Моцарт и сальери главные герои. Каким человеком был сальери? Исторические персоны в трагедии

Сравнительная характеристика образов Моцарта и Сальери. В основу “маленькой трагедии” Пушкина о Моцарте и Сальери положена известная легенда о смерти знаменитого композитора от руки друга-музыканта, завидующего его славе и таланту.

Перед нами предстают два человека, чья жизнь тесно связана с музыкой, но цели и мотивы творчества - различны. Сальери с детства увлекся музыкой и поставил себе целью постичь тайну чудесных звуков, заставляющих людей плакать и смеяться. Но, упорно обучаясь, стремясь придать пальцам “послушную, сухую беглость и верность уху”, он выбрал дорогу ремесла:
…Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп.
Поверил Я алгеброй гармонию.
Лишь достигнув намеченных результатов, музыкант “дерзнул… предаться неге творческой мечты”. Претерпевший за время обучения множество невзгод и лишений, Сальери относится к написанию произведений как к тяжелому кро- патливому труду, заслуженной наградой за который являются успех и слава.
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой.
Слава Мне улыбнулась…
Именно поэтому он не приемлет “легкомысленного” отношения Моцарта к своему великому таланту. Но для Моцарта музыка - это всегда радость творчества, внутренняя свобода. Он независим от мнения окружающих.
Легко, без принуждения дается ему волшебное искусство, вызывая зависть и раздражение Сальери:
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений - не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан -
А озаряет голеву безумца,
Гуляки праздного?..
Для самолюбивого и гордого Сальери непостижимо то, что наделенный божественным даром композитор может остановиться, чтобы послушать безыскусную игру слепого уличного музыканта и еще находить в этом удовольствие. Сальери обескуражен и раздражен предложением Моцарта разделить его радость:
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Непосредственному и веселому восприятию жизни Моцарта Пушкин противопоставляет нравственную ограниченность Сальери, которая и приводит его к мысли отравить великого композитора. Свои зависть и ревность Сальери оправдывает ложным беспокойством о судьбе искусства, которое, будучи поднято Моцартом на недосягаемую высоту, будет обречено вновь пасть вниз после его смерти:
..л избран, чтоб его
Остановить - не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой…
Позиции Сальери противопоставлена убежденность Моцарта в том, что “гений и злодейство - две вещи несовместные”. Моцарту чуждо самолюбование и гордыня, он не возвышает, а приравнивает себя ко всем, умеющим чувствовать “силу гармонии”:
Нас мало избранных, счастливцев праздных.
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Я думаю, что именно истинный талант и внутренняя свобода ставят Моцарта выше Сальери, который навсегда останется в проигрыше после смерти своего замечательного друга, потому что с нечистой совестью никогда не прикоснуться к тайнам надчеловеческого…

КАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ БЫЛ САЛЬЕРИ?

Мог ли великий Шуберт написать подобное о человеке плохом, злобном, завистливом?

Профессор Борис Кушнер отвечает на этот вопрос так:

«Каким человеком был Сальери? Я думаю, что ответ на этот вопрос уже в какой-то мере ясен. Плохой человек не сможет проявить такое чувство благодарности, которое обнаружил Сальери по отношению к своим учителям Гассману и Глюку. И, разумеется, плохой человек не станет давать бесплатные уроки и заниматься самоотверженно делами вдов и сирот музыкантов. Это впечатление дополняется заметками самого Сальери, оставленными им Игнацу фон Мозелю, и свидетельствами современников. Сальери пишет о своей жизни бесхитростно и даже, кажется, несколько наивно. Трогательны описания его рано проснувшегося тяготения к музыке и даже преходящие подробности, вроде пристрастия к сладостям. Сердечную симпатию вызывают страницы воспоминаний, где говорится о первой любви Сальери и о его женитьбе» {209} .

