастили двоих сыновей - Виктора и Алексея.
- Алексей Петрович, а не проясните ваши отношения с Борисом Полевым. Рассказывают, что после того, как вы познакомились в землянке с писателем, проговорили всю ночь, он пообещал, что в скором времени в газете "Правда" появится очерк о вас. Но очерк не появился, так как Геббельс распространял в это время дезу, мол, дни России сочтены, на фронте воюют одни калеки, и редколлегия не решилась публиковать Полевого. При очередной встрече у вас произошла перепалка.
- Это байка, не более того. Никаких обид на Бориса Николаевича Полевого у меня не было и нет. Первая встреча у нас состоялась в сорок третьем, вторая, ее также описал Полевой в послесловии, в сорок шестом, уже после того, как роман был опубликован в журнале "Октябрь". Встреча была радостной, интересной для обоих. Я досказал ему свою биографию. Кстати, в послесловии к книжному изданию он назвал мою реальную фамилию - Маресьев, а не Мересьев, как у литературного героя. И такой факт: Полевой меня искал после войны, но не нашел. Видимо, я к тому времени уволился, и его звонки в Главное управление кадров ничего не дали. Так что первым нашел его я. Услышал, что по радио читают его роман, позвонил в "Правду" и тут же получил номер телефона.
Хорошие отношения мы сохранили до последних дней жизни писателя. Часто с ним встречались, тем более что оба были членами Комитета защиты мира. Часто сидели вместе на заседаниях, ездили вместе в командировки, даже в Соединенные Штаты. Наверное, будет неправильно утверждать, что мы были большими друзьями, но отношения, повторюсь, поддерживали самые добрые. Часто созванивались, я был у него не раз на дне рождения.
- На вашем примере, Алексей Петрович, воспитывали целые поколения советских мальчишек. А какое отношение к вам было со стороны власти? Встречались ли с высшими руководителями государства?
- А какое отношение ко мне должно быть? Самое обычное. Я ведь ничего ни у кого не просил, ни на какие почести не напрашивался. После войны все время учился, работал. В 1952-м окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС, через четыре года - аспирантуру Академии общественных наук. С 1956-го - в Советском комитете ветеранов войны.
С сильными мира сего я встречался только по работе. Например, с председателями Совета Министров СССР Алексеем Николаевичем Косыгиным, с Николаем Александровичем Тихоновым, когда они принимали ветеранские делегации. С маршалом Андреем Антоновичем Гречко общался чаще, но опять-таки по делу…
Не люблю, когда меня называют, к примеру, "легендарный". Я понимаю, что люди хотят сказать - мужественный, смелый. Получается же, что слишком меня возносят. Это как-то хорошо подчеркнула в Орле (я почетный гражданин этого города и часто там бывал) одна учительница: почему легендарный, он из нашей жизни, он один из нас. Да, я не из легенды, я реальный живой человек.
- О чем сожалеете?
- О том, что не узнал имени комиссара. Не проводил в последний путь Бориса Полевого. Когда он умер, я находился в санатории, самочувствие было не самое лучшее. Обращаюсь к жене: что же будем делать? Вместе решили: позвоним Инне Иосифовне - супруге Полевого, выразим соболезнование, а когда приедем в Москву, то возложим цветы на могилу. Так и сделали. Сейчас думаю, надо было несмотря ни на что вырваться в столицу. Сожалею, что не побывал на "тропе Маресьева", о которой мне много рассказывают, а ведь Новгородчина рядом.
- Но ведь с ребятами, что вас нашли морозным апрельским утром 1942-го и, по сути, спасли вас, вы встречались. Есть фотография, где вы запечатлены вместе.
- Первый раз с ребятами из деревни Плавни встретился в дни празднования 20-летия Победы. Я тогда их пригласил в Москву, встретил, разместил в гостинице. А на следующий день они были у меня в гостях. Галина Викторовна накрыла стол, и мы хорошо тогда посидели. С Вихровым, он парень пошустрее, мы встречались и позже, я помогал ему решить кое-какие проблемы.
И все же о многом можно сожалеть. Не сделал то, не успел это. Конечно, что-то можно списать на занятость, на необходимость в отдыхе, на здоровье, наконец. Но это уже отговорки. Жизнь - сложная штука…

Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев умер в пятницу, 18 мая 2001 года, за два дня до своего 85-летия, в одной из московских клиник, куда его доставили с острым сердечным приступом. Он не дожил всего лишь часа до начала торжественного вечера в Центральном академическом театре Российской армии, посвященного его юбилею. Так распорядились высшие силы. Даже смерть подчеркнула величие жизни этого человека, его ответственность, порядочность, мужество.

Анатолий ДОКУЧАЕВ

Ровно 100 лет назад, 20 мая 1916 года, в городе Камышине родился прославленный советский летчик Алексей Петрович Маресьев, чей подвиг лег в основу книги «Повесть о настоящем человеке», вошедшей в курс советской школьной литературы. В Советском Союзе не было, наверное, ни одного человека, который не слышал бы об этом летчике-истребителе. Совершенный им в годы Великой Отечественной войны подвиг и сегодня живет в памяти людей. Благодаря книге Бориса Полевого Маресьев вошел в сознание людей как эталон «настоящего человека». Под этим высоким званием он навсегда будет вписан в нашей страны.

Алексей Маресьев останется в народном сознании благодаря нечеловеческой выдержке и воле к жизни. Совершенный им подвиг был достоин и отдельной книги, и снятого по ней позднее фильма. После 18-дневного возвращения к своим ползком по лесу, обморожения и ампутации обеих ног этот человек не сломался и не сдался. Он не только встал на протезы, но и вернулся в авиацию: само по себе это было сродни чуду. Но Маресьев не просто вернулся в небо, он вернулся в истребительную часть, продолжив вести бой за свободу и независимость своей Родины.

Алексей Петрович Маресьев появился на свет 20 мая 1916 года в городе Камышине Саратовской губернии. Алексея и двух его братьев, Петра и Николая, воспитывала мать. Отец будущего летчика, прошедший сражения Первой мировой войны, умер от последствий многочисленных ранений, когда Алексею было всего три года. В детские годы Маресьев не отличался особым здоровьем, мальчик часто болел и перенес тяжелую форму малярии, последствием которой стал ревматизм. Алексея мучили страшные боли в суставах, а соседи его семьи шептались между собой о том, что долго он не протянет. Однако от отца, которого Алексей практически не знал и не помнил, ему достались в наследство огромная сила воли и упрямый характер.

После окончания 8 классов средней школы в Камышине Алексей Маресьев получил специальность токаря по металлу в местном училище при лесозаводе. Здесь же он начал свою трудовую деятельность. Дважды в это время он подавал документы в летное училище, но оба раза их возвращали назад, ссылаясь на его здоровье. В 1934 году Камышинский райком комсомола направил будущего героя на строительство города Комсомольска-на-Амуре. Именно на Дальнем Востоке без отрыва от работы Алексей начал заниматься в аэроклубе, все-таки реализовав свою тягу к небу, которая возникла в нем еще в детстве.

В 1937 году его призвали в армию. Первоначально он служил в 12-м авиапогранотряде, расположенном на острове Сахалин, но затем был переведен в 30-ю Читинскую школу военных летчиков, которую в 1938 году перевели в Батайск. Батайское авиационное училище имени А. К. Серова Маресьев окончил в 1940 году, получив на выходе звание младшего лейтенанта. После окончания обучения в училище он был оставлен в нем в качестве инструктора. Именно в Батайске Маресьев встретит начало Великой Отечественной войны.

После начала войны летчика отправили на Юго-Западный фронт, где он воевал в составе 296-го истребительного авиаполка. Свой первый боевой вылет он совершил 23 августа 1941 года в районе Кривого Рога. Первые месяцы войны были для всей Красной Армии и советской авиации очень непростым временем. Немцы превосходили советских пилотов в накопленном опыте, в уровне владения техникой, на которой они летали достаточно давно, в качестве самолетов. Маресьева спасло то, что он был тогда уже опытным летчиком. И хотя он не записал на свой счет в 1941 году воздушных побед, он остался жив. Позднее прославленный советский ас Александр Иванович Покрышкин говорил, что тот, кто не воевал в 1941-1942 годах, не знает настоящей войны.

Свой первый немецкий самолет, транспортник Ju-52, он сбил в начале 1942 года. В марте 1942 года Алексей Маресьев был отправлен на Северо-Западный фронт, к этому моменту на его счету было уже 4 сбитых немецких самолета. Именно здесь произошел воздушный бой, который навсегда изменит его жизнь.

Весной 1942 года между озерами Селигер и Ильмень советские войска возле неприметного городка Демянска окружили примерно 100-тысячную группировку немецких войск, которая не думала сдаваться, оказывая организованное и очень сильное сопротивление. 4 апреля 1942 года в районе этого так называемого «Демянского котла» во время вылета по прикрытию бомбардировщиков в бою с немецкими истребителями самолет Як-1 Маресьева был подбит. Он пытался совершить вынужденную посадку в лесу, заприметив там подходящее озеро. Однако его самолет зацепился шасси за верхушки сосен и перевернулся. Самолет упал в глубокий снег, а сам летчик получил достаточно тяжелые ранения, но остался жить.

Целых 18 суток повредивший ступни ног летчик сначала на покалеченных ногах, а затем и ползком пробирался к линии фронта. Съев по пути бортовой паек, он питался тем, что удавалось найти в лесу: корой деревьев, ягодами, шишками. Ситуация казалась безнадежной: оказавшийся посреди бескрайнего и глухого леса в одиночестве, с поврежденными ногами летчик просто не знал, куда ему следует идти, а точнее, ползти. Как он остался в итоге жив, неизвестно никому. Алексей Петрович никогда не любил вспоминать эту историю и старался не рассказывать о ней. По его словам, им двигало в тот момент неукротимое желание жить.

В итоге он все-таки выбрался к своим. Возле деревни Плав Кисловского сельсовета Валдайского района его заметили отец и сын, местные жители. Так как летчик к тому моменту уже не откликался на вопросы, отец и сын из боязни вернулись назад в деревню, думая, что перед ними немец. Лишь позднее еле живого летчика обнаружили дети из той же деревни - Саша Вихров и Серёжа Малин, которые определили, что перед ними советский летчик, и при помощи отца Саши отвезли раненого пилота на подводе в свой дом. Жители деревни ухаживали за Маресьевым больше недели, но тому нужна была квалифицированная медицинская помощь. В первых числах мая возле деревни приземлился самолет, и Маресьева переправили в госпиталь в Москву.

На этом история Алексея Петровича могла подойти к концу. К моменту доставки в Москву летчик находился уже в критическом состоянии, у него была гангрена. При этом раненых в госпитале было довольно много, поэтому привезенного летчика-истребителя как практически безнадежного уложили на каталку в коридоре. Здесь во время совершения обхода на него случайно обратил внимание профессор Теребинский, который в итоге спас ему жизнь. Правда, заплатить за это пришлось ампутацией обеих ног в области голени. Другого выхода просто не было, у Маресьева к тому моменту начала развиваться несовместимая с жизнью гангрена.

Ампутация обеих ног, казалось бы, ставила жирную точку на карьере летчика. Однако Маресьев не собирался сдаваться. Он не смирился с мыслью, что ему придется расстаться с небом, приняв для себя решение - вернуться в авиацию и снова летать любой ценой. Приняв это, он начал практически сразу же тренироваться: ходить, бегать, прыгать и, конечно, танцевать. Правда, учиться заново танцевать ему пришлось не с медсестрами в госпитале, которые боялись, что он отдавит им ноги своими бесчувственными протезами, а с соседями по больничной палате, которые специально на время тренировок надевали на себя рабочие сапоги.

Всего за 6 месяцев интенсивных тренировок Алексей Маресьев научился ходить на протезах так, что только редкий человек мог приметить в его походке что-то необычное. Он продолжал тренироваться и в санатории, куда был отправлен в сентябре 1942 года. Уже в начале 1943 года комиссия записала в личном деле старшего лейтенанта: «Годен во все рода авиации». Пройдя медицинскую комиссию, он был направлен в Ибресинскую летную школу (Чувашия). В феврале того же года летчик совершил свой первый полет после тяжелого ранения. Помогал ему в этом начальник летной школы Антон Федосеевич Белецкий, который сам летал с протезом вместо правой ноги.

Только за то, что после аварийной посадки и гибели своего самолета летчик 18 дней выбирался из валдайских лесов, его поступок можно было смело назвать подвигом. Однако гораздо более поразительным было то, что после ампутации обеих ног Маресьев не только не сломался, но и добился просто невероятных результатов: преодолев массу административных и медицинских барьеров, он вернулся в строй.

До фронта Маресьев добрался вновь в июне 1943 года, попав в состав 63-го Гвардейского истребительного авиаполка. Первоначально в полку Маресьеву не давали летать на боевые задания. Командир полка просто не отпускал летчика в бой, так как обстановка в небе над полем будущей Курской битвы была крайне напряженной. Алексей очень сильно переживал эту ситуацию. В итоге ему посочувствовал командир одной из эскадрилий полка А. М. Числов. Он взял Маресьева на пару боевых вылетов. В итоге несколько удачных вылетов в паре с Числовым помогли исправить ситуацию, доверие к летчику в полку возросло.

20 июля 1943 года во время воздушного боя с превосходящими силами немцев Маресьев спас жизни двум советским летчикам, сбив сразу два немецких истребителя Fw.190, которые прикрывали пикирующие бомбардировщики Ju.87. Благодаря этому боевая слава Алексея Маресьева разлетелась по всей 15-й воздушной армии и по всему фронту. В 63-й истребительный авиаполк зачастили корреспонденты со всей страны, среди которых был и Борис Полевой, автор будущей книги «Повесть о настоящем человеке».

Удивительно в этой истории и то, что, вернувшись в боевую часть после ампутации обеих ног, Маресьев сбил 7 боевых самолетов, доведя свой список воздушных побед до 11 вражеских машин. Тогда же он был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1944 году Алексей согласился на предложение стать инспектором-летчиком и перейти из истребительного авиаполка в управление вузов ВВС. Сам летчик честно признавался в том, что нагрузки в полетах только росли, и переносить их ему становилось все труднее и труднее. При этом Маресьев никогда не отказывался от боевых вылетов, но и не жаловался, когда ему предложили новое место работы. В итоге в июне 1944 года гвардии майор Алексей Маресьев принял предложение стать инспектором.

Всего за время Великой Отечественной войны Маресьев совершил 86 боевых вылетов, сбив 11 немецких самолетов: 4 до ранения и 7 - после. На военной службе он находился до 1946 года, пока не вышел в отставку по состоянию здоровья. При этом бывший летчик-истребитель старался поддерживать себя в очень хорошей физической форме. Человек, лишившийся на войне ног, увлекался коньками, лыжами, плаванием и велосипедом. В итоге он даже сумел установить рекорд в санатории под Куйбышевом, переплыв здесь Волгу (2200 метров) за 55 минут. Свои последние вылеты на самолете (учебном У-2) Маресьев совершил в начале 1950-х годов, работая инструктором спецшколы ВВС в Москве.

Алексей Петрович Маресьев стал тем самым человеком, про которого можно говорить вся жизнь - подвиг. Тем более что уже после войны он все равно приносил очень большую пользу ВВС страны, занимаясь процессом подготовки будущих летчиков. Кроме того, начиная с 1956 года, когда был образован Советский (а позднее Российский) комитет ветеранов войны и военной службы, полковник в отставке Маресьев возглавлял его. Он находился на этом общественном (но по-своему также боевом посту) до последних дней своей жизни.

Алексей Петрович, несмотря ни на что, прожил достаточно долгую жизнь. Каким-то образом ему удалось преодолеть последствия и тяжелого детства, и полученного во время войны ранения. 18 мая 2001 года в Театре российской армии должен был пройти торжественный вечер, посвященный 85-летию Алексея Маресьева. Он как раз собирался прибыть на это мероприятие, когда его сразил инфаркт, он был доставлен в реанимацию одной из московских клиник, но спасти его жизнь врачи не смогли. В итоге торжественный вечер в его честь начали с минуты молчания.

Часто бывает так, что человек, который становится прототипом книжного персонажа, в жизни не дотягивает до созданного писателем образа. Однако Маресьев живой пример обратного. Он всей своей жизнью доказал, что книга «Повесть о настоящем человеке» - это не красочный миф, а реальная история, которая рассказывает о большом мужестве и непревзойденной силе духа этого человека.

В честь столетия со дня рождения Героя Советского Союза и прославленного летчика Алексея Петровича Маресьева на его малой родине в городе Камышине будет открыт Центр патриотического воспитания, а также состоится парад с участием авиагрупп «Русские витязи» и «Стрижи», сообщает ТАСС. Имя Алексея Маресьева будет присвоено самолету МЧС России и одной из новых улиц Волгограда. Помимо этого, памятные мероприятия, посвященные юбилейной дате, пройдут в Москве, Тверской и Нижегородской областях, а также в других регионах России. В свою очередь, Российское военно-историческое общество продолжит поиск истребителя Як-1, на котором в 1942 году летчик был сбит во время воздушного боя в районе «Демянского котла».

По материалам из открытых источников

В пятнадцать лет сыну Анны Степановны в результате травмы удалили глаз. С годами зрение только ухудшалось, но инвалидность парню, а теперь уже взрослому мужчине, так и не дали. Сейчас зрение стало резко падать. Один глаз не выдерживает нагрузки. Живут они на маленькой станции Некрасовского района Ярославской области. На работу устроиться невозможно, да к тому же полуслепому человеку. А до пенсии ему ещё несколько лет. Анна Степановна вместе с сыном обошла врачей, юристов. Всюду - отказ.

«Пожалуйста, ответьте, можно ли выхлопотать ему инвалидность или нет. Если можно, то как?» - спрашивает она в письме в редакцию.

Ещё письмо от Татьяны Всеволодовны Носковой из Оленегорска Мурманской области. «Многим из категорий людей, имеющих группу инвалидности, каждый год приходится проходить переосвидетельствование и подтверждать её. Абсурдность некоторых ситуаций бывает очевидной. Например, человек, получивший тяжёлую травму конечностей или не имеющий их, вынужден ежегодно проходить медико-социальную экспертизу и подтверждать этот факт. Участились случаи и, можно сказать, вошло в практику лишение людей группы инвалидности. Факт заболевания имеет место и очевиден, но группу инвалидности снимают независимо от того, ребенок это или взрослый человек. Взрослому предлагают «устраиваться на работу», а родителям ребёнка советуют «самим решать проблемы». Человек, получающий копеечное пособие по инвалидности, лишается и льгот на оплату коммунальных услуг, приобретение лекарств, проезд, бесплатный детский сад и логопедические занятия, если это ребенок. А есть и такие, кто вообще остается без средств к существованию, без куска хлеба, так как ещё нет пенсии по возрасту, а физический труд больному человеку уже не по здоровью и не по силам».

К сожалению, письма в редакцию с подобной постановкой проблемы не единичны. Измученные хождениями по врачебным кабинетам, чтобы собрать необходимые справки, выписки, и не получающие или не подтверждающие инвалидность, немощные люди или их близкие начинают подозревать, что работники социально-медицинских комиссий специально так рьяно ограничивают число граждан, получающих группу. И делают это последователи Гиппократа не по причине вредности характера, а выполняя распоряжения, исходящие из вышестоящих чиновничьих кабинетов. В стране кризис, на горизонте - вступление в ВТО, вот и экономят на самых бедных, немощных гражданах России: чем скорее таковых станет меньше, тем быстрее и от проблем избавимся.

Прокомментировать ситуацию мы попросили кандидата медицинских наук, руководителя филиала бюро №49 Федерального государственного учреждения «Главное бюро медико-социальной экспертизы Москвы» (БМСЭ) (раньше они назвались ВТЭКами) Викторию Шилович.

По её мнению, действительно, проблема стоит очень остро, и с каждым больным, пришедшим на экспертизу, надо работать индивидуально. «Всё дело, на мой взгляд, в отсутствии чёткости, в несовершенной организации системы взаимодействия между ЛПУ и бюро МСЭ, - говорит моя собеседница. - И если в Москве всё-таки есть порядок, и при необходимости граждане могут добиться пересмотра результатов, то в регионах сделать это бывает сложнее. Причины - низкая квалификация врачей или вовсе отсутствие специалистов в этой области, нет необходимого медицинского обследования, финансовая несостоятельность граждан, не имеющих возможности за свой счёт ехать и добиваться справедливости в вышестоящих инстанциях, а то и просто незнание ими своих прав. Вот почему так необходимо полностью проводить медицинское обследование и правильное оформление документов уже на уровне районных, поселковых поликлиник».

Виктория Аркадьевна показывает направление на медико-социальную экспертизу, полученное претендентом на инвалидность в одной из столичных районных поликлиник: «Посмотрите, даже в Москве есть примеры не профессионально оформленных документов». Вникаю: у больного удалена одна почка два года назад. В медицинском «бегунке»-форме 088 - выписка от офтальмолога, отоларинголога, гинеколога и других специалистов. Это сколько же усилий надо приложить измученному хворями человеку, чтобы за ограниченный срок попасть к стольким врачам?! А в итоге? Самое главное, на основании чего ему должны дать или не дать группу инвалидности, - результат биохимического анализа крови (уровень креатинина и мочевины) в выписке не указан. «Формально мы обязаны отправить человека вновь в поликлинику по месту жительства для дообследования», - поясняет Виктория Шилович.

Я привожу примеры из писем наших читателей, где они недоумевают, почему бывают такие случаи, что человеку с ампутированной рукой или ногой, удаленными почкой или лёгким, которые, понятно, не образуются вновь, тем не менее через год снижают группу инвалидности или вовсе её снимают. Оказывается, такие действия экспертов регламентированы определёнными правилами. Допустим, у пациента ампутирована нога. Он получает первую группу на год и отправляется на реабилитацию по месту жительства. Если через год-другой инвалид осваивает протез и управляется с ним достаточно успешно, ему пересматривают группу на основании уже степени имеющихся функциональных нарушений. Словом, в подобном случае настоящему человеку Алексею Петровичу Маресьеву в нынешних условиях инвалидность не дали бы. Но Маресьев - скорее, исключение из правил. Большинство же инвалидов, из которых многие преклонного возраста, отягощены другими серьёзными заболеваниями, и подобные подвиги им просто не по силам. Да и что греха таить, сегодня пособие по инвалидности для некоторых семей - чуть ли не единственный способ существования.

Виктория Аркадьевна приводит пример из своей практики. Некий больной после онкологической операции на горле лишился голоса. Ему установили вторую группу инвалидности. Сам, будучи врачом и человеком продвинутым, он на собственные сбережения съездил в Германию и купил там дорогущий голосовой аппарат. После операции и установки этого аппарата смог разговаривать самостоятельно. И что вы думаете? Группу ему не установили. Считается, что больной полностью реабилитирован.

Как правило, даже в самых, казалось бы, безнадёжных случаях поначалу группу дают на год и ежегодно переосвидетельствуют больного. Ведь в течение времени, например, один глаз или одна почка успешно перенимает на себя функции отсутствующего органа, и человек не испытывает какого-либо дискомфорта. Но если оставшийся орган не смог полноценно заработать «за двоих», тогда уже больному дают группу инвалидности пожизненно и не мучают его ежегодными переосвидетельствованиями. Однако для подтверждения того, что реабилитация невозможна, уходит порой до трёх - пяти лет.

Особо обстоит дело с медико-социальной экспертизой военнослужащих. Часто - запоздалое направление уже бывших военнослужащих на МСЭ. Позднее направление связано с тем, что военнослужащие после заключения ВВК о негодности к военной службе решают сначала квартирные вопросы и только потом оформляют направление на МСЭ.

А каковы условия, в которых вынуждены работать эксперты и дожидаться своей очереди измученные многочасовым сидением больные?! Так, БМСЭ, в котором мы беседуем, находится в полуразрушенном флигеле городской больницы №23 (имени Медсантруда, между прочим). Для приёма пациентов оборудованы две небольшие комнаты. Люди дожидаются своей очереди в крошечном предбаннике, где тесно прижаты друг к другу порядка десятка стульев. Кому не хватило посадочных мест, разместились на подоконниках или ждут во дворе. Раздевалки, туалета в этом медицинском учреждении нет. Если очень, как говорится, приспичит, гражданам предлагается сбегать в один из корпусов больницы. При норме десять-пятнадцать человек экспертам порой приходится принимать за смену чуть ли не вдвое больше. И, заметьте, доплат за такую переработку не предусмотрено.

С этого года вступает в силу закон об автономных учреждениях, то есть бюджетные образовательные, медицинские, культурные организации должны будут сами зарабатывать деньги на своё существование, в том числе и за счёт оказания коммерческих услуг населению. Я, естественно, интересуюсь: отразится ли это как-то на работе бюро медико-социальных экспертиз? Виктория Аркадьевна только разводит руками: «Как вы себе это представляете? Приходит к нам человек за получением группы инвалидности, а мы ему - прайс-лист: за третью группу - такая-то сумма, за вторую - несколько больше, ну а за первую - придётся раскошелиться по полной. Нет, надеюсь, такие новшества нас не коснутся. - Но, подумав, добавляет: - Хотя можно было бы организовать при БМСЭ консультации для врачей поликлиник, на самом первом этапе оформляющих документы для экспертизы. Потому что, повторюсь, многие из них присылают к нам больных с неграмотно оформленными выписками, что создаёт дополнительные сложности для нас и вызывает кривотолки среди пациентов. Но если документы составлены профессионально, если точно обозначен диагноз, ни один эксперт не сможет ни занизить, ни завысить группу, ни снять или не дать её вовсе. Нужна, на мой взгляд, и методическая литература. Однако решение подобных проблем уже в компетенции департамента здравоохранения. Вопрос, конечно, упирается в то, кто возьмёт на себя финансирование подобного рода консультаций, издание методичек и т.п.».

Что касается вопроса, который задают в своих письмах пенсионерка из Ярославской области и многие другие, так и не добившиеся по месту жительства, на их взгляд, получения законной группы инвалидности, им необходимо направить копии документов, результатов исследований, ответов из региональных отделений БМСЭ в Москву, в Федеральное бюро медико-социальной экспертизы по адресу: ул. Сусанина, дом 3. В случае необходимости их вызовут для окончательного освидетельствования в Москву. Но все расходы - за свой счёт.

Татьяна Морозова

Эти подробности стали ясны после того, как участники поискового отряда «Находка» нашли точное место падения истребителя

В 1942 году четыре истребителя Як вступили в схватку с 12 фашистскими «мессерами». Младший лейтенант Алексей Маресьев, только что сбивший два «юнкерса», был зажат в клещи, его самолет получил повреждения и рухнул в лесу.

Дальше всем известная история: с перебитыми ногами летчик полз к своим, лишился обеих ступней, но смог на протезах вернуться в строй. Маресьева подбили над вражеской территорией, но он тянул самолет, сколько мог, через линию фронта.

Об этом он рассказывал еще в 1943-м членам Комиссии по истории Великой Отечественной войны АН СССР. А в середине 90-х поведал то же самое корреспондентам EG.RU.

Тогда, в поганые ельцинские времена, о ветеранах и их подвигах забыли напрочь, про Маресьева вообще думали, что он умер. Но наши сотрудники разыскали легендарного летчика.

Он вспоминал: от удара контузило, куда посадил самолет, определить потом не мог, да и не очень хотел переживать это заново. Пополз на восток, где солнце всходило, там уж точно свои должны были быть.

Самолет героя был сбит 4 марта 1942 г. в Новгородской области.

Нынче выясняется: направься Алексей Петрович в любую другую сторону, получил бы помощь куда быстрее.

В четырех километрах на юг от места падения, в деревне Рабежа, находились вспомогательный пункт управления 34-й армии и штаб 245-й стрелковой дивизии. К северу , возле деревни Русские Новики, располагались заградительный батальон по охране тыла и основной КП 34-й армии. Западнее были проложены охраняемые линии связи, и их круглосуточно патрулировали.