Роман диккенса дэвид копперфильд. Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (I–XXIX)

Чарлз Диккенс

Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

DAVID COPPERFIELD: THE PERSONAL HISTORY, ADVENTURES, EXPERIENCE AND OBSERVATION OF DAVID COPPERFIELD THE YOUNGER OF BLUNDERSTONE ROOKERY

Перевод с английского А.В. Кривцовой

Серийное оформление А.А. Кудрявцева

Компьютерный дизайн В.А. Воронина

© ООО «Издательство АСТ», 2017

В предисловии к первому изданию этой книги я говорил, что чувства, которые я испытываю, закончив работу, мешают мне отступить от нее на достаточно большое расстояние и отнестись к своему труду с хладнокровием, какого требуют подобные официальные предварения. Мой интерес к ней был настолько свеж и силен, а сердце настолько разрывалось меж радостью и скорбью – радостью достижения давно намеченной цели, скорбью разлуки со многими спутниками и товарищами, – что я опасался, как бы не обременить читателя слишком доверительными сообщениями и касающимися только меня одного эмоциями.

Все, что я мог бы сказать о данном повествовании помимо этого, я попытался сказать в нем самом.

Возможно, читателю не слишком любопытно будет узнать, как грустно откладывать перо, когда двухлетняя работа воображения завершена; или что автору чудится, будто он отпускает в сумрачный мир частицу самого себя, когда толпа живых существ, созданных силою его ума, навеки уходит прочь. И тем не менее мне нечего к этому прибавить; разве только следовало бы еще признаться (хотя, пожалуй, это и не столь уж существенно), что ни один человек не способен, читая эту историю, верить в нее больше, чем верил я, когда писал ее.

Сказанное выше в такой мере сохраняет свою силу и сегодня, что мне остается сделать читателю лишь еще одно доверительное сообщение. Из всех моих книг я больше всего люблю эту. Мне легко поверят, если я скажу, что отношусь как нежный отец ко всем детям моей фантазии и что никто и никогда не любил эту семью так горячо, как люблю ее я. Но есть один ребенок, который мне особенно дорог, и, подобно многим нежным отцам, я лелею его в глубочайших тайниках своего сердца. Его имя – «Дэвид Копперфилд».

Я появляюсь на свет

Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой – должны показать последующие страницы. Начну рассказ о моей жизни с самого начала и скажу, что я родился в пятницу в двенадцать часов ночи (так мне сообщили, и я этому верю). Было отмечено, что мой первый крик совпал с первым ударом часов.

Принимая во внимание день и час моего рождения, сиделка моей матери и кое-какие умудренные опытом соседки, питавшие живейший интерес ко мне за много месяцев до нашего личного знакомства, объявили, во‑первых, что мне предопределено испытать в жизни несчастья и, во‑вторых, что мне дана привилегия видеть привидения и духов; по их мнению, все злосчастные младенцы мужского и женского пола, родившиеся в пятницу около полуночи, неизбежно получают оба эти дара.

Мне незачем останавливаться здесь на первом предсказании, ибо сама история моей жизни лучше всего покажет, сбылось оно или нет. О втором предсказании я могу только заявить, что если я не промотал этой части моего наследства в младенчестве, то, стало быть, еще не вступил во владение ею. Впрочем, лишившись своей собственности, я отнюдь не жалуюсь, и, если в настоящее время она находится в других руках, я от всей души желаю владельцу сохранить ее.

Я родился в сорочке, и в газетах появилось объявление о ее продаже по дешевке – за пятнадцать гиней. Но либо в ту пору у моряков было мало денег, либо мало веры и они предпочитали пробковые пояса, – я не знаю; мне известно только, что поступило одно-единственное предложение от некоего ходатая по делам, связанного с биржевыми маклерами, который предлагал два фунта наличными (намереваясь остальное возместить хересом), но дать больше, и тем самым предохранить себя от опасности утонуть, не пожелал. Вслед за сим объявлений больше не давали, сочтя их пустой тратой денег, – что касается хереса, то моя бедная мать распродавала тогда свой собственный херес, – а десять лет спустя сорочка была разыграна в наших краях в лотерее между пятьюдесятью участниками, внесшими по полкроны, причем выигравший должен был доплатить пять шиллингов. Я сам при этом присутствовал и, припоминаю, испытывал некоторую неловкость и смущение, видя, как распоряжаются частью меня самого. Помнится, сорочка была выиграна старой леди с маленькой корзиночкой, из которой она весьма неохотно извлекла требуемые пять шиллингов монетами по полпенни, не доплатив при этом двух с половиной пенсов; было потрачено немало времени на безуспешные попытки доказать ей это арифметическим путем. В наших краях долго еще будут вспоминать тот примечательный факт, что она и в самом деле не утонула, а торжественно почила девяноста двух лет в своей собственной постели. Как мне рассказывали, она до последних дней особенно гордилась и хвастала тем, что никогда не бывала на воде, разве что проходила по мосту, а за чашкой чаю (к которому питала пристрастие) она до последнего вздоха поносила нечестивых моряков и всех вообще людей, которые самонадеянно колесят по свету. Тщетно втолковывали ей, что этому предосудительному обычаю мы обязаны многими приятными вещами, включая, может быть, и чаепитие. Она отвечала еще более энергически и с полной верой в силу своего возражения:

– Не будем колесить!

Дабы и мне не колесить, возвращаюсь к моему рождению.

Я родился в графстве Суффолк, в Бландерстоне или «где-то поблизости», как говорят в Шотландии. Родился я после смерти отца. Глаза моего отца закрылись за шесть месяцев до того дня, как мои раскрылись и увидели свет. Даже теперь мне странно, что он никогда меня не видел, и еще более странным мне кажется то туманное воспоминание, какое сохранилось у меня с раннего детства, о его белой надгробной плите на кладбище и о чувстве невыразимой жалости, которую я, бывало, испытывал при мысли, что эта плита лежит там одна темными вечерами, когда в нашей маленькой гостиной пылает камин и горят свечи, а двери нашего дома заперты на ключ и на засов, – иной раз мне чудилось в этом что-то жестокое.

Тетка моего отца, а стало быть, моя двоюродная бабка, о которой будет еще речь впереди, была самой значитель- ной персоной в нашей семье. Мисс Тротвуд, или мисс Бетси, как называла ее моя бедная мать, когда ей случалось преодолеть свой страх перед этой грозной особой и упомянуть о ней (это случалось редко), – мисс Бетси вышла замуж за человека моложе себя, который был очень красив, хотя к нему отнюдь нельзя было применить незамысловатую поговорку «Красив, кто хорош». Не без основания подозревали, что он поколачивал мисс Бетси и даже принял однажды, во время спора о домашних расходах, срочные и решительные меры к тому, чтобы выбросить ее из окна второго этажа. Такие признаки неуживчивого характера побудили мисс Бетси откупиться от него и расстаться по взаимному соглашению. Он отправился со своим капиталом в Индию, где (если верить нашей удивительной семейной легенде) видели, как он разъезжал на слоне в обществе бабуина; я же думаю, что, вероятно, это был бабу или бегума. Как бы там ни было, лет через десять пришла из Индии весть о его смерти. Никто не знал, как подействовала она на мою бабушку: тотчас после разлуки с ним она снова стала носить свою девичью фамилию, купила далеко от наших мест, в деревушке на морском побережье, коттедж, поселилась там с одной-единственной служанкой и, по слухам, жила в полном уединении.

Кажется, мой отец был когда-то ее любимцем, но его женитьба смертельно оскорбила ее, потому что моя мать была «восковой куклой». Она никогда не видела моей матери, но знала, что ей еще не исполнилось двадцати лет. Мой отец и мисс Бетси больше никогда не встречались. Он был вдвое старше моей матери, когда женился на ней, и не отличался крепким сложением. Спустя год он умер – как я уже говорил, за шесть месяцев до моего появления на свет.

Таково было положение дел под вечер в пятницу, которую мне, быть может, позволительно назвать знаменательной и чреватой событиями. Впрочем, я не имею права утверждать, будто эти дела были мне в то время известны или будто я сохранил какое-то воспоминание, основанное на свидетельстве моих собственных чувств, о том, что последовало.

Моя мать, чувствуя недомогание, в глубоком унынии сидела у камина, сквозь слезы смотрела на огонь и горестно размышляла о себе самой и о лишившемся отца маленьком незнакомце, чье появление на свет, весьма равнодушный к его прибытию, уже готовы были приветствовать несколько гроссов пророческих булавок в ящике комода наверху. Итак, в тот ветреный мартовский день моя мать сидела у камина притихшая и печальная и с тоскою думала о том, что едва ли она выдержит благополучно предстоящее ей испытание; подняв глаза, чтобы осушить слезы, она посмотрела в окно и увидела незнакомую леди, идущую по саду.

Чарльз Джон Гаффам Диккенс (англ. Charles John Huffam Dickens; 1812-1870) - английский писатель.
«Дэвид Копперфильд» (1849-1850). Роман этот в значительной мере автобиографический. Намерения его очень серьёзны. Дух восхваления старых устоев морали и семьи, дух протеста против новой капиталистической Англии громко звучит и здесь. Можно по-разному относиться к «Дэвиду Копперфильду». Некоторые принимают его настолько всерьёз, что считают его величайшим произведением Диккенса.
«История Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим», повествует о жизни заглавного героя с его рождения (со слов матери и няни) и до той поры, когда про него можно, наконец, сказать: «И он жил долго и счастливо».
Дэвид Копперфильд вспоминает свое раннее детство с любимой матерью и няне Пегготи, второе замужество матери, ужасного мистера Мэрдстона и его сестру Джейн, родных Пегготи в Ярмуте – мистера Пегготи, малютку Эмли и Хэма, которым он заменил родителей, плаксивую миссис Гаммидж. Дэвид вспоминает обучение в школе мистера Крикла, где над учениками всячески издевались, вспоминает своих соучеников Тома Трэдлса и Джеймса Стирфорта. Вспоминает, как после смерти матери его забрали из школы и определили мыть бутылки на предприятии компаньона мистера Мэрдстона; вспоминает свое знакомство с семейством Микоберов; вспоминает, как сбежал от мытья бутылок и как нашел свою двоюродную бабушку Бетси Тротвуд; как она взяла его на свое попечение и отдала в школу мистера Стронга – совершенно противоположную школе мистера Крикла. Вспоминает мистера Уикфилда и его дочь Агнес и отвратительных Урию Хипа и его мать. Дэвид вспоминает, как он обучался юриспруденции в конторе мистера Спенлоу и полюбил его дочь Дору. Вспоминает, как его когда-то друг Стирфорт соблазнил и увез в собой в Европу малютку Эмли, а мистер Пегготи отправился ее искать. Как разорилась мисс Тротвуд и как после смерти мистера Спенлоу всячески старался заработать достаточно денег, чтобы содержать себя и Дору, на которой он женился. Вспоминает, как учил и выучил стенографию, стал парламентским корреспондентом, затем начал писать и постепенно стал знаменитым писателем. Как мистер Микобер помог разоблачить мошенничество Урии Хипа, забравшего власть над мистером Уикфилдом, как тем самым мисс Тротвуд вернула себе свое состояние. Дэвид вспоминает, как умерла Дора, как умерли Джеймс Стирфорт и Хэм, как мистер Пегготи нашел Эмли и они уехали в Австралию вместе с Микоберами, и как он, наконец, женился на своем добром ангеле Агнес. Картиной их счастья, собственно, и завершается роман.
В романе много автобиографических моментов (карьера Дэвида практически повторяет карьеру самого Диккенса), но все-таки это художественное произведение, несводимое к биографии своего автора. В «Дэвиде Копперфильде» четко видны взгляды Диккенса на мир, на человека и на место литературы в мире и в жизни человека.
Во истину,легендарный роман в уже легендарном издании от Эксмо порадует всех ценителей бессмертной литературы!

Чарльз Диккенс

Давид Копперфильд

Глава I

Я ПОЯВЛЯЮСЬ НА СВЕТ

В самом начале своего жизнеописания я должен упомянуть о том, что родился я в пятницу, в полночь. Замечено было, что мой первый крик раздался, когда начали бить часы. Принимая во внимание день и час моего появления на свет, сиделка и несколько мудрых соседок, живо интересовавшихся моей особой еще за много месяцев до возможного личного знакомства со мной, объявили, что мне суждено быть несчастным в жизни. Они были убеждены, что такова неизбежно судьба всех злосчастных младенцев обоего пола, родившихся в пятницу, в полночь.

Мне нет надобности говорить здесь что-либо по этому поводу, ибо история моей жизни сама покажет лучше всего, оправдалось ли это предсказание или оно было ложным.

Родился я в Блондерстоне, в графстве Суффолк, после смерти моего отца, глаза которого закрылись для земного света за шесть месяцев до того, как мои открылись. И теперь даже, когда я думаю об этом, мне кажется странным, что отец так никогда и не видел меня. И еще более странны мои смутные воспоминания раннего детства, связанные с отцовским белым надгробным камнем на нашем деревенском кладбище: я всегда чувствовал какую-то невыразимую жалость к этому камню, лежащему одиноко во мраке ночи, в то время как в нашей маленькой гостиной было так светло и тепло от зажженных свечей и горящего камина. Порой мне казалось даже жестоким, что двери нашего дома накрепко запираются, как будто именно от этого камня.

Самой важной персоной в нашем роду была тетка моего отца, стало быть, моя двоюродная бабушка, о которой вскоре мне придется немало говорить здесь. Тетка, мисс Тротвуд, или мисс Бетси (как звала ее моя матушка в те редкие минуты, когда ей удавалось, преодолевая свой страх, упоминать об этой грозной особе), вышла замуж за человека моложе себя, красавца, не оправдавшего, однако, поговорки: «Красив тот, кто красиво поступает». Его сильно подозревали в том, что иногда он бил мисс Бетси, а однажды, в пылу спора по поводу денежных дел, он вдруг дошел до того, что едва не выбросил ее из окна второго этажа. Такое красноречивое доказательство несходства характеров побудило мисс Бетси откупиться от своего муженька и получить развод по взаимному соглашению. С добытым таким образом капиталом бывший супруг мисс Бетси отправился в Индию, и там, по нелепой семейной легенде, его однажды видели едущим на слоне в обществе павиана. Как бы то ни было, десять лет спустя из Индии дошли слухи о его смерти.

Какое впечатление произвели эти слухи на тетушку, осталось для всех тайной, ибо она немедленно после развода приняла снова свое девичье имя, купила себе домик где-то далеко, в деревушке на берегу моря, поселилась там одна со служанкой и с тех пор вела жизнь настоящей отшельницы.

Мне кажется, что отец мой был когда-то любимцем тетки, но он смертельно оскорбил ее своей женитьбой на «восковой кукле», как мисс Бетси называла мою матушку. Она никогда не видела моей матери, но знала, что ей нет и двадцати лет. Женившись, отец мой больше никогда с теткой не встречался. Он был вдвое старше матушки и здоровья далеко не крепкого. Умер отец год спустя после свадьбы и, как я уже упоминал, за шесть месяцев до моего рождения.

Таково было положение вещей в важную для меня, чреватую последствиями пятницу, после полудня. Матушка сидела у камина; ей нездоровилось, и настроение у нее было очень подавленное. Глядя сквозь слезы на огонь, она в глубоком унынии думала о себе и о крошечной неведомой сиротке, которую мир, видимо, собирался встретить не очень-то гостеприимно.

Итак, в ясный ветреный мартовский день матушка сидела у камина, со страхом и тоской думая о том, удастся ли ей выйти живой из предстоящего испытания, как вдруг, утирая слезы, она увидела в окно идущую через сад незнакомую леди.

Матушка еще раз взглянула на леди, и верное предчувствие сказало ей, что это мисс Бетси. Заходящее солнце из-за садовой ограды озаряло своими лучами незнакомку, направлявшуюся к дверям дома, и шла она с таким самоуверенным видом, с такой суровой решимостью во взоре, которых не могло быть ни у кого, кроме мисс Бетси. Приблизившись к дому, тетушка представила еще одно доказательство того, что это была именно она: мой отец часто говаривал, что тетка его редко поступает, как обыкновенные смертные. И на этот раз, вместо того чтобы позвонить, она подошла к окну и стала глядеть в него, прижав так сильно нос к стеклу, что по словам моей бедной матушки, он у нее моментально сплюснулся и совсем побелел.

Появление ее чрезвычайно напугало мою мать, и я всегда был убежден, что именно мисс Бетси я обязан тем, что родился в пятницу. Взволнованная матушка вскочила со своего кресла и забилась позади него в угол. Мисс Бетси, медленно и вопросительно вращая глазами, подобно турку на голландских часах, обводила ими комнату; наконец взор ее остановился на матушке, и она, нахмурившись, повелительным жестом приказала ей открыть дверь. Та повиновалась.

Вы, полагаю, миссис Копперфильд? - спросила мисс Бетси.

Да, - пролепетала матушка.

Мисс Тротвуд, - представилась гостья. - Надеюсь, вы слышали о ней?

Матушка ответила, что имела это удовольствие. Но у нее было неприятное сознание, что это «великое» удовольствие отнюдь не отражается на ее лице.

Так вот, теперь вы видите ее перед собою, - заявила мисс Бетси.

Матушка поклонилась и попросила ее войти. Они прошли в маленькую гостиную, откуда только что вышла матушка, ибо в парадной гостиной не был затоплен камин, вернее сказать, он не топился с самых похорон отца.

Когда обе они сели, а мисс Бетси все не начинала говорить, матушка, после тщетных усилий взять себя в руки, расплакалась.

Ну-ну-ну, - торопливо сказала мисс Бетси. - Оставьте это! Полноте! Полноте же!

Однако матушка не могла справиться с собой, и слезы продолжали литься, пока она не выплакалась.

Снимите свой чепчик, дитя мое, - вдруг проговорила мисс Бетси, - дайте-ка, я погляжу на вас.

Матушка была слишком перепугана, чтобы не покориться этому странному требованию, и тотчас же сняла чепчик, при этом она так нервничала, что ее густые, чудесные волосы совсем распустились.

Боже мой! - воскликнула мисс Бетси. - Да вы совсем ребенок!

Несомненно, матушка даже для своих лет была необычайно моложава. Бедняжка опустила голову, словно в этом была ее вина, и, рыдая, призналась, что, быть может, она слишком молода и для вдовы и для матери, если только, став матерью, она останется в живых.

Наступило снова молчание, во время которого матушке почудилось, что мисс Бетси коснулась ее волос, и прикосновение это было как будто ласково. Матушка с робкой надеждой взглянула на тетку мужа, но та, приподняв немного платье, поставила ноги на решетку камина, охватила руками колено и, нахмурившись, уставилась на пылающий огонь…

Высказали свое искреннее восхищение. Этот роман называют главной работой Чарльза Диккенса и одним из лучших произведений английской литературы. Роман экранизировался 13 раз, а на 2019 год намечена очередная экранизация книги. «Дэвид Копперфильд» отчасти автобиографическое произведения, вклад которого в современную литературу сложно переоценить. Оригинальное название книги «Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим».

Книги «Дэвид Копперфильд» краткое содержание

В романе Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфильд» читать можно о мальчишке, которые родился через полгода после смерти отца. Поэтому его детство прошло под опекой матери и няни Пегготи. Но вскоре мать Дэвида во второй раз вышла замуж. На время их медового месяца Дэвид вместе с няней отправился к брату Пегготи. Этот гостеприимный дом-баркас с его обитателями в будущем на долгое время станет для Дэвида родным. Но после окончания медового месяца родителей он познакомился с новым отцом – мистером Мардстоном – тираничным и высокомерным человеком. Он буквально сразу превратил жизнь Дэвида в собственном доме в ад, а когда в их дом приехала еще и сестра Мардстона, то для Дэвида настали и вовсе тяжелые времена. Единственным спасением была библиотека отца. Но вскоре и она осталась в прошлом, когда отчим в разгар каникул отправил главного героя в школу Сэлем Хауз. Мать мальчика лишь через Пегготи смогла выразить свои чувства к сыну и передать ему две полу кроны.

Школой руководит мистер Крикл, которого боятся даже его домочадцы. Его манерой воспитания была порка учеников. Но главному герою книги «Дэвид Копперфильд» повезло стать другом Джемсому Стирфордому, которому он как Шехерезада пересказывал книги из библиотеки своего отца. Перед Стирфордом мистер Крикл откровенно заигрывал. Но в школе Дэвид не задержался на долго. Во время Рождественских каникул он отправляется домой, где умирает его мать и новорожденный брат. Отчим говорит, что образование стоит денег, а Дэвиду оно не нужно и отправляет его в Лондон трудится на его фабрике. Единственное что удалось сделать няни Пегготи перед увольнением, это упросить Мардстона отпустить Дэвида на несколько дней с ней к ее брату. Это был последний глоток любви для мальчика.

В Лондоне десятилетний Дэвид селится в доме мистера Микобера – легкомысленного неудачника, который, впрочем, был достаточно нежен с мальчишкой. Работает Дэвид мойщиком бутылок и постепенно начинает забывать школьные мудрости. Поэтому, когда мистер Микобер попадает в долговую яму, он пешком отправляется к своей тетке мисс Тротвуд. Тетка принимает его достаточно холодно, но после общения с Мардстонами решает стать опекуном Дэвида.

Тетка хоть и чудаковата, но с любовью относится к Дэвиду. Она отправляет его на обучение в школу доктора Стронга, которая кардинально отличается от школы Крикла. Здесь главный герой проводит замечательные школьные годы. Немало в этом способствует семейство мистера Уикфилд в доме которого живет мальчик. Уикфилд — юрист мисс Тротвуд, который после смерти жены часто заглядывал в бутылку. Поэтому всеми делами в конторе по сути управлял отвратительный тип Урия Хип.

Но школьная жизнь вскоре заканчивается и по настоянию мисс Тротвуд, Дэвид отправляется в Лондон. Здесь он встречает школьного друга Стирфорда, который приглашает его погостить у его родителей. В ответ Дэвид приглашает друга в дом-баркас. Приезжают они как раз в день помолвки племянницы мистера Пегготи — Эмли, которую все женщины округи ненавидят за ее красоту. Уже перед самой свадьбой Стирфорд уговаривает девушку бросить все и бежать с ним. Но в конечном итоге для Эмли это заканчивается трагедией. Вскоре она наскучит Стирфорду, и он предложит ей выйти замуж за его слугу. Расстроенная девушка убегает от него и становится падшей женщиной.

В Лондоне мисс Тротвуд устраивает Дэвида обучаться на юриста. Очень скоро юноша влюбляется в дочь хозяина фирмы в которой он обучается – Дору Спенлоу. В Лондоне же он встречает еще одного своего школьного друга — Томми Трэдлса. Он тоже выбрал себе юридическое будущее, но живет он беднее. Как оказывается живет он в доме мистера Микобера, который как всегда в долгах. Дэвид рад встрече, но мистер Микобер вскоре уезжает. Новым местом его работы становится фирма «Уикфилд и Хип». Оказывается, Урия Хип пользуясь пьянством Уикфилда умудрился стать его компаньоном, а затем обанкротил его и всех его клиентов. Одним из этих клиентов была и мисс Тротвуд. Из-за этого она вынуждена сдать дом, а сама перебраться в Лондон. В итоге Дэвиду кажется, что они стали жить еще богаче чем прежде.

Тем временем дела Дэвида идут на лад. Сначала он устраивается секретарем к отошедшему от дел директору его школы – доктору Стронгу. А затем, обучившись стенографии, становится парламентским репортером. Когда юноше исполняется восемнадцать, он женится на Доре. Но этот брак был не долгим. Через два года девушка умерла. К этому времени Дэвид стал уже известным писателем. Поэтому дабы забыть о горе он на три года отправляется на континент. Там он активно работает над своими новыми книгами. По возвращению, он женится на дочери мистера Уикфилда – Агнес, которая любила его еще со времен жизни Дэвида в их доме. Мистер Пегготи находит Эмли и отправляется с ней в Австралию, где никто не знает девушку. Микобер помогает разоблачить махинации Урия Хипа и усадить его в тюрьму под управлением мистера Крикла. Благодаря этому мисс Тротвуд получает все свои деньги, а мистер Уикфилд возвращает свое доброе имя. Пегготи теперь нянчится с детьми Дэвида, а помогает ей в этом мисс Тротвурд, которая наконец стала крестной матерью.

Книга «Дэвид Копперфильд» на сайте Топ книг

Книгу Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфилд» читать настолько популярно, что она заняла высокое место среди . При этом интерес к ней достаточно стабилен, что позволяет надеется на высокие места романа и в наших последующих .

Книгу «Дэвид Копперфильд» читать полностью на сайте Топ книг вы можете .