К сожалению, достаточно широко распространено представление о Сальери как о человеке мрачном, рассудочном, чуждом подлинным радостям жизни и не знающем ничего, кроме музыки. Но это совсем не так. Воспоминания современников и более поздние биографические сочинения характеризуют Сальери как очень позитивного и доброжелательного человека. Вот, например, что пишет в своих «Воспоминаниях» известный тенор и композитор Майкл Келли, друг Моцарта и участник премьеры «Свадьбы Фигаро»:

«Однажды вечером Сальери пригласил меня сопровождать его в Пратер. В то время он сочинял свою оперу “Тарар” для Гранд-опера в Париже. Мы устроились на берегу Дуная, за кабаре, где пили прохладительные напитки. Он извлек из кармана набросок арии, сочиненной этим утром и впоследствии ставшей популярной. Ah! Povero Calpigi. Пока он пел мне эту арию с огромной выразительностью и жестикуляцией, я смотрел на реку, а потом вдруг заметил пересекавшего ее большого дикого кабана как раз около того места, где мы сидели. Я пустился бежать, и композитор последовал моему примеру, оставив позади Povero Calpigi и, что гораздо хуже, фляжку отличного рейнского вина. Мы потом много смеялись над случившимся, оказавшись вне опасности. В самом деле, Сальери мог шутить обо всем на свете, он был очень приятный человек, глубоко уважаемый в Вене, и я считаю большим счастьем тот факт, что он обратил на меня внимание» {210} .

Хорошо знавший Сальери Иоганн Фридрих Рохлиц дает нам такую его характеристику: «Радушный и любезный, доброжелательный, жизнерадостный, остроумный, неисчерпаемый в анекдотах и цитатах изящный человечек, с огненно сверкающими глазами, с загорелой кожей, всегда мил и опрятен, живого темперамента, легко воспламеняющийся, но столь же легко примиряющийся» {211} .

Биограф Сальери Адольф Жюльен пишет:

«Любезный, веселый, высокодуховный, сострадательный. Сальери умел связать себя искренней дружбой со многими артистами и любителями. Он был небольшого роста и всегда одет с некоторой изысканностью, у него были смуглая кожа, темные и полные огня глаза, выразительный взгляд и большая подвижность в жестах. Никто не знал такого количества всевозможных пикантных историй, и никто не умел рассказывать их с таким воодушевлением на таком странном жаргоне, где итальянский, немецкий и французский языки были смешаны в одинаковой пропорции. Большой любитель сладостей, он не мог пройти мимо кондитерской, не зайдя туда и не наполнив свои карманы драже и конфетами. Он быстро приходил в гнев, но легко успокаивался, давая прекрасные примеры большой сердечной доброты. Время не ослабило его благодарности за то, что в молодости для него сделал Гассман, и он занялся образованием его дочерей, еще таких молодых после смерти их матери, обеспечивая все их потребности и сделав из одной из них выдающуюся певицу: он был их защитником, как Гассман был защитником для него самого» {212} .

«Обладая удивительной работоспособностью, маэстро из Леньяго написал с 1770 по 1804 год 42 оперы и не меньшее число ораторий, кантат, дуэтов, трио, хоров и инструментальных пьес. В 1804 году он отказался от драматических успехов, чтобы полностью посвятить себя императорскому хору. Отставка, которую он попросил в 1821 году, была дана ему лишь в 1824 году. Можно лишь признать справедливым тот факт, что император полностью сохранил ему его жалованье после того, как он оставил свои посты… Сальери был умен и обладал разнообразными знаниями. Он был любезным и имел характер, созданный для общества; он очаровывал все компании, в которых бывал, своей пикантной манерой рассказывать анекдоты. Его язык, представлявший собой смесь итальянского, французского и немецкого, забавлял его слушателей. Если он и показывал себя порой слишком ловким в оборачивании себе на выгоду дружеских связей, которые он устанавливал с людьми, то, с другой стороны, в его жизни имели место факты, когда он выглядел самым привлекательным образом. Не будем забывать, что Сальери, уже находясь в почтенном возрасте, всегда помнил о доброте Гассмана, которую тот проявил к нему в самом начале его карьеры. Он делал больше, чем просто помнил об этом: он оплачивал свой долг памяти своему благодетелю, который, умирая, оставил двух девочек, лишенных поддержки. Композитор позаботился о них и оплатил все расходы по их образованию. От своего брака он имел трех дочерей, которые нежно ухаживали за ним и окружали его вниманием, когда он стал старым» {213} .

Борис Кушнер приводит следующую историю, показывающую, насколько у Сальери было развито чувство юмора:

«Композитор жил в доме, доставшемся в наследство его жене и ее брату от их отца. Делами дома занимался брат жены. Однажды композитора начала изводить визитами некая дама, снимавшая в доме квартиру и желавшая изменить условия договора. Объяснения Сальери, что он не имеет никакого отношения ко всему этому, не помогали. Тогда при очередном разговоре он сказал даме, что может помочь ей только одним: пусть она напишет свою просьбу, а он положит ее на музыку. Дама ретировалась» {214} .

А вот, например, шутливые и вместе с тем очень трогательные стихи, написанные самим Сальери:

Sono ormai sessanta e otto,

Sor Antonio, gli anni vostri,

E mi dite che vi bollica

Spesso amore ancora in petto.

Eppur tempo mi parrebbe,

Di dover finir, cospetto.

Che ne dice Ussignoria?

Risposta: La ragione, si podria {215} .

Их можно перевести на русский примерно так:

Вам уже, синьор Антонио,

Шестьдесят восемь. Так бывает…

Но в груди, вы говорите,

До сих пор любовь пылает.

Эх, давно настало время

Утихомирить буйный нрав!

Что вы скажете на это?

Ответ: Трудно спорить, ваша правда.

В очерке Л. В. Кириллиной «Пасынок истории» читаем:

«С поздних портретов Антонио Сальери на нас смотрит лицо, вовсе не отмеченное каиновой печатью. Лицо благообразное и почтенное, притом не сановно-надменное и не холодно отчужденное, а вполне располагающее к себе, несколько мягковатое и чувствительное. Ни одна из его черт не обнаруживает скрытой порочности, лицемерия, хитрости или безжалостности. Что бы ни говорили о сомнительности выводов физиогномики, все же облик человека, особенно в пожилом возрасте, обычно позволяет догадываться о его жизненном опыте и выдает какие-то черты характера, чаще - не самые приятные. В данном случае речь может идти лишь об отсутствии следов каких-либо сильных страстей или роковых поступков. Это лицо человека, прожившего благополучную жизнь и не терзаемого никакими фуриями, но притом и не закосневшего в сытом самодовольстве» {216} .

Чтобы представить себе, как выглядел Сальери, лучше всего посмотреть на знаменитого актера Олега Табакова в пьесе «Амадей», с 1983 года играющейся на сцене МХТ им. А. П. Чехова. Табаков исполняет эту роль неизменно со дня премьеры. Вот он - добродушный человек с румяными щеками и озорными ямочками на щеках. Понятно, что Табаков играл и играет образ, созданный Питером Шеффнером, но тот, кто видел его в этой роли, не мог не заметить, как Олег Павлович порой выходит из заданного образа и лукаво глядит в зал, взрывавшийся аплодисментами. Великий артист не просто играет роль великого композитора, он еще и похож на него внешне…

В самом деле, Сальери был скорее малого, нежели среднего роста. Главные черты его характера перечисляют все: живой, любезный, остроумный, с богатым воображением, располагающий к себе, скромный, сентиментальный и т. д.

По мнению литературоведа и писателя Л. П. Гроссмана, «Сальери не самодовольная бездарность, это замечательный мыслитель и теоретик, выдающийся философ искусств, неутомимый искатель совершенной красоты» {217} .

Несомненно, Сальери обладал большим музыкальным талантом. Адольф Жюльен сравнивает его с композитором Антонио Саккини (Sacchini), родившимся в 1730 году во Флоренции и написавшим за свою жизнь 45 опер. Он пишет: «Сальери при жизни и после смерти имел судьбу, очень похожую на судьбу Саккини: будучи живым, он не занимал положения, соответствовавшего своему гению, а после смерти он не сохранил достаточно высоких позиций в капризной памяти потомков. Ему не повезло, он пришел в переходную эпоху, и хотя его музыкальные знания позволили ему подняться выше Саккини в интерпретации самых сильных и самых благородных чувств, его затмило сияние славы Глюка. Оба они создали для французской сцены замечательные произведения, достойные быть причисленными к шедеврам, оба они могли в любое другое время занимать первый ряд, но судьба уготовила им рождение в тот самый момент, когда гений высшего порядка держал весь музыкальный мир под своим законным господством, поглощая всё, что ему подражало, и сражая всё, что бросало ему вызов» {218} .

Итак, Антонио Сальери был композитором, чьи произведения достойны причисления к шедеврам. Прежде всего это относится к операм «Данаиды» (это шедевр во всех смыслах этого слова) и «Тарар» (опера, достойная того, чтобы занимать самое высокое место в мировой музыкальной истории).

Безусловно, говоря так, следует понимать, что эстетика того времени сильно отличалась от современной. Это сейчас принято утверждать, что музыка Моцарта - «символ неприкрытой гениальности», что она «оказывает уникальное воздействие на человека», «исцеляет тела и души людей»… В этом смысле Моцарту повезло: его музыка прошла через века и продолжает служить образцом для подражания и в XXI веке. Однако в свое время Моцарт стоял в одном ряду со множеством прекрасных композиторов (Глюк, Гайдн, Боккерини, Галуппи, Паизиелло, Чимароза и др.), деливших между собой аплодисменты публики. По праву в их число входит и Сальери. Но последний был еще и человеком организованным и удивительно работоспособным, не ждущим месяцами вдохновения, как многие его коллеги, понимающим, что такое сроки, что, впрочем, не мешало ему всегда и везде сохранять чувство собственного достоинства. Музыка стала для него идеалом, но при этом он и в повседневной жизни был человеком без явных изъянов: верным, заботливым, благодарным, готовым прийти на помощь друзьям…

И все-таки - занимался ли он интригами?

На этот вопрос дает великолепный ответ Л. В. Кириллина:

«Не в большей мере, чем это было и, к сожалению, остается обычным для профессиональной музыкантской и вообще артистической среды. Будучи любимцем императора Иосифа II и имея прочные связи при дворе, он мог бы, если бы захотел, принести коллегам очень много неприятностей. Примеры подобного поведения в истории встречались: так, Ж. Б. Люлли, пользуясь покровительством Людовика XIV, безжалостно расправлялся со всеми конкурентами и фактически стал музыкальным “монархом” Франции. Далеко не лучшим образом вел себя в Вене времен Марии Терезии капельмейстер собора Святого Стефана Г. Ройтер, не дававший хода молодым музыкантам и вышвырнувший на улицу молодого Й. Гайдна, когда у того сломался голос . Сальери ничего похожего не делал, и его борьба за место под солнцем никогда не принимала характер войны на уничтожение. То, что Моцарт в своих письмах называл “кознями” Сальери, было скорее мелкими интрижками или просто недоразумениями, вызванными стечением обстоятельств (к тому же сам Моцарт с его язвительным языком и некоторой заносчивостью в обращении с коллегами-композиторами вовсе не являлся образчиком ангельской кротости)» {219} .

«Моцарт и Сальери»

«пользу» Моцарта для искусства. Он воспринимает музыку по преимуществу как сумму технических приемов, с помощью которых выражается гармония. Восторгаясь Глюком, Пиччини, Гайдном, он извлекал из их искусства прямую пользу: усваивал новые, открытые ими «тайны». В музыке Моцарта его привлекает «глубина», «стройность», то есть сама гармония. Но, если можно научиться «приемам», то гармонии нельзя -она неповторима. Следовательно,

Что пользы, если Моцарт будет жив

В этом суждении Сальери заключен и другой смысл: поскольку «приемы», «тайны» доступны только посвященным, жрецам, «служителям музыки», то искусство предназначе но для них. Посторонних Сальери не впускает в храм искусства. Такому кастовому - и по существу своему антидемократическому - пониманию искусства совершенно чужд Моцарт, который сожалеет о том, что не все чувствуют «силу гармонии», но объясняет это не извечной и будто бы необходимой отгороженностью искусства от жизни, а вполне реальными условиями:

Непосредственное чувство восхищения гением Моцарта смешивается у Сальери с ненавистью, которую завистник тщится оправдать рассудочным представлением о «долге». Торжество «долга» обычно означало победу разума над страстями. Рассудочный Сальери стремится убедить себя в том, что он овладел своими страстями и подчинил их разуму. На самом же деле страсти владеют им, а разум стал их послушным слугой. Так в рационализме Сальери Пушкин обнаруживает черту, более свойственную индивидуалистическому сознанию, роднящую Сальери с мрачными и своевольными героями «жестокого века». Как бы ни был рассудочен Сальери, какими бы доказательствами ни обставлял свое злодеяние, он бессилен перед сложностью, диалектичностью мира, перед единством и цельностью животворящей природы. Пушкин последовательно снял все логические умозаключения Сальери, заставил его самораскрыться и обнаружить мелкую, низменную страсть, которая движет Сальери и которой он не может противиться. Моцарт становится живым воплощением «безумства» природы и главной преградой на пути самоутверждения Сальери. Само существование Моцарта Сальери воспринимает как дерзкий вызов своим жизненным принципам. Гениальность Моцарта отрицает «гениальность» Сальери, который любит Моцарта, мучается этой любовью, искренне наслаждается, слушая его музыку, плачет над ней, но при этом всегда помнит о той сокровенно-темной уязвленности самолюбия, которая поднимается из глубин его души. Теперь Сальери знает, что творчеством он не сможет доказать свое превосходство; теперь он пускает в ход яд, который хранил много лет, чтобы с помощью преступления войти в число избранных и обрести славу. Композитор, тонко чувствующий гармонию, отравляет гения гармонии!

«Он же гений, как ты да я», «За твое здоровье, друг, за искренний союз, связующий Моцарта и Сальери», «Нас мало избранных...»), убежден в союзе двух сыновей гармонии и в несовместимости гения и злодейства. Сальери же, напротив, отъединяет Моцарта от себя - «Постой, постой, постой!.. Ты выпил?., без меня?»

В его сознании смешиваются два чувства: «и больно, и приятно». Жизнь Моцарта принесла Сальери страдание. Отравив Моцарта, он уничтожил причину страдания, и теперь ему «и больно, и приятно». Однако исполнение «тяжкого долга» вновь возвращает Сальери к исходному моменту. Казалось, ничто не мешает ему считать себя гением, но Сальери - перед новой загадкой. Слова Моцарта и он сам оживают в его уме:

Но ужель он прав,

Две вещи несовместные. Неправда...

Опять Сальери сталкивается с «ошибкой» природы. Ссылка на Буонарроти лишь оттеняет тот бесспорный факт, что в основе зависти Сальери лежат не высшие соображения о музыке, а мелочное и суетное тщеславие. «Тяжкий долг» Сальери получает точное и прямое обозначение - злодейство.

Так Пушкин восстанавливает объективный смысл совершенных Сальери действий: начав со всеобщего отрицания, завистник пришел к отрицанию конкретной личности. Устранение Моцарта вновь ставит перед Сальери общую проблему, но повернутую уже иной - нравственной - стороной. И Сальери опять ищет конкретный пример. Воспаленный низменной страстью, он готов вновь выковать бесконечную рассудочную цепь холодных софизмов, как всякий человек, тщетно пытающийся на свой лад переделать лицо мира и не доверяющий разумным и прекрасным закономерностям жизни.

Нельзя сказать, что сюжет основывается на вымысле Пушкина. Но и реальным историческим фактом отравление одного композитора другим тоже не является. Этот сюжет основан на журнальных сплетнях. Зная, как эти сплетни формируются, можно предположить, что некое журнальное издание в Австрии, желая приобрести популярность, написало о том, что Сальери отравил Моцарта. Другие журналисты подхватили и раздули эту «сенсацию» до невероятных размеров. Известно только, что несчастный Сальери на протяжении долгих лет не мог отмыться от ярлыка завистника и отравителя. Первоисточник этой сплетни не известен. Но она пустила корни, и после смерти Сальери появилось сообщение о том, что Сальери на смертном одре признался в убийстве.

Некоторые литераторы обвиняют Пушкина в возведенном на известного итальянского композитора поклепе. Мы же не будем обвинять в этом нашего поэта, создавшего столь замечательную в своем психологизме трагедию. Тем более, что эта легенда не была вымыслом с его стороны. Это не его вина, что он опирался на журнальные слухи, благодаря которым, надо заметить, из-под пера великого поэта родились два прекрасных литературных героя – образы Сальери и Моцарта.

В трагедии «Моцарт и Сальери» главные герои противопоставляются друг другу. О сравнительной характеристике Моцарта с Сальери – одноименных прототипах великих композиторов и пойдет разговор. В этом обзоре немного сложно будет отделить литературных героев от их реальных прототипов, поскольку Пушкин стремился воссоздать образы живых людей.

Один из них – Сальери олицетворяет собой гений зла, которого душит зависть. Он осознает, что ему приходится много работать, чтобы добиться успеха. Итальянец излишне самокритичен к себе и другим, напряжен. И это напряжение прорывается сквозь его музыку.

Противопоставление, различное отношение к жизни и к своим творениям у главных героев обнаруживается по отношению к старику-скрипачу. Моцарт смеется над его исполнением. Он счастлив от того, что его музыка пошла в народ. И его совершенно не заботит, что скрипач играет плохо, часто фальшивит.

Сальери же видит только то, что скрипач безбожно искажает гениальное произведение. И можно не сомневаться в том, что если бы скрипач играл бы арию из какой-нибудь оперы Сальери, тот придушил бы музыканта за подобное исполнение. Но музыка Сальери, написанная по канонам гармонии и музыкальной грамоты, не покидала театральных подмостков, и уличные скрипачи ее не исполняли.
Моцарту 35 лет, он полон сил, находится в расцвете своих возможностей и таланта. Он радуется жизни, относится ко всему с юмором.

Сальери 18 лет носит с собой яд. В монологе признается, что в какой-то момент он также завидовал легкости и музыкальности Гайдена (Франц Йозеф Гайдн, (1732-1809) — австрийский композитор, современник героев трагедии). Но тогда ему удалось заглушить искушение мечтой, что может появиться Мастер, более сильный, чем Гайден. Были минуты, когда Сальери хотел убить себя, что тоже является грехом перед Богом. Но от этого шага его остановила надежда, пережить еще свои минуты восторга и вдохновения. В лице Моцарта Сальери нашел своего злейшего врага. Во время обеда в трактире, он высыпал в бокал Моцарта яд.

Убийца всегда находит оправдание своему злодейству. Оправданием для Сальери служит мнимое спасение.

я избран, чтоб его
Остановить - не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой….
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет:

Образ Моцарта олицетворяет собой гения. Сказать, что это гений добра, было бы слишком упрощенно. Моцарт – Божественный Гений, которому талант и легкость в музыке дается от Бога. Он по жизни очень легкий и жизнерадостный человек. Он любит жизнь и стремится получать от нее удовольствия. И эта черта молодого композитора тоже раздражает Сальери. Он не может понять, как можно, имея такой талант, такие способности, растрачиваться по пустякам. «Ты, Моцарт, недостоин сам себя», — говорит Сальери.

Но последние дни Моцарта омрачены. Ему кажется, что его преследует «человек в черном», заказавший Реквием. Известно, что начав работу над Реквиемом, настоящий (не литературный) Моцарт заболел. Работа шла напряженно и отнимала его силы. У Моцарта было чувство, что Реквием убивает его. Очевидно, информация, поданная под мистическим соусом, просочилась в прессу, и Пушкин знал об этом. Черный человек в трагедии – это образ смерти, витавшей над гениальным композитором.

Сальери немного не дожил до 75 лет. Он известен как величайший наставник, воспитавший великолепных композиторов. В их числе Л. Бетховен, Ф. Лист, Ф. Шуберт. Он написал более 40 опер, мелкие произведения. Но произведения Сальери слишком серьезные для «средних умов», в большей степени известны специалистам. Оперы Моцарта ставятся в театрах. Его музыка звучит на концертах. Люди с удовольствием слушают Моцарта в записях, а иногда, не задумываясь об авторстве, ставят красивые мелодии из Моцарта в качестве рингтонов на телефоны.

(Иллюстрация И. Ф. Рерберг )

Моцарт и Сальери - второе произведение А. С. Пушкина из цикла маленькие трагедии. Всего автор планировал создать девять эпизодов, но не успел осуществить свой замысел. Моцарт и Сальери написано на основе одной из существующих версий гибели композитора из Австрии - Вольфганга Амадея Моцарта. Замысел написания трагедии возник у поэта задолго до появления самого произведения. Он несколько лет вынашивал его, собирал материал и обдумывал саму идею. Пушкин для многих продолжал в искусстве линию Моцарта. Он писал легко, просто, с вдохновением. Именно поэтому тема зависти была близка поэту, также как и композитору. Разрушающее человеческую душу чувство не могло не заставить его задуматься над причинами его появления.

Моцарт и Сальери - произведение, открывающее самые низшие человеческие черты, обнажающее душу и показывающее читателю истинную натуру человека. Идея произведения - раскрытие перед читателем одного из семи человеческих смертных грехов - зависти. Сальери завидовал Моцарту и движимый этим чувством ступил на путь убийцы.

История создания произведения

Задумана трагедия и предварительно набросана была в селе Михайловском в 1826 году. Она является второй по счету в сборнике маленьких трагедий. Долгое время наброски пылились у поэта на его рабочем столе, и лишь в 1830 году трагедия полностью была написана. В 1831 году она была впервые опубликована в одном из альманахов.

При написании трагедии Пушкин опирался на газетные вырезки, сплетни и рассказы обычных людей. Именно поэтому, нельзя считать произведение «Моцарт и Сальери» исторически верным с точки зрения правдивости.

Описание пьесы

Пьеса написана в двух действиях. Первое действие разворачивается в комнате Сальери. Он рассуждает о том, есть ли на земле истинная правда, о своей любви к искусству. Далее к его беседе присоединяется Моцарт. В первом действии Моцарт рассказывает другу о то, что сочинил новую мелодию. Он вызывает зависть и чувство неподдельной злости у Сальери.

(М. А. Врубель "Сальери всыпает яд в бокал Моцарта", 1884 )

Во втором действии события разворачиваются более стремительно. Сальери уже принял решение и несет своему другу отравленное вино. Он считает, что Моцарт больше ничего не сможет принести музыке, после него не будет тех, кто сможет также писать. Именно поэтому, по мнению Сальери, чем раньше он уйдет из жизни, тем лучше. И вот в последний момент он передувает, колеблется, но уже поздно. Моцарт выпивает яд и отправляется в свою комнату.

Главные герои пьесы

В пьесе всего три действующих героя:

• Старик со скрипкой

У каждого персонажа есть свой характер. Критики отмечали, что герои не имеют ничего общего с их прототипами, именно поэтому, можно смело говорить о том, что все действующие лица трагедии вымышленные.

Второстепенный герой, написан по образу жившего ранее композитора Вольфганга Амадея Моцарта. Его роль в произведении раскрыть сущность Сальери. В произведении он предстает жизнерадостным, веселым человеком, обладающим абсолютным слухом и настоящим даром к музыке. Не смотря на то, что его жизнь трудна, он не теряет любовь к этому миру. Также существует мнение, что Моцарт дружил с Сальери много лет и не исключено, что также он мог завидовать ему.

Полная противоположность Моцарта. Мрачный, хмурый, недовольный. Он искренне восторгается произведениями композитора, но зависть, которая закрадывается в душу, не дает покоя.

«....когда священный дар,

Когда бессмертный гений - не в награду

Любви горящей, самоотверженья

Трудов, усердия, молений послан, -

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного!.. О Моцарт, Моцарт! …»

Зависть и слова композитора об истинных служителях музыки порождают в Сальери желание убить Моцарта. Однако, содеянное не приносит ему удовольствия, ведь гений и злодейство вещи не совместимые. Герой является близким другом композитора, он всегда находится рядом и тесно общается с его семьей. Сальери - жестокий, безумный, охваченный чувством зависти. Но, не смотря на все отрицательные черты, в последнем действии в нем просыпается что-то светлое и в попытках остановить композитора, он демонстрирует это читателю. Сальери далек от общества, он одинокий и угрюмый. Пишет музыку для того, чтобы прославится.

Старик со скрипкой

(М. А. Врубель "Моцарт и Сальери слушают игру слепого скрипача", 1884 )

Старик со скрипкой - герой олицетворяет собой настоящую любовь к музыке. Он слеп, играет с ошибками, этот факт злит Сальери. Старик со скрипкой талантлив, он не видит нот и публики, но продолжает играть. Несмотря на все сложности, старик не отказывается от своей страсти, показывая тем самым, что искусство доступно всем.

Анализ произведения

(Иллюстрации И. Ф. Рерберг )

Пьеса состоит из двух сцен. Все монологи и диалоги написаны белым стихом. Первая сцена происходит в комнате Сальери. Ее можно назвать экспозицией трагедии.

Главная мысль произведения - истинное искусство не может быть безнравственным. Пьеса обращена к вечным вопросам жизни и смерти, дружбы, человеческих взаимоотношений.

Цитаты

(Сальери слушает «Реквием» Моцарта и плачет. В.А. Фаворский, 1961 г. )

«Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше. Для меня Так это ясно, как простая гамма»

«Боже! Ты, Моцарт, недостоин сам себя»

«А гений и злодейство — Две вещи несовместные. Не правда ль?»

«Нас мало избранных, счастливцев праздных»

Выводы из пьесы

Моцарт и Сальери - знаменитое произведение А. С. Пушкина, собравшее в себе воедино реальную жизнь, философские размышления, автобиографические впечатления. Поэт верил, что гений и злодейство - вещи несовместимые. Одно не может существовать с другим. В своей трагедии поэт наглядно показывает данный факт. Несмотря на свою краткость, произведение затрагивает важные темы, которые в сочетании с драматическим конфликтом создают уникальную сюжетную линию